Роман "ИГРУШКА", или "Что делать" - 2"

Прежде, чем знакомиться с моим романом, я настоятельно рекомендую моему читателю или освежить в памяти, или познакомиться с двумя произведениями Михаила Булгакова: 1. повесть "Собачье сердце" и 2. пьеса "Бег".

Впрочем, достаточно будет посмотреть (вспомнить) два художественных фильма, снятых по указанным произведениям и имеющим одноимённые названия.

Автор.

ПРОЛОГ

Рождённый ползать - летать не может, но может

родить летающего лучше всех.

Рождение сына Шарикова.

На дворе стоял 1924 год. То лето выдалось в Москве необычайно тёплым.

"Да снимите вы с неё эти фильдеперсовые чулки, - заорала на всю операционную, старая с умными глазами акушерка, - это надо же - на улице жара под 30, а она - в чулках!"

"Ничего, ничего, милая, всё будет хорошо. Ты молодая, сильная, вот родишь сыночка и будет тебе поддержка в жизни" - обратилась она к роженице, с которой две её помощницы уже сняли чулки, а её саму уложили на акушерский операционный стол.

Через два часа младенец своим криком оповестил всех, кто мог его услышать: "Я пришёл в этот мир!"

Довольная акушерка вышла в коридор и аккуратно прикрыла за собой дверь в операционную. Дежурная медсестра открыла журнал и вопросительно взглянула на акушерку.

"Пиши, - сказала та, - Мальчик, три с половиной кэгэ, здоров, - и, немного помедлив, добавила, - Волосатый только уж слишком, но это не пиши".

"Как фамилия мамы-то?" - спросила медсестра.

"Ну вот, - возмутилась акушерка, - ещё не хватает перепутать детей. Дай журнал поступивших".

Медсестра протянула журнал. Акушерка взглянула в него

2"Тут же написано: Васнецова Ирина Петровна - 20 лет".

Она вернула журнал медсестре, а сама медленно, походкой смертельно уставшего человека, направилась к выходу. Для неё рабочий день закончился.

----------------------------------

Москва середины двадцатых уже мало чем отличалась от Москвы дореволюционной. Разве что среди суетящихся москвичей и приезжих стало меньше людей господской внешности.

Если раньше принадлежность к власти лица имела явные внешние признаки (прежде всего - в одежде и в способе передвижения по улицам), то ныне людей новой власти отличить от обычных было уже трудно. Ну, разве что, кожанки чекистов выделяли "особых людей", да форма военных. На улицах уже очень редко стали слышны выстрелы, и даже ночами. Революционное лихолетий отходило в историю.

Ирина жила на Арбате в коммунальной квартире - новшество советской власти в жилищном обустройстве граждан первого в мире государства рабочих и крестьян.

В квартире из пяти комнат одна была закреплена за Ириной. Туда она и принесла своего сыночка, когда её выписали из роддома.

До революции дом, в котором поселилась Ирина, принадлежал потомственному купцу Рогожину Ивану Леоновичу. Дом трёхэтажный: на первом этаже магазин хозяина, на втором - его квартира, где проживали они втроём - сам Рогожин, его жена и дочь Нина. На третьем же - последнем этаже была ещё одна квартира, которую хозяева сдавали в наём. В 1915 году, как раз, когда Нине Ивановне исполнилось 30 лет, случилось несчастье. Родители её, возвращаясь из церкви, попали под обстрел. Полиция пыталась задержать грабителей банка. Те стреляли по полицейским, полицейские - в них. Пуля полицейского попала Ивану 3Леоновичу прямо в затылок, а пуля грабителя сразила его жену, склонившуюся над мужем, упавшим ничком на булыжную мостовую. Так Нина Ивановна осталась одна в пятикомнатной квартире.

Содержать такой дом оказалось ей не под силу, и потому он был выставлен на продажу, но с условием, что квартира на третьем этаже останется за Ниной Ивановной. Дом на таких условиях купила семья дворян Крымских - две дочери и родители.

