Ирэн припарковалась на стоянке для специальных гостей, и они прошли внутрь. Их проводили в зеленую комнату, где уже были Молли и Энг. Все тепло друг друга поприветствовали. Молли переводила сияющий взгляд с Шерлока на Джона.
- Так это правда, да? - спросила она, широко улыбаясь.
Джон взглянул на Шерлока.
- Боюсь, что правда, Молли. Этот товар уже изъят из свободной продажи.
Молли со смехом отмахнулась.
- Ой, перестань. Я так рада за вас обоих.
Энг лишь благодушно улыбался, и у Джона отлегло от сердца. Меньше всего ему хотелось отвлекать внимание от фильма, так что лучше было не уделять сложившейся ситуации слишком много внимания.
Вошла женщина с гарнитурой в ухе и планшетом.
- Ну что, господа. Публика уже заходит. Когда погасят свет в зале, вы сможете потихоньку пробраться на свои места. После фильма на сцену вынесут кресла, и вы сможете подняться к ведущему. Он для затравки задаст несколько вопросов, а потом пойдут вопросы из зала. Как вы и просили, мистер Холмс, несколько билетов мы отложили для студентов киношкол, и их тут же смели. Ждите теперь кучу вопросов о творческом процессе, - женщина подмигнула Шерлоку.
- Это мои любимые вопросы, - отозвался тот.
Джон смотрел на него и пытался разглядеть в поведении Шерлока признаки того беспокойства, которое обуревало его самого. Сейчас, перед долгожданным просмотром такого важного для них обоих фильма, Джон даже толком не знал, что ему чувствовать: глядя на то, как на экране развиваются отношения Бенджамина и Марка, он неизбежно начнет сравнивать фильм с реальностью. Еще Джон надеялся, что фильм оправдает их ожидания и докажет, что все принесенные жертвы были не напрасны.
Когда погас свет, они проскользнул в зал. Шла реклама предстоящих мероприятий серии “Варьете”. Устроившись на оставленных для них в первом ряду сиденьях, Джон раздумывал, не рискнуть ли ему под покровом темноты взять Шерлока за руку. Начавшийся фильм прервал его раздумья.
Сперва зазвучала музыка Эндрю Берда. Минималистичная и эмоциональная, она была соткана из меланхоличных звуков скрипки и фортепиано. Потом тихо вступила гитара. Заставка оказалась короткой: название студии и титр “фильм Энга Ли”. Без упоминаний актеров и сценариста.
И вот уже на экране появился диван в больничной комнате ожидания. Приглушенные цвета делали одинокую фигуру в кадре еще более одинокой. Слева на диване сидел Марк. Колени сжаты. Смотрит строго перед собой.
Джон сделал глубокий вдох. “Ну, вот и началось”.
***
Ирэн сидела в зале. На экране шли финальные титры. Эндрю Берд тихо пел песню, которую написал специально для этого фильма. Было слышно, как справа от Ирэн хлюпает носом Молли, а слева Шерлок и Джон буквально дрожат от напряжения, подавляя желание взяться за руки.
Зрители сидели неестественно тихо и слушали песню. Никто не разговаривал, не хлопал, не ерзал.
Песня закончилась, началась инструментальная мелодия. Титры продолжали идти. Аплодисменты начались где-то в глубине зала и за несколько минут превратились в сметающий все на своем пути оглушительный рев. Люди вскакивали на ноги. Зажегся свет.
Ирэн взглянула налево, увидела, что Шерлок смотрит на Джона, и выражение его лица сказало ей все.
- Он стоит того, - прошептал Шерлок.
Джон кивнул.
Рабочие сцены уже успели расставить