— Что такое? — кинулся к ней Румил.

— Меня кто-то укусил, — произнесла Лириан. — В ногу. Как больно.

Румил, не медля ни секунды, расшнуровал ботинок девушки и снял его с поврежденной ноги, завернув штанину наверх. Укус пришелся в сухожилие над пяткой. По виду он не представлял какой-либо угрозы, самое страшное в укусе была боль. Аккуратно, словно то было хрупкое стекло, он держал Лириан за голую ногу. Элладан подал цветок аргуреи, что рос неподалеку и являлся обезболивающим. Румил бережно приложил его в месту укуса и привязал к ноге шнурком. Лириан были приятны его нежные прикосновения. Казалось, пальцы эльфа-стражника должны были огрубеть от постоянной стрельбы и сражений, но его руки оставались мягкими и приятными, слегка холодноватыми. Румил так же аккуратно спустил штанину и надел обратно ботинок.

— Жить будет? — усмехнулся Элрохир.

— Еще много веков, — ответил Румил и, улыбнувшись, вскинул голову, чтобы посмотреть на Лириан.

— Спасибо, — поблагодарила она, отчаянно борясь с желанием посмотреть на Леголаса.

Тот, не проронив ни слова, стоял в стороне, наблюдая за Румилом и Лириан. Синие его глаза вдруг стали холодными, как сталь. И виделась в них океанская злоба, словно сам Ульмо гневно будоражил соленые волны. Тонкие губы эльф плотно сжал, до боли в зубах, заостряя высокие скулы.

Охотники вышли к перелеску, за которым находилась поляна, где обычно паслись косули и кабарги.

— Их там не меньше десятка! — воскликнул Элладан.

— Тише, — оборвал его Леголас. — Спугнешь.

— Они не услышат, — отозвался Румил. — Мы далеко. Даже стрела не достанет с такого расстояния.

— Уверен? — спросил Леголас, доставая стрелу из колчана.

— Дичь слишком далека для меткого выстрела, — не уверенно произнес Румил.

Леголас молча выпрямился, расставив ноги на ширине плеч, чтобы избежать лишних вибраций, и прицелился, слегка сощурив глаза. Стрела пролетела между тонкими стволами перелеска, оперением оставив царапину на молодой березе, и вошла в горло кабарга. Удалой выстрел имел большой минус — все стадо разбежалось, оставив на поляне бедолагу, захлебывающегося в крови.

— Теперь мы остались всего с одной крупной тушей, — недовольно произнес Румил.

— Зато теперь вы знаете к чему стремиться, — заметил Леголас и на пару с близнецами пошел забрать подстреленного кабарга.

***

Назад эльфы вернулись, когда уже начало смеркаться. Золотое оперение деревьев становилось пунцовым, ловя безумные оттенки закатных лучей солнца. Серебристые стволы переливались с янтарного в фиолетовый цвета и становились синими. Когда солнце совсем ушло за горизонт, лес погрузился в синеватую темноту ночи, лишь светлячки и свет звезд освещали его, когда охотники подходили к поселениям эльфов.

— Я поднимусь к себе перед трапезой, — сказала Лириан, когда они подошли к ее тэлену.

Румил подошел к эльфийке, чтобы забрать мешок с дичью.

— Я буду ждать тебя на ужине, — произнес он с улыбкой и поцеловал ей руку.

Попрощавшись со всеми, Лириан поднялась к себе на тэлен, чтобы освежиться после утомительного дня. Она была очень голодна, но хотела сначала переодеться и привести себя в порядок прежде, чем отправится на ужин на трапезный тэлен.

Облачившись в легкое платье, на ладонь спускавшееся ниже колен, и распустив волосы так, что они с легкостью упали на ее плечи и спину, Лириан умылась прохладной водой. Решив немного передохнуть перед трапезой, девушка прилегла на кровать. Мягкая перина тут же приняла ее в свои объятия. Тишина и покой обволакивали принцессу. Где-то вдалеке раздавалось мелодичное пение эльфов, то и дело в окошко покоев залетали лучики света, отражавшиеся от листьев под лунным светом и легким ветерком. Девушка закрыла глаза. Но как только дремота пожелала взять над ней власть, раздался стук в дверь.

— Я так и знал, что ты не придешь на ужин, — Румил зашел в ее покои. Он откинул за спину свой серебристый плащ. В руках у него оказалась плетенная корзинка.

