"Ванечка, милый, у тебя ещё не всё получается так, как нужно", - шепотом заговорила она и он поморщился, поняв, что тот рай, в котором он только что находился, - земной рай, - уже уходит куда-то. Перед его глазами висела люстра, над ним нависал белый потолок с тёмными ниточками трещин на углах. Не отвечая, он занёс свою руку за её голову и обнял. Она вся прижалась к нему и он вновь ощутил волнующую разность температур их тел.

Член ожил, стал наливаться силой, а когда она, продолжая говорить, положила руку на него, Ваня понял, что он не только вновь готов, он просто жаждет повторения.

"Ванечка, милый у тебя ещё не открывается крайняя плоть".

Когда смысл этих непонятных слов стал доходить до него - желание несколько поутихло и его разум включился.

"Что у меня не открывается?" - спросил он, приподнялся в постели и взглянул ей в лицо. Римма смотрела на него как-то строго, как смотрит учительница на бестолкового ученика.

"Крайняя плоть, Ванечка; хочешь покажу? Только тебе может быть больно".

"Покажи, - удивлённо воскликнул он и в его голосе слышалось недоверие. - Как это "больно"? Больно от чего?"

27 Она откинула одеяло, и он впервые увидел её в непосредственной близости полностью обнажённой. У него от восхищения перехватило дыхание.

"Какая ты красивая", - сказал он, и нежно погладил её по бархатной коже на животе. Рука сама скользнула вниз и он ощутил неожиданно жёсткие волосики на том - заветном месте.

"Ванечка, ну послушай же, - настаивала она, - приготовься, сейчас будет больно".

"Готов!" - с игривой гордостью воскликнул он. Она чувствительно обхватила член рукой и сделала короткое движение вниз. Показалась красная головка члена и он тут же ощутил боль. Боль всё нарастала и вот её уже нельзя было терпеть. Иван своей рукой вернул всё в первоначальное состояние, и боль тут же утихла.

"Что, очень больно?" - спросила она, сама морщась как от боли.

"Да нет, ерунда", - сказал Ваня, однако ощутил, что желание его оставило. Они ещё с полчаса повалялись в кровати; а когда она его провожала до выхода, перед тем как закрыть за ним входную дверь квартиры, прошептала:

"Разрабатывай его. Евреи и мусульмане делают своим мальчикам так, что ничего не нужно разрабатывать, а нашим мальчикам подругому - никак".

Шагая по улице и в транспорте, он мысленно решал заданную на дом задачку: "Как же "его" разрабатывать?"

Дома в ванной комнате он разделся, подошёл к зеркалу и увидел как член, как будто под воздействием взгляда его хозяина, стал подниматься. Рукой поддержав эту тенденцию и доведя его состояние до боевого, Ваня оголил крайнюю плоть. Знакомая боль возобновилась, но уже не была 28такой резкой. Ваня, пересиливая желание избавиться от боли, полез под душ. Член опал и боль несколько утихла, хотя крайняя плоть была оголена. Под горячим душем он вновь ожил и боль усилилась. Ваня ещё некоторое время её терпел, а как только вернул член в первоначальное состояние - боль тут же ушла. На следующий день он опять полез в душ, чем удивил родителей, и вновь проделал ту же операцию. Скоро Иван уже свободно оголял крайнюю плоть своего члена. Более того, домашнее задание было даже перевыполнено: ему удалось некоторое время походить одетым, но с оголённой головкой члена; правда, при этом иногда слишком чувствительная кожа головки напоминала о себе довольно резкой болью, но он терпел или отступал, отдыхал и - тренировки продолжались. В следующую их встречу "учительница" его похвалила.

-----------------------------

Ещё раз об обрезании Ивану пришлось услышать, а затем и задуматься над этим феноменом, тогда, когда он уже сам стал отцом двух замечательных мальчиков. У его друга детства - чистокровного еврея, родился сын. Очень скоро ему сделали обрезание. Друг еврей посоветовал Ивану сделать то же самое и его детям. "Для гигиены" - уточнил он.

"Какой гигиены, - возразил Иван. - Мыться нужно по-чаще, - вот тебе и вся гигиена".

