155. Вставать «вперед начальства» было бы чудовищной дерзостью… — недопустимым представлялось не только сесть без приглашения и раньше, чем это сделает вышестоящее лицо, но и самовольно подняться. Однажды герцог Альба позволил себе это в присутствии Филиппа II, дабы лишить того возможности отклонить его прошение об отставке. Палач Нидерландов решительно отказался участвовать в завоевании Португалии. «А где же нашим детям тогда укрываться от королевского гнева?» — дерзко спросил он.
156. …матушка разрешилась мной по пути на богомолье к Гвадалупской Богоматери. — Санта Мария де ла Гвадалупа весьма почитаема среди испанских женщин. Она покровительствует роженицам. Считается, что хотя бы раз в жизни испанка должна совершить паломничество в Гвадалупу.
157. Пока альгуасил размышлял, это плохо или хорошо для него… — из нью-йоркского зоопарка убежал питон. Всеобщий ажиотаж, разговоры. Одна старая еврейка долго слушает, наконец спрашивает: «Скажите, а это плохо или хорошо для евреев?»
158. Скажи, какому чародею… — «Миняйкина поэзия»:
Скажи какому чародею —
А он в ответ: «Дык стерпит снова».
В долготерпении основа
Косноязычия Вандеи.
159. С ваших уст, дорогая, так и слетают аароны… — ср.: «У вас что ни слово, то Цицерон с языка слетел». Отсылка к ветхозаветному рассказу о том, как Моисей, будучи заикой, обращался к народу через посредство своего брата Аарона.
160. …еще немного ~ «И златые венцы…» — На великий пост в Саламанкском университете устраивались соревнования поэтов, декламировавших собственные произведения, преимущественно духовного содержания (так называемые «великопостные саламанкские оргии»). На голову полного победителя (как сказали бы сегодня, по всем номинациям) возлагался олимпийский венок — из оливковых листьев; пифийский, из лавра, он держал в руке. Чтобы чествование не носило столь языческий характер, оба венка были покрыты позолотой, которую предварительно святили. Не исключено, что в арии Марфы Собакиной («И златые венцы») Римский-Корсаков, к тому времени уже автор «Испанского каприччио», повторно обратился к «испанской теме» — это вполне было в духе русской культурной традиции, на протяжении целого столетия иронизировавшей над «желанием стать испанцем».
161. Haben Sie heute schon Ihr Kind gelobt? — «Вы уже сегодня похвалили своего ребенка?» Тому, кто проживал между Эльбой и Рейном в нравоучительные восьмидесятые, ничего не надо объяснять, но коль скоро таких меньшинство, напомним: в пряничном домике Ведьмы учились любить детей — также и посредством расклеивания таких вот нехитрых плакатиков, имевших форму сердца.
162. Парик мой у вас испортился, вон как шерсть из него лезет, — сказал коррехидор, словно речь шла о псе. — Ср.: «Пес мой у вас испортился. Ничего не хочет жрать» (полковник — поручику Лукашу).
163. …вслед за древними он выводил родительскую любовь из радости узнавания. — Согласно Платону, чувство прекрасного, включая любовь, пробуждается в человеке постольку, поскольку душа узнает («вспоминает») в том или другом явлении чувственного мира его горний прообраз.
164. Tre sbirri, una carrozza! Presto! — Трех сбиров, карету! Живо! (um.). Вообще-то слово «сбир» естественней звучит в устах кардинала Скарпиа, нежели коррехидора де Кеведо.
165. …утро мое закончилось… — имеется в виду традиционный утренний прием (обычно во время туалета). Ср. «вечер» во втором значении этого слова.
166. У нее были красивые полные руки — совершенно во вкусе яснополянских старцев. — О вкусах двух старейшин из урочища Мааре-Бахир, что означает «ясная поляна» (см. прим. № 99.), можно говорить лишь применительно к шедеврам Тинторетто или Рубенса.
167. Если у вас ~ между пальцами чешется, только извольте, я полижу… — считалось, что слюна помогает при кожных болезнях. Пораженные места давали облизать собаке или козе.
