И все-таки в результате этих опросов и бесед следователь установил, что в научном плане Гаврилов изобрел какой-то способ защиты с помощью звука. Но когда он этим занимался, и в чем суть этого изобретения, никто толком сказать не мог. Паламарчук вспомнил, что в материалах, присланных ему в свое время академиком Жуй-Жевайло, была одна работа, то ли статья, то ли отчет, где речь вроде бы шла о таинственных особенностях какого-то звука. Тогда у него не дошли руки прочесть ее, зато сейчас он с ней внимательно ознакомился. Речь шла о случае таинственной гибели экипажа судна где-то в Индийском океане, в материале предлагалась научно обоснованная версия, объясняющая подобные явления. Описанный в статье случай очень уж походил на то, что случилось в Бронежилетном переулке. И Василию Аполлинарьевичу стало все это не просто очень-очень интересно, а он понял, что направление исследований, которые проводил Гаврилов, и само изобретение могли представлять интерес для очень многих.
Чтобы разобраться во всем этом, нужен был хотя бы минимум специальных знаний, которых у следователя, естественно, не было, и Василий Аполлинарьевич решил обратиться за помощью к академику Жуй-Жевайло. Дело в том, что авторское свидетельство на изобретение, содержание которого признано не подлежащим разглашению, выдается так, что там указан только номер заявки, по которой оно выдано, а само описание отсутствует. Его можно найти только в секретных архивах Центра патентной экспертизы.
Арсенид Иванович живо воспринял просьбу следователя, уточнил параметры интересующего вопроса: когда, кем, по какому научному направлению сделана заявка, и обещал помочь. Спустя несколько дней через своих подопечных по закрытым каналам Жуй-Жевайло раскопал секретную заявку и популярно объяснил ее содержание.
— Это чрезвычайно интересная идея, — не удержался он от комментария, — но так же и чрезвычайно опасная! Если бы ее удалось воплотить в жизнь, военный мир перевернулся бы в совершенно другую плоскость. По существу военная машина получила бы способ уничтожения или более мягкого обезвреживания всего живого, с сохранением при этом всего неживого. Ну, там, зданий, инфраструктуры, памятников старины, произведений искусства и тому подобного творческого человеческого наследия. Нечто похожее говорили в связи с изобретением нейтронной бомбы, помните? Колоссальная польза и вред в одном изобретении!
— М-да! — забарабанил пальцами по столу Василий Аполлинарьевич, околдованный страстной речью академика. — Значит, вы полагаете, этот, как его там, инфразвук, мог стать причиной гибели капитана? Но откуда он мог там взяться? Ни землетрясений, ни штормов, ни даже магнитных бурь в это время в этом и в прилегающих регионах не было! Я все тщательно проверил.
— Что вы говорите? — занятый своими глобальными мыслями, переспросил Арсенид Иванович. — Ах, каковы, так сказать, источники этой энергии? В той заявке предлагалось в качестве генератора энергии использовать энергию текущей по коммунальным трубам под давлением воды. Но это одна сторона дела. Важен и сам преобразователь этой энергии в тот вид волновой энергии, которая в данной ситуации требуется по биофизическим параметрам. — Академик увлекся идеей, забыл и про собеседника, и про все на свете. Говорят, в этом и сила истинных корифеев науки и искусства, что они могут на чем-то сосредоточиться в такой степени, что не замечают ничего вокруг. Поэтому рассеянность профессоров и стала предметом различных шуток и анекдотов. — Ах, да! — встрепенулся он, — я же вам не все успел сказать про эту заявку! Вот вы заговорили про то, что этот инфразвук необходимо откуда-то извлечь, как-то его сформировать. Оказывается, на этот вопрос тоже есть ответ. Вернее, пока только попытка ответа, к сожалению, неудачная.
Мои молодые коллеги, которые по моему заданию, а, стало быть, по вашей просьбе, занимались раскопками по этой заявке в московских архивах в бывшем ВНИИГПЭ — это Всесоюзный научно-исследовательский институт патентной экспертизы, — установили следующее. Еще до того, как было выдано свидетельство вашему Гаврилову, нечто похожее уже предлагалось неким, — Арсенид Иванович заглянул в блокнотик и, близоруко щурясь, прочитал: — неким Александровым Юрием Борисовичем. Заявка была наша, из Питера, — с оттенком гордости произнес академик. — Так вот, она не была признана изобретением на том основании, что изложенная в ней идея показалась экспертам неосуществимой. По-видимому, эксперты подметили в ней то, о чем мы с вами только что говорили. Нет таких преобразователей, которые бы позволяли перевоплощать другие виды энергии в звуковую.
