С этой пустотой нельзя просто сидеть дома, и алкоголь от нее не помогает. Это когда тянет на улицу, где манит темнота и спальные районы, где притаилась дичь. Там — адреналин, яркие краски, и ощущение целостности самого себя. Там решает то, кто четче и резче, а также удача, скорость и злость. Нет никакой связи между случайной дичью и твоими проблемами. но от чего-то после акции становится хорошо и спокойно.

От всех своих амурных переживаний помолодел Виктор по ощущениям лет на пять. Давно, очень давно он не испытывал ничего подобного.

Все, как тогда — только с поправкой на современность. Новомодные «эирмаксы», неброские брюки, худи с капюшоном, сверху бомбер. На руки — тонкие перчатки. Только в зеркале — не подросток, а довольно здоровый молодой мужик спортивного телосложения с тяжелым взглядом.

Стояла одна из последних относительно теплых осенних ночей. Виктор сделал несколько шагов — и глубоко вздохнул, словно втягивая аромат свободы. Когда-то привычное, а теперь забытое состояние, одновременно пьянило и окрыляло.

..Мысли не приходили в порядок. Ноги несли Виктора по привычному маршруту: Дендрарий, тот самый мостик у гук-общаг, потом дальше — в сторону набережной, и вдоль реки. Тело помнило больше чем память — он шел рваным зигзагом, привычно проходя вдоль забора, под оградой, по неприметной тропинке. В голове Виктора переплетались видения белокурой девочки и мужика в койке с совершенно другими картинами.

«Убей» — шептала листва. «У-бей» — поскрипывала тропинка у гук-общаги.

А и правда. так просто и так удобно. Идиот жил в самом что ни на есть охотничьем угодье — где Виктору доводилось бывать неоднократно; практически в сердце одного из городских гетто. Все очевидно: бетонный забор, вдоль него дорожка, за ним тропинка, позади помойка, а впереди парковка. Вот еще живой покойник паркует машину, и как обычно идет в сторону дома. Навстречу прохожий в капюшоне. ну и пусть себе идет. Если и был повод напрячься, то человек все равно прошел мимо. и ударил сзади, ножом — рванув на себя, в область почек два раза, и в шею сбоку. Два шага и три удара — единственное, что нужно сделать для решения проблемы. Со своим опытом Виктор был уверен в почти полном отсутствии палева — влипнуть можно было только случайно. «Дорога жизни» от той парковки была разведана еще приснопамятным А. и его бригадой.

«У-БЕЙ! У-БЕЙ» — пульсирует в голове в ритме «скерцо Кольца», слышного из плеера. Обрывки мыслей о том, что может не надо, может не стоит — попросту не слышно, как и многих рациональных доводов.

Тогда-то и пришло понимание. Убить несложно, ибо дурное дело нехитрое. Сложно — этого не делать, когда это так просто. Это для нормальных людей есть много сложностей — когда рядом всегда есть очень короткий и простой путь. Просто взять и зарезать нахуй — причем не от отчаяния, представляя шконку в бараке, а совершенно спокойно и без палева. Опыт так и говорит — а что будет? А ничего не будет. Какая разница между азербайджанским торговцем, гуком из общаги, соперником за девочку, или источником неприятностей в бизнесе? Все они сделаны из мяса и костей, да и город жрет всех одинаково — каждый день травмпункты и морги пополняются новыми телами. Глупая бытовуха, пьяные драки, просто идиотские убийства — в этом вале очень часто бесследно теряются выступления таких, как Виктор.

Жизненный опыт намекал, что делать так не надо — короткий путь не означал решение проблемы. Даже если бы девочка не уловила взаимосвязь между событиями, дальнейший расклад был бы под большим вопросом. Но голос разума это одно, а тогда. Ночь, листья деревьев, огни города — ноги сами несли Виктора по местам боевой славы. Где-то по дороге встрял в два случайных конфликта, результатом которых стало сильно разбитое лицо какого-то дурака с гитарой из шумной компании и отжатая у той же компании бутылка трофейного виски. Сорокоградусная жидкость добавила огня, и привела нашего героя в состояние, которое однажды было поименовано «алкогольным охуизмом». Пострадал от Виктора и неведомый чурбан на средней свежести пятерке БМВ, коей Виктор доставил бутылку в лобовое стекло, оторвал зеркало, достал нож и стал ждать хозяина, который предпочел из машины не выходить и как есть уехать нахуй.