168. …все в той же позицьи… — цитата из старинной немецкой баллады «Барон фон-Гринвальюс»:
Baron von Grinvalius,
Der mutige Ritter,
Noch jetzt wie auch früher
Sitzt auf dem Stein.
(«Барон фон-Гринвальюс, / Сей доблестный рыцарь, / Все в той же позицьи / На камне сидит». Пер. баронессы фон-Гейматлос и М. Безродного.)
169. …послужить фонарем и алебардой… — то есть быть провожатым и одновременно защитником. В переносном смысле это выражение и по сей день сохранилось в испанском языке.
170. …как две молодые парки — одна в переводе Б. Лившица, другая М. Яснова… — издательство «Текст» предложило читателю поэму Валери «Молодая парка» сразу в двух переводах — Бенедикта Лившица и в новом переводе Михаила Яснова.
171. …с равным основанием можно было бы со стеклодува спрашивать за разбитую чашку. ~ Не кощунствуйте! — Образ стеклодува, не отвечающего за разбитую по чьей-то небрежности чашку — центральный для испанской теодицеи (теодицея — «оправдание Бога», по названию сочинения Лейбница «Essai de Theodicée sur la bonté de Dieu, la liberté de l’homme et l’origine du mal», Ганновер, 1710). Оправдание Бога, наряду с проблематикой свободы воли, представляет собою одну из сложнейших задач христианского богословия, поскольку Творец мира как бы является и творцом всяческого зла в нем.
172. …когда не ведаешь пути, руководствуйся принципами. — Так же и Андрей Сахаров напутствовал Сергея Ковалева. Досифей, окажись он рядом, мог бы с полным основанием повторить: «А там Господь научит» («Хованщина», вторая картина. Кабинет князь-Василья (Голицына)).
173. …выражаясь словами поэта, «взывал в ночной тиши»… — имеется в виду столь типичный для Лермонтова испанизм «Я тот, к кому взывала ты в ночной тиши». Испанизмы встречаются едва ли не в каждом произведении нашего великого поэта, начиная с его юношеской драмы «Испанцы» и кончая гениальным «Демоном». (Ср.: «Я тот, кого никто не любит» и т. п.) Здесь нет ничего странного, если учесть, что поэт являлся потомком испанских маранов из рода Лерма — от чего сам он никогда не отрекался. Этот богатый талантами род включал в себя по меньшей мере еще двух писателей. Иуда Лерма был известным талмудистом, автором «Darosh al haneshima» («Трактат о душе»), Сабионета, 1554; другой Лерма, тоже Иуда — белградский раввин, его перу принадлежит изданный в Венеции в 1647 году сборник респонсов (антифонов). Поистине am Israel может гордиться: Державин, Пушкин, Баратынский, Тютчев, Лермонтов, Фет, Цветаева, Ахматова, Мандельштам, Пастернак, Бродский… Вопрос о национальной принадлежности Надсона исследователями в Бар-Илане еще окончательно не решен.
174. …осаждал его — что твой замок Памбу: девять тысяч кастильянцев пели святую Констанцию. — Намек на популярный романсеро «Осада Памбы»:
Девять лет дон Педро Гомец,
По прозванью: Лев Кастильи,
Осаждает замок Памбу,
Молоком одним питаясь.
И все войско дона Педра —
Девять тысяч кастильянцев —
Все, по данному обету,
Не касаются мясного,
Ниже хлеба не снедают,
Пьют одно лишь молоко…
175. Особа, внушившая ~ такую страсть — более, полагаю, все же нечестивую, нежели безрассудную… — «галантный век» (правильней было бы сказать «куртуазный») тему страсти разрабатывал весьма основательно, эпитеты отнюдь не носили вольный, поэтический характер, как это может сегодня показаться, а давались в строгом соответствии с научной классификацией. Различали страсть «пылкую», «безрассудную», «почтительную», «нежную», «греховную», «тайную», «благородную», «всепоглощающую», «низкую» — этот перечень можно продолжать до бесконечности. Нередко для передачи более тонких оттенков эпитеты объединялись в группы, как бы смешивались, подобно краскам на палитре. Подробнее об этом см.: Й. Хёйзинга, «Осень средневековья» (глава «Обиходные формы отношений в любви»).
