Литмир - Электронная Библиотека

Одновременно с этим прошли первые резонансные процессы по ультраправым, и за решеткой на пожизненные и долгие сроки оказался ряд крайне харизматичных лидеров, которые продолжили заниматься своим делом как на тюрьме, так и передавая ценные указания на волю. Это имело три группы последствий.

Во-первых «узники совести» стали центром новой идеологии, и своеобразным знаменем, объединившим все направления Движа. Помощь им стала аккумулировать средства в «общак», а слова тех же Николы Королева и Никиты Тихонова приобрели чрезвычайный вес на воле. Новая мифология требовала новых героев и новых святых — какими стали «военнопленные» в тюрьмах и некоторые павшие. Так Дмитрий Боровиков стал примерным аналогом Хорста Веселя после смерти. Находятся даже такие, кто бьют себе его профиль в качестве татуировки. Те же «узники совести», кто сел давно, отсидел и вышел на свободу — оказались очень нужны в качестве признанных лидеров и авторитетов для нового Движения.

Во-вторых, и на тюрьме, и на воле Движение очень плотно встретилось с криминалом. Это нередкое явление — именно так дела обстоят, например, в Сербии, ну а в России многие лидеры «бригад» пошли к успеху во взрослом криминале. Презрение к человеческой жизни, нечеловеческая жестокость и умение годами выживать в условиях жесткого преследования привели к появлению формата правого криминалитета. Например, бригада А. во времена своего расцвета делала первые шаги в этом направлении — а вообще вектор имел гораздо больший потенциал, чем это кажется рядовым «диванным националистам».

А в-третьих, стало реальностью появление в тюрьме «белой масти» — правых заключенных, представляющих пока слабое подобие того же «Арийского братства» тюрем США, но крепнущих с каждым днем. Излишне говорить, что возможным это стало благодаря появлению мощного «общака», за пополнением которого внимательно следят ключевые люди, а кинуть туда денег может любой националистически настроенный дурак — это не требует ни смелости, ни усилий.

Новая реальность стала полной неожиданностью для государства и общества. Как уже говорилось, из всех активных персонажей Движения демонизированные СМИ скинхеды, пожалуй, являлись наименее опасными.

* * *

У Урала в делах праворадикальных всегда была ярко выраженная специфика. С одной стороны, тут никогда не было и тени столь мощных структур, как в Москве и Питере, а с другой — очень во многом местные деятели опережали своих столичных коллег.

Речь о том, что если в столице «идейной» части правых предстояло до криминала дорасти, то на Урале очень многие люди и коллективы из аполитичного криминала, собственно говоря, и выросли. Богатейшие традиции Уралмаша и мрачных рабочих окраин воспитывали людей, которые понимали как правильно устроена жизнь буквально с молоком матери — а Движение лишало их каких-либо тормозов и прививало навыки выживания. В соответствии с известным диалектическим принципом, с чего начинался путь человека в движе после некоторого периода идеологического отрицания криминала возвращало его туда же, но на новом уровне понимания вопроса. Единственной уральской спецификой было то, что если в Москве правая тема вокруг «фирм» имела порой криминальный оттенок, то на Урале это скорее организованная преступность перенимала «правый» вектор мышления.

В результате всего этого идеология заметно упростилась, а идеологические рамки — расширились. Потерял политическую актуальность бытовой антисемитизм, ушли в прошлое повязки со свастиками, пропали в небытие бородатые проповедники премудических доктрин. Новое поколение выбрало лица скрытые капюшонами, одежду Thor Steinar, спортивную обувь и необходимый минимум идейных убеждений. Реальной основой идеологии стало четкое разделение общества на «своих» и «чужих», причем этот водораздел соблюдается обеими сторонами. Идеологический вакуум для некоторых заполнил пресловутый здоровый образ жизни, для кого-то — футбол и околофутбол, для многих — спорт. При этом сохранялось и сохраняется мышление в едином политическом русле — они такие разные, но все-таки они вместе.

Со стороны многим кажется, что массовый движ отошел в прошлое, и лишь тени былого величия из времен «Пресс-бара» можно наблюдать на улицах и концертах. Однако это не так — люди просто выросли. Правые спортзалы, концерты некоторых групп и спортивные турниры как бы вывели вопрос в тень, но одновременно с потерей в количестве произошло заметное улучшение качества бойцов и структур. Сейчас любой правый турнир по рукопашному бою показывает качественно иной уровень людей — в 90-е и ранние «нулевые» даже средний уровень этих турниров показывали единицы.