Приближался тот самый подземный переход, в котором когда-то был добыт приезжий при помощи метлы, коей кололи в ебало. И вот тут Виктору реально стало страшно — на том же месте толпа забивала человека, и мелькала какая-то длинная палка. Он смотрел со стороны на события своего прошлого — и натурально видел там и себя, и тени друзей, и своих жертв. Совершенно отчетливо и явно. Виктор зажмурился, посмотрел снова — ночные гости никуда не делись. Он наблюдал со стороны за тем, что однажды уже произошло, несколько лет назад.

От такой картины Виктор охуел так, что совершенно протрезвел. Прогулялся по другим заповедным местам — где к большой своей тоске повстречал все тех же персонажей. У общаг бегали и погибали гуки, трое гуков с большим поленом весело гнали кого-то вверх по улице Карла Маркса, где ехала то ли нормальная, то ли такая же машина ППСМ. А грустный Виктор во плоти втыкал на это безобразие и думал о добрых докторах и вкусных таблеточках.

Закончил тот вечер Виктор в баре — где очень мрачно нажрался, добивая пять лонг-айлендов кальяном. Алкоголь плохо его забирал, от чего изрядно натерпелись поздние посетители бара, а также бармен, вынужденный исполнять заряд про суперклуб и чемпиона олимпийских игр. Охрана с ним связываться как-то постеснялась.

Когда Виктор проспался, все встало на свои места — и больше такая хуйня на местах боевой славы ему не мерещилась. Однако он надолго запомнил тот вечер, когда он очно и очень красочно повстречал сумеречное создание, в сериале «Декстер» удачно поименованное Темным Попутчиком. До устойчивого психоза с раздвоением сознания Виктор, вероятно, не дорос, но оно было совсем рядом.

* * *

..Виктор допил коньяк, и затянулся сигарой. Рассказ вышел сбивчивый, и немного смущенный — но иллюстрация к разговору про убийства и изменения в психике вышла отличная. Я не то чтобы удивился услышанному — скорее искал какие-то отклики в собственной душе.

— Ты этого дебила-то зарезал в итоге?

— Неа. Не стал — да оно и само вроде как-то успокоилось. Все хорошо с той девочкой сложилось.

В полумраке бара как-то совсем нехорошо загорелись глаза моего собеседника, когда я вспомнил того неудавшегося соперника, и сильно за него порадовался. Вот живет совершенно обычный и наверняка неплохой парень — и не знает, как смерть буквально просвистела рядом. Причем смерть глупая и совершенно бессмысленная. Даже на белые шнурки бы не сгодился.

— Гыыы. да уж. Повезло ему.

— Спорный вопрос, ему или мне. Ты же знаешь — я очень плохо умею проигрывать. Тут я выиграл, и именно потому, что повезло.

— Значит обоим. Один терпила, но живой, а второй хоть с крышей съехавшей, но пришел к успеху.

— Да какое там крыша съехала. Просто понял, что ничего мы с тобой, братан, не забываем. И похуй сколько лет проходит — все равно вылезет, только волю этому дай. А с дураком тем смешно вышло — мне пару месяцев каждую ночь снилось, как я его режу. С мелкими деталями и подробностями.

— Ну подобное и у меня было. Тоже был один — очень подробно снилось, как мы с ним на реальных ножах деремся. Причем с судьями, и большим количеством зрителей. Во сне же думал, как ролик на Ютуб выложу а потом в блоге опишу.

— Гыгыгыгы… блядь!!!!

Виктор закашлялся от смеха. В баре было людно, но вокруг нас была явно очерчена зона комфорта — почему-то рядом посетители находиться избегали. Рассказ этот я запомнил, и изложил как он есть — до сих пор не понимаю, как к подобному относиться. Читатель-скептик может сказать «пить надо меньше», или вспомнить санитаров. Однако я не раз и не два встречал людей с чем-то подобным в глазах.

Причем что самое забавное — в этом практически невозможно наврать, или как-то сыграть это. Моментально видно — есть это начало в собеседнике или нет. До сих пор понятия не имею, последствия ли это насилия, войны и убийств, отклонения в психике — или просто истинный облик человека? Очень часто, встречаясь с проявлениями жестокость и предельного цинизма, я склоняюсь к тому, что это и есть суть многих — просто до поры скрытая внешней оболочкой цивилизованности. Если этого нет совсем — то истинной сутью человека является печальное бытие терпилы. Сказать по правде, не очень охота разбираться в этом и глубоко в это лезть. Кто знает почему — может быть от того, что неохота лично знакомится с собственным Темным Попутчиком, коль скоро он найдется — как это вышло у Виктора.