"Рационален или иррационален поступок мусульман и иудеев, вторгающихся в природу так беззастенчиво?" - размышлял Иван Олегович, глядя на мирно играющих на ковре в гостиной своих сыновей.

"Минусы, - считал он, - первый: стресс во время операции и в послеоперационный период при заживлении раны; второй - притупление рецепторов на головке члена, так как она после обрезания ничем не 29защищена и постоянно соприкасается с одеждой. Плюсы: первый - снятие барьера перед началом половой жизни. "Барьер" - это та боль, которая возникает при попытке молодого человека принудительно оголить головку члена, когда кожный мешочек крайней плоти, закрывающий её, имеет слишком малое, по сравнению с головкой, отверстие. Но это же и минус - создаются условия для преждевременного

вступления в половую жизнь. И, наконец, самый серьёзный плюс для необрезанного - облегчение проникновения во влагалище. Механика проста: губы женских гениталий останавливают член, и вот тут срабатывает эффект "залупания", когда крайняя плоть остановлена, а головка продолжает входить до тех пор, пока ни натянута уздечка. Уздечка натянулась - пару фрикций сделал и смазка у неё пошла. Мусульманам же и иудеям член нужно чем-то смазывать, а у нас - вошедший член вызывает из женщины выделения её смазывающих материалов. - Рассуждал на техническом языке Иван Бут. - Кстати, Римма ошибалась, когда называла "крайней плотью" головку члена, а не шкурку его прикрывающую. Интересно, уздечку они нарушают при обрезании? - спросил сам себя Иван, - Нужно будет выяснить это у Миши. Если нарушают, то и здесь они ошибаются. Уздечка при входе во влагалище также имеет свою функцию. Натягиваясь, она разворачивает головку так, что та делается больше, а это очень приятно женщине - эффект наполненности усиливается. Итог раздумий таков: мусульмане и евреи напрасно корректируют здесь природу.

"Она умнее их оказалась", - сделал окончательный вывод Иван Олегович.

А когда в бумагах деда он нашёл заметки на эту тему и обнаружил поразительное совпадение их мнений почти полностью - один к одному - то ещё более утвердился в положении, что данный факт иудейской и мусульманской культур является ошибкой.

---------------------------

30 Иван отучился на третьем курсе Судостроительного техникума. Летние каникулы... И вот уже отшумело очередное парголовское лето. Сентябрь. Учащийся четвёртого курса Иван Бут готовится к началу занятий. Вдруг им объявляют, что весь курс направляется на месяц на уборку картофеля под Ленинград в один из совхозов в Ломоносовском районе. Ивана, как и большинство его товарищей по учёбе, это известие обрадовало. Вместо скучного сидения в душных аудиториях - свежий воздух, песни у костра и печёная картошка. Ура! Замечательно!

Кроме того, за работу в поле обещают всем выплатить стипендию. Ивана уже давно её лишили. Чтобы стипендию получать - нужно учиться без троек, а у Ивана такого результата на третьем курсе ну никак не получалось.

Дождливая ленинградская осень. Картофельное поле в воде и вязнувшие в грязи трактора. Тяжёлые ящики грязной картошки, которые нужно было выносить на обочину дороги, а там - другие ребята - третьекурсники грузят их на машины.

Сапог порвался. Одна нога промокла - ерунда. Павлу Корчагину было трудней. Как это он говорил: "Жизнь даётся один раз. И прожить её надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы".

Из-за порвавшегося сапога Ивана на два дня отпустили домой, как раз на субботу и воскресение.

Дома ему обрадовались. Мать накормила вкусным обедом. Отец съездил в Кировский универмаг и купил там новые резиновые сапоги. Дед расспрашивал: как там всё устроено? Где они спят? Как их кормят? Чем они заняты в свободное от работы время?

31 Иван уехал из дома в понедельник утром; и в восемь часов был на месте. Подходя к баракам, уже из далека, он увидел какую-то странную суету у входа в один из них. Милиционер в форме и несколько незнакомых мужчин беседовали со студентами. Невдалеке стоял "газик" с брезентовым верхом и с надписями на дверях белым на голубом фоне - "милиция".