Зарождается и связанный с этой темой бизнес — и клубы, и одежда, и спорт, и многое другое. Наблюдать за этим достаточно интересно: как изначально деструктивные банды стали ядром для вполне созидательных явлений.

Впереди, как показывают события последнего времени, эпоха очередных перемен — и мы не знаем, как слово наше отзовется и к чему приведет развитие идей правого направления. Кто-то думает про «уличную политику» и тысячи парней в респираторах и капюшонах, ориентированных на простую и доходчивую команду «фас»; кто-то — мыслит по поводу какой-то иной политической реальности.

Важно то, что точка зрения о какой-то идеологии, которой нацики или нацикам промывают мозги — оказалась мифом, а порой и откровенным враньем. Все гораздо сложнее, и те, кто толкают эти мысли с экранов и страниц печати видимо не понимают, что будет — если такая идеология действительно появится. Пока что даже существование некоторых базовых фундаментальных основ для всего Движа уже чревато большими проблемами для государства; ну а если вспомнить про борьбу с экстремизмом, то нетрудно догадаться, чем это может обернуться.

Пока что важно понять, что прах исторического фашизма и нацизма не более чем прах — а по Европе бродит призрак чего-то совершенно нового. Каким оно будет — станет ясно достаточно скоро. Или не станет — что тоже вполне вероятно, если белая европейская цивилизация загнется совсем.

25. Белые шнурки

Одним из вопросов, которые всегда сильно забавляли Виктора, был вопрос «Убивал ли ты людей», иногда звучащий как «Скольких ты убил?». Что отвечать на первый он так и не придумал, так как говорить «нет» не поворачивался язык, а «да» — звучало как-то еще более глупо. А ответа на второй вопрос Виктор не знал сам — кто же вспомнит, сколько их было. Запомнить всех девочек с кем он спал тоже не получалось, но было бы более реальным в силу очевидности результата.

А с убитыми. кто же знает, сколько их было. Десятки акций, вылазок, просто драк, случаев «решения вопроса» — и не всегда ясно, чем там кончалось. Сколько на улице выжили после того, как молодой Виктор с друзьями встречали их на своем пути — проходя серыми тенями, и оставляя на снегу или грязном асфальте смешную темную изломанную фигурку с бурыми пятнами вокруг… Самым честным ответом на второй вопрос для Виктора был ответ «не знаю».

Не помнил Виктор и то, как это произошло впервые. Вероятно, в какой-то из юношеских драк, когда весело били кого-то толпой и прыгали на голове. Зато хорошо запомнилось, как первый раз это случилось осознанно. Это произошло именно так, как поется в известной песенке «Кровостока» — «Убили цыганку. Так вышло.».

Грязный двор пятиэтажки где-то в центре Екатеринбурга неподалеку от крупного университета. Сколько лет ему было? Восемнадцать, кажется. В памяти остались солнце, серый ноздреватый снег, забивающийся в кроссовки, и вороны — серые вороны на крышах и деревьях. Тогда он практически казался себе сверхчеловеком — не были ни смерти, ни страха тюрьмы, ни жалости. Зато было полное осознание того, как на самом деле устроен этот мир — где кусок железной трубы давал гораздо больше власти, чем табличка на кабинете.

Тихий двор, гаражи, пустырь — и срабатывает маячок «дичь!». Впереди — крайне мерзкого вида цыганка. Слои цветастого тряпья, дубленка, гнилые зубы с желтым блеском золотых коронок. Они увидели друг друга одновременно — и ошиблись в намерениях сторон. Цыганка решила, что молодой парень в спортивной куртке хочет купить героин. Участь ее была решена и до этого, но сказанное сильно добавило мотивации к действию. Во времена расцвета героиновой наркомании такая цыганка во дворе могла через какое-то время превратиться в тотальный пиздец, когда нельзя оставить во дворе машину а девочке выйти из дому в золотых сережках без риска встретиться с соискателями дозы. Поэтому решение Виктор принял мгновенно — рванув левой за отворот дубленки, впечатал правый локоть в гнилые зубы, взял клинч и привычно заработал коленями. Непривычно было лишь то, что он делал это один.

63
{"b":"573172","o":1}