"Так точно, Владимир Никифорович, всё понял! Разрешите идти?!"

"Иди, иди. Привет отцу передавай. И не забывай его, приезжай к нему почаще. Вам молодым не понять - как приятно отцу лишний раз увидеть сына".

Алексей кивнул, пожал протянутую руку и вышел из кабинета с радостным чувством родства с таким большим начальником. Такое родство давало много шансов на успешный карьерный рост, и Алексей это понимал.

Прежде чем встретиться со Стивенсом, Алексей решил пообщаться с главным фигурантом дела - Каретниковым, но отец его отговорил.

"Ты же уже наметил идти в Институт знакомиться со Стивенсом? - Алексей подтвердил правильность догадки отца. - Нельзя, чтобы Каретников увидел тебя там. Пусть он пока тебя не знает. А всё что необходимо тебе о нём сейчас знать - я расскажу. Твоя встреча с Каретниковым нужна, без сомнения, но эта встреча не должна напугать его. Я обдумаю как это лучше сделать, а пока - иди к Стивенсу".

Секретного сотрудника КГБ Алексей представлял себе совсем не таким, каким увидел его в реальности. Это был небольшого роста и неопределённого возраста, явно склонный к полноте, человек. Его круглое пухлое лицо с маленькими заплывшими глазками, имело выражение весёлого, добродушного человека. Старший научный сотрудник Рибков Иосиф Андреевич и старший лейтенант госбезопасности Найдёнов Алексей Владимирович встретились на территории Института психиатрии, того его филиала, который находился в центральной части города. Алексей предъявил ему удостоверение и предложил прогуляться по институтскому 251скверу. Два молодых человека шли по аллеи и ни тот, ни другой не замечали вокруг ни буйной зелени, ни разноцветья клумб с цветами, ни гомона птиц - как прекрасно щебетание птиц в центре города! Молодость очень часто пренебрегает элементарными красотами обыденной жизни и потому недостающего количества положительных эмоций им приходится набирать другими способами - в алкоголе, в курении табака, в донжуанстве, в женских фривольностях и прочих искусственно создаваемых якобы наслаждениях.

Когда Рибков узнал, по какому вопросу с ним собирается говорить этот мальчик, то обиделся:

"Кому они поручают такие серьёзные дела - мальчишкам, - подумал он, а вслух спросил - А почему этим делом занимаетесь вы, а не майор Великанов?"

Алексей в тоне вопроса уловил обиду и как можно мягче ответил:

"Вы правы - он должен был вести расследование по вашему сигналу, но обстоятельства сложились так, что майор Великанов в настоящее время находится очень далеко отсюда. Вот почему дело поручили капитану Величко, а я ему помогаю", - и чтобы прекратить эти никчемные вопросы Алексей тут же задал свой:

"Вот вы пишете, что Каретников ведёт какие-то подпольные научные разработки. Почему вы так считаете? Какие факты вас натолкнули на такую мысль?"

"Ну как же, - заволновался Стивенс-Рибков, - я же вижу, что он занимается совсем не тем, что стоит в плане. Я же не какой-то дилетант, я имею учёную степень".

252 "Хорошо, а вы не допускаете такого, что человек считает преждевременным публиковать какие-то свои сырые, как он, возможно, считает, идеи и хочет сам ещё и ещё раз проверить их, а уж потом...", - Алексей замолчал, не окончив фразы, предполагая, что собеседник остальное домыслит сам. Но тот возмутился:

"Советские люди ничего не должны скрывать от своих товарищей, тем более, что мы с ним состоим в одной политической партии".

"Можно подумать, что у нас есть ещё какая-то другая политическая партия", - мысленно огрызнулся Алексей.

-----------------------------------------

Каретников, как и обещал Ивану, приехал к его деду в гости. Тот встретил его радушно, накормил обедом и они до позднего вечера беседовали в комнате у Чарноты. Разговор оказался настолько интересным, что Каретников засиделся в гостях до позднего вечера. И только опасения опоздать на метро заставили гостя наконец-то раскланяться.

"Мы с вами, Олег Павлович, одинаково воспринимаем реальность - сказал на прощание дед. - И потому я хочу вам предложить прочесть вот эту мою книгу. - С этими словами Чарнота достал из ящика письменного стола пухлую папку с завязками. - Эта книга особая. Если попадёт в руки обычного советского человека - быть беде. Ну, что - будете читать?"

Каретников ответил не задумываясь:

"Буду".

"Она в единственном экземпляре, не считая чернового, и потому прошу её беречь", - попросил старик.

253 "Хорошо, Евстратий Никифорович, сберегу, не беспокойтесь. Сколько времени вы мне даёте на чтение?" - спросил Каретников.

"Я вас не подгоняю, но и не затягивайте. В любое время она может потребоваться ещё кому-нибудь для чтения".

"Договорились", - был ответ. И мужчины распрощались.

На очередном собрании группы Чарнота доложил об этой встрече товарищам.

"Олег Павлович работает над катализатором исторической памяти. Этот препарат должен активизировать историческую память у человека, заложенную в его генах. И это очень важно. Если на генетическом уровне у человека откладывается исторический опыт, то активизация памяти о нём, позволит людям избегать многих ошибок в своей коллективной жизни".

"Интересно знать - какой же это опыт? Опыт чего?" - спросила Оксана.

"Да очень просто, - поддержал деда Иван. - Люди забывают, например, что социальные катастрофы наступают из-за вражды между богатыми и бедными. Идёт накапливание озлобленности одних на других, а затем взрыв. От этого взрыва гибнут и те, и другие: и богатые, и бедные; перед смертью все равны. Затем наступает мирный период, и потом всё повторяется через несколько веков, например. Вот и получается, что люди никаких уроков из истории не вынесли. И вновь гибнут друг от друга, как пауки в банке". Оксана, удовлетворённая ответом, кивнула брату головой.

Пётр Александрович подхватил высказанную сыном идею:

"Согласен. Возьмите историю России: восстания Болотникова, Разина, Пугачёва - это же ничто иное, как войны бедных с богатыми. А о 254социалистической революции и говорить нечего. В 1861 году крестьян освободили от крепостной зависимости без земли. То есть породили массовую нищету. Ну и, естественно, - ненависть бедных к богатым. И вот эта ненависть к богатым копилась 53 года".

"Пятьдесят шесть", - поправила Оксана отца.

Тот подошёл к столу и на листке бумаги произвёл подсчёт; согласился с поправкой дочери и продолжил:

"Ну вот, всего-то пятьдесят шесть лет потребовалось для того, чтобы эта ненависть проявилась в такой убийственной форме. А ведь люди не хотели воевать - убивать друг друга. В гражданскую целые полки переходили туда и обратно: то к белым переметнутся, то к красным вернутся, но большинство оказалось на стороне красных. Почему? Да потому, что бедных в России к 1917 году было неизмеримо больше, а в рядах белых воевали, прежде всего, богатые. Человечество должно это помнить".

"Сделаем вывод, - подхватил Иван, - основная причина всех бунтов, революций и даже войн - вопиющая разница в материальной обеспеченности среди людей. Одни в золотые унитазы ходят, а другим, в это же время, есть нечего".

"Да. Вы меня убедили, - заговорила Оксана, - но я хотела бы уточнить формулировку. Как вы на счёт этакой: экономическое неравенство - есть основная причина социальных катастроф".

"Хорошо! - Поддержал внучку дед. - Пожалуй, данную формулу следует нам всем так заучить, чтобы от зубов отскакивала. А если причина установлена, то можно начинать работу по её устранению".

"Легко сказать, но трудно сделать", - отпустил реплику Иван.

255 Пётр Александрович возразил:

"Вначале всякое дело, обычно, кажется трудным. Вот у нас в кораблестроении: поступают чертежи нового корабля; взглянешь на них и думаешь - неужто осилим такую махину построить? А начинаем делать и сделаем. Упорство и труд - всё перетрут. Хорошая, правильная русская пословица".