— Позвольте, — не постеснявшись своих только лишь школьных знаний по физике, не выдержал следователь, — но природа же как-то осуществляет эти преобразования? Я так понял, когда прочел переданную вами статью о гибели экипажа на морском судне. Если что-то есть в природе, почему бы это не повторить искусственно?
— Ну, не все, что создает природа, может искусственно воплотить и человек. Взять хотя бы ту же живую клетку. Или еще проще — золото, например. Но не будем отвлекаться от темы на эту вечную и пока безрезультатную дискуссию, — вернул разговор в прежнее русло Жуй-Жевайло.
— Да, вы заговорили о том, что из Питера некто Александров подавал заявку на аналогичную тему, и она была отклонена по причине технической неосуществимости, — напомнил Паламарчук.
— Так вот, я не перестаю удивляться, насколько наша необъятная Россия полна талантами, и как все взаимосвязано, так сказать, взаимно обусловлено! Представляете, дорогой Василий Аполлинарьевич, из небольшого городка на Урале, Серовска, поступает заявка от частного лица, в которой развивается та же идея, но предлагается именно недостающее звено в этой интересной цепи. А конкретно — предлагается делать это преобразование, о котором мы сейчас с вами говорим, с помощью компьютера. Невероятно, как говорится, но факт! Компьютер в своих звуковых колонках создает первоначальный зародыш звука, сам же с помощью предлагаемой автором заявки программы преобразует его путем настройки в резонанс с окружающими элементами конструкции. Как корпус гитары служит резонатором для извлекаемого из струны звука, так и тут. Только здесь все масштабнее, и потому мощнее. Но меня больше всего потрясло не то, что какой-то самородок додумался до этого. Удивительно, что у нас аукнулось в одном месте, в Питере, а откликнулось в другом, за тысячи километров. А вы говорите — секреты. Вот вам и вся наша секретность!
— Так что же сталось с этой заявкой? — заинтересованно спросил Паламарчук. За свою следовательскую карьеру ему приходилось много раз сталкиваться с различными невероятными совпадениями, и всегда в результате за ними скрывались тщательно замаскированные преднамеренные действия. Иногда злонамеренные, а бывали и с добрыми намерениями. Поэтому, как только речь заходила о совпадениях, следователь вставал «в стойку» и в первую очередь выяснял, а нет ли тут случайного «рояля в кустах».
— Ну, заявка, как это бывает в подобных случаях, была составлена неграмотно, представленная автором программа оказалась неработоспособной. А потому заключение по ней отрицательное.
— А кто, интересно, давал заключение, и кто проводил апробацию программы, вам не удалось установить? — Паламарчук уже действовал автоматически как стрелок по летящим тарелочкам, мелькнуло что-то — стреляй навскидку, раздумывать некогда.
Раздумывать он начал потом, когда на следующий день академик попросил следователя заехать к нему, и там сообщил, какое учреждение давало отрицательный отзыв. Это был военный НИИ № 7. В/ч 755605. Вот те раз!
— Чрезмерно вам благодарен, дорогой Арсенид Иванович! — с трудом сдерживая свою крайнюю взволнованность, поблагодарил академика Паламарчук. — Надеюсь, ваши сведения мне пригодятся. Спасибо вам еще раз за все! И разрешите откланяться.
— Всегда рад! Всегда рад! И надеюсь, это не последняя наша встреча.
Теперь Паламарчуку предстояло официально запросить все эти сведения, оформить их в виде документов, справок, заключений и приобщить к делу. И он быстро и скрупулезно это проделал, предварительно подробно проинформировав свое начальство и получив добро на дальнейшие официальные действия. А далее он планировал разыскать в Питере Александрова. Проблем тут не предвиделось — все данные о нем содержались в архивных документах по отвергнутой заявке. После этого нужно было еще раз побывать в НИИ, проверить и разобраться в процедуре подготовки отзывов вообще, и на эту заявку — в частности. И последнее, что у него значилось в ряду первоочередных мероприятий — связаться с автором заявки из Серовска по указанному в архивных документах адресу. Дальнейшие шаги определятся по итогам выполнения этого плана.
