Ардаша видел существо.

Поля села и улыбнулась.

"Ты зря волнуешься. Со мной всё хорошо!"

"Ну, конечно! Я с трудом тебя вытащил!"

"А не надо было вытаскивать. Я бы сама вернулась".

"Как так?"

"А вот так".

И по их лицам, Поли и Аркаши, Ардаша понял, что они ни капельки не боятся существа. Оно им как старый добрый друг. "Они не такие, как я", ― понял мальчик. И понял, что у него нет друзей, такая бесконечная, полная тумана пропасть между ними пролегла.

Когда Ардаша обвернулся к Снегирю, то увидел злобу на его лице, злобу к тем двоим, которые сидели у кромки воды.

Ардаша тогда не очень понял, что к чему.

Лишь позже выяснил, что семья Снегирёвых здесь когда-то жила, в начале двадцатого века. И как они враждовали с Коровиными, как те пытались закрыть их лесопилку, как бывшие коровинские крестьяне делали им гадости, и как Снегирёвых обвиняли в туманах, что приходили с моря, и как промышленников изгнали коровы.

Всё это Ардальон считал глупым преданием, пока взрослый Снегирёв не захотел купить "Коров". А тут ещё Полина Эдуардовна принесла рукопись про Коровиных, существо, туман. И Ардальон вдруг подумал: а если всё правда? Если есть сила, которая жаждет поглотить город, его жителей, и мифы, что прячутся в трещинах музея? Потусторонняя, злая, обиженная сила, которая не хочет, чтобы, кроме неё, было ещё что-то?

Ардальон почувствовал себя загнанным зверем, которого со всех сторон окружили. В конце концов, у него сдали нервы, и он решил раз и навсегда разобраться и доказать самому себе, что всё эти мифы и предания, и туман - полнейшая чепуха.

Спустился в архив семьи Коровиных. И перебирая документы, нашёл фотографию Полюшки Коровиной.

Полюшка Коровина - поразительно похожа на Полину Эдуардовну Богосынову в детстве.

В тот вечер Ардальон до полуночи сидел в дедовой гостиной и перебирал фотографии детства. Вот он с лучшим другом Аркашей - на качелях, вот песчаный замок строят, вот мороженое по лицу размазывают, вот рисуют чаек на асфальте. И не одной фотографии Полечки. Но Ардальон точно помнил, что она была, вместе с ними выслеживала хищных птиц, пролетающих над лугом, вместе взбиралась на скалы, даже через резиночку учила их прыгать! Лет с семи её помнил. Но не нашёл в школьных фотографиях, а в выпускном альбоме её фото оказалось заляпано чёрной грязью, только фамилия Богосынова и осталась видна. Ардальон пробовал очистить снимок, но только больше испортил. На следующий день позвонил частному детективу и заказал узнать о Полине Эдуардовне Богосыновой всё, что можно.

Детектив поработал на славу: нашёл всё научные публикации Полины Эдуардовны, свидетельство об окончании школы и института в столице (слава богу, а то Ардальон ненароком начал думать, что Полина Эдуардовна - плод его фантазии), запись о приеме на работу в музей, несколько газетных вырезок, некролог на гибель мужа и родителей, выписку из ЗАГСа о смерти тех же и ещё бабушки. А вот чего детектив не нашёл, так это - свидетельства о рождении. Полина Эдуардовна везде указывала двадцать пятое августа восемьдесят четвертого года. Но само свидетельство о рождении и соответствующая запись в органах не существовали. Детских фотографий Полины сыщик тоже не нашёл.

Зато нашёл кое-что интересное.

На теплоходе, на котором плыла Полина с мужем и родителями, шумно праздновали свадьбу. И оператор заснял на видео, как Полина Эдуардовна бурно о чём-то спорила со Снегирёвым. Оба размахивали руками, яростно кричали, затем оператор перестал их снимать.

Ардальон помнил тот день.

Утром Снегирёв ввалился к нему в кабинет очень злой, на взводе, и требовал, чтобы все мифы немедленно были уничтожены. "Ты же понимаешь, какая опасная штука - эти мифы! Мы должны от них избавиться! Только так мы спасём город. Да что там город! Всех спасём! А если не начнём уничтожать мифы, то скоро станем тенями, а потом это зараза и дальше пойдёт". Ардальон тогда ничего не успел сказать. Дед выгнал незваного гостя, и не просто выгнал, а проклинал: "Что же, ты делаешь, ирод? Город хочешь загубить? Да мы только мифами и спасаемся, только они и теней сдерживают!".

Днём случилась авария на теплоходе.

Вечером Снегирёв навсегда уехал из туманного города.

Это всё, что смог выяснить сыщик. Ардальону оставалось лишь свести всё воедино. Ему не хотелось признаваться, и он злился на себя. Не мог отрицать, что в глубине души знает: мифы - существуют. И только благодаря коровам этот город ещё не поглощён льдами и туманом. Знал, что ночью они сходят с картины и бродят по берегам, откусывая туманы, а затем возвращаются, и это от них остаются мокрые следы, на которых Ардальон вечно поскальзывается.

Ардальон метался, мучился. И всё-таки продал картину. Сам не мог объяснить себе, зачем продал. Мог же отказать. Но неведомая сила так и шептала: продай. А после совесть мучительно щипала.

И с каким же облегчением он вздохнул, когда узнал, что Вячеслав потерял "Коров".

Вечером во вторник Ардальон вышел во двор, прикатил бочку, бросил в неё папку с документами от детектива и кинул горящую спичку.

Материалы вспыхнули.

Ардальон вспоминал, где можно купить молотый кофе.

**

Полина Эдуардовна читала записку, которую нашла под шероховатой бумагой.

"Дорогая Полина! Как видите, нарисовал новых "Коров". Поскольку в этом городе мало кто разбирается в искусстве, то, скорее всего, никто не заметит подмены. А если заметят, то можете сказать, что у них память затуманилась.

В детстве дед часто говорил: у каждого предмета есть душа, и рассказывал о том, как можно живую душу переместить на картину. До того, как попасть в музей, "Коровы" висели дома, на первом этаже. Каждый вечер коровы сходили с полотна и отправлялись откусывать туман. Конечно, иногда теням с моря всё-таки удавалось добраться до города, и тогда в тумане исчезали дети. Некоторые - насовсем, некоторые возвращались, но возвращались другими, такими же тенями. Когда дед умер, двоюродный брат обхитрил меня и забрал дом под сувенирный магазин. Пришлось переехать на чердак, а "Коров" подарить музею. Повезло, что Борис Павлович, как и дед, верил в возможность перенести миф на полотно. Борис Павлович всегда оставлял служебный вход не запертым, чтобы коровы могли выходить. Увы, ему приходилось отлучаться, искать новые мифы, которые я переносил на полотно, чтобы сохранить им жизнь. Когда Бориса Павловича не было, власть в музее захватывал Ардальон, как вы, Полина, знаете. Тогда служебный вход оставался закрытым, и коровы не могли охотиться за туманом. И с каждым годом туманы всё смелели и смелели, и стали приходить чаще.

Не знаю, когда вернется Борис Павлович, но верю - скоро. А пока надеюсь, Полина, совладаете с Ардальоном. Мифам нужен дом.

Картина, которую нарисовал, это жалкая пародия. Коровы с неё не смогут защитить город у моря. Поэтому вынужден покинуть и отправиться ловить коров. Надеюсь, их найду.

Полина, желаю одного: примите себя той, кто вы есть. Мы с вами оба тонули и не утонули и вернулись ни теми, ни другими.

Всегда твой, друг Аркаша".

На чердаке шпаклёвщика не было, как не было и нигде, где искала Полина Эдуардовна.

Мансардное окно наглухо закрыто. И свет проникал только из мутного окна в стене. Полина Эдуардовна провела по нему пальцем, собирая толстый слой пыли. И в оставшемся чистом пятне видела кусочек моря и ни капли тумана.

Знакомый холст скрывала простыня. Полина Эдуардовна колебалась. Если Аркадий Савельевич не показал картины прежде, то можно ли смотреть её сейчас? Сорвала простыню.

И встретилась взглядом с молодей женщиной. Свет играл в её рубиновых серьгах. Светлые волосы струились и смешивались с платьем, похожим на рыбацкие сети. За её спиной клубился сизый туман, выше мерцали мешочки звёзд.