После революции Крымские уехали, осталась только старшая дочь.

Новая власть дом конфисковала, а женщинам было оставлено по комнате. И вот теперь эти тихие, добрые, одинокие женщины поневоле жили с многочисленными шумными соседями.

Когда эти три женщины познакомились, они сразу понравились друг другу и, не смотря на двадцатилетнюю разницу в возрасте, подружились. Своим новым подругам Ирина рассказала свою историю откровенно, ничего не утаивая. Рассказала как она бедствовала потому, что зарплату часто задерживали и денег не хватало не только на еду, но даже на кинематограф. Как познакомилась она со странным человеком - героем гражданской войны раненным в голову, большим начальником - его на работу и с работы на автомобиле возили. И жил он в роскошной квартире. "Не устояла я, овладел он мной. А потом куда-то пропал этот Полиграф Полиграфович Шариков - герой гражданской войны", - закончила свой рассказ Ирина и мудрые женщины согласно, понимающе закивали, а Нина Ивановна даже погладила бедную девочку по голове, искренне сочувствуя ей.

-------------------------

Москва жила заботами столичного города. Съезды, пленумы, конференции чередовали один другого и конца этому не видно было. Постановления, указания, приказы, распоряжения сыпались на головы обывателей как из рога изобилия. Только учредили государственную 4монополию внешней торговли, как тут же вводят твёрдую валюту - золотой червонец с барельефом крестьянина - сеятеля. Наряду с постоянно обесценивающимися "совзнаками" появляются казначейские билеты, обеспеченные золотом.

Новая экономическая политика, активизировала дремавшие созидательные силы населения. Торговля частная явно стала вытеснять кооперативную и государственную. Наркомвнуторг, напрягая свои бюрократические силы, из кожи лез, соревнуясь с частником, но явно проигрывал ему.

"А, не тут-то было. Не для того советская власть у нас, чтобы потрафлять всякой нэпмановской сволочи!" - кричал Полиграф Полиграфович Ирине незадолго до своего исчезновения.

И действительно: торговлю мясом и хлебом монополизировало государство через потребительскую кооперацию. ГорЕпо и сельЕПО становились единственными продавцами главного продукта на Руси - хлеба. Керосин, соль, спички - также объекты монополии госторговли.

-------------------------------

Как все работающие в советских учреждениях в Москве матери-одиночки, Ирина Васнецова могла рассчитывать на помощь государства. Заботливые люди вывезли её из операционной, довезли до её палаты и уложили в её постель.

"Завтра привезём вашего кормить, а сейчас отдыхайте", - сказала одна из тех двух молоденьких девочек, которые привезли её в палату.

5 Сон не шёл. Ира лежала на спине и рассматривая, видимо, недавно побелённый потолок, вспомнила мужа: "Как от него сначала псиной разило. Потом как-то принюхалась и ничего...". Она перевела взгляд на окно. За ним буйствовала зелень, хотелось туда - на природу. Однако, её тёплая постель в палате с чистым бельём напоминали ей ту детскую кроватку к которой она привыкла за детские годы, когда мама, в очередной раз погладив её по голове, нежно говорила: "Спи, дочка. Завтра будет снова интересный день".

В палате все спали, когда Ирина вдруг увидела как по белому потолку из противоположного угла пошла к ней тень чего-то или кого-то. Женщина никак не могла понять: что это за тень и откуда она, но ей не было страшно, а, напротив, - весело и интересно. Тень нависла над ней и она услышала голос. Причём, голос звучал внутри неё. Она как бы мысленно сама себе говорила то, что сообщала ей тень.

"Ринушка, - так её в детстве называла мама, - не беспокойся, иди по жизни смело. Мы тебе поможем. Сына береги".

"Этого, - успела подумать молодая мама, - они могли бы мне и не говорить. Своего Олежечку уж я сберегу", - подумала и уплыла в сладкий, глубокий сон.