— Я задремала, — оправдалась Лириан, с интересом поглядывая на Румила. Тот поставил корзинку на стол, и начал выкладывать содержимое. Это было мясо, видимо только что приготовленное на костре, салат и несколько овощей, в довершение всего он достал фрукты и бутылку вина с двумя бокалами.

— Поужинаем? — предложил он, обернувшись на Лириан.

— Ты будешь второй раз ужинать? — улыбнулась она, подходя к столу и беря из его рук вино. — Белое?

— Ты же любишь белое, — сказал Румил.

Лириан улыбнулась с нотками извинения:

— Последнее время я предпочитаю красное.

Румил заметно помрачнел, и Лириан поспешно добавила:

— Но белое тоже сойдет, оно отлично подойдет к… — Лириан взглянула на мясо, — птице.

Румил с облегчением улыбнулся, достал из корзинки сыр, полностью опустошив ее. Они быстренько накрыли на стол, и эльф взял в руки бутылку с вином. Жидкость, цвета подобно жидкому золоту с платиновым отливом, плеснулась в прозрачный бокал, напомнив Лириан как однажды будучи совсем еще юными эльфятами, они с Румилом убежали из дома на поиски клада, зарытого гномами.

— С чего мы решили, что гномы оставили клад? — спросила Лириан у Румила, напомнив тому давнюю историю.

— Потому что в Имладрис тогда заехал родич Дарина Четвертого и они обсуждали с твоим отцом какие-то сокровища. И мы, почему-то, решили, что эти сокровища зарыты где-то в Имладрисе и нужно их отыскать, — ответил Румил с улыбкой. Все воспоминания его детства были связанны с Лириан. От них в его груди слово бы растекалось тепло нежных чувств, которые он испытывал к юной принцессе.

— Что бы отдать гному или себе оставить? — Лириан взяла в рот кусочек нежнейшего мяса птицы. Она уплетала еду за обе щеки, ведь голодала весь день.

— Вроде твоему отцу хотели отдать, считали, что это его сокровища и их надо спасти, — припомнил Румил.

— И откуда ты так подробно все помнишь? — удивилась Лириан.

— У меня очень много воспоминаний, связанных с тобой, — ответил эльф. — И я не могу их забыть.

Лириан улыбнулась, отпив немного вина. Серые глаза Румила улыбались ей. Она тоже много всего помнила из их детства, но чтобы так подробно — такого не было. Очевидно, Леголас был прав на счет того, что Румил испытывал к ней далеко не дружеские чувства. А что насчет нее самой? Что она чувствовала к другу детства? Лириан не могла разобраться в этом, она знала только одно: с Румилом было легко и спокойно, и ей точно не приходилось переживать из-за таких, как Гваивэ или кого бы ни было еще.

— Что еще ты помнишь? — спросила Лириан, слегка наклонив голову в бок, от чего ее волосы скатились со спины и растрепались в воздухе, подхваченные легким ветерком из окна.

— Я помню как мы сбегали из дома с маленькими луками и затупленными стрелами, воображая себя то охотниками, то воинственными героями, которым суждено спасти Средиземье. Как мы постарше прыгали с водопадов в воду, сидели на рассвете в утесах…

— А я помню как грустила, что вы с братьями уехали в Лориэн. После были редкие встречи…

— Они были самыми лучшими в моей жизни здесь, — Румил посмотрел Лириан прямо в глаза.

Она ответила на его взгляд. Градус вина пошаливал в ее голове. Но разум не покидал ее.

— Я всегда с трепетом ждал твоего приезда, — голос Румила сорвался, он откашлялся. — Лириан, я должен тебе кое-что сказать, я…

Окончание его фразы было прервано звонким ударом стеклянной бутылки о кусочек мраморной плитки, что располагалась под столом. Остатки белого вина растеклись по полу, оставляя на деревянных досках темное пятно терпко-сладкого напитка.

— О, Эру, какая я неловкая, — запричитала Лириан. — Вот всегда так со мной, стоит только устать и принять немного алкоголя, начинаю крушить все вокруг. А ведь я дочь владыки волшебного края, — Лириан возвела к небу указательный палец.

Румил поднялся.

— Ничего страшного, я уберу.

Пока он собирал осколки, Лириан вернула остатки еды в корзину.

— Спасибо за ужин, Румил, — поблагодарила она и негромко икнула. — Ох, что это я, не пристало так вести себя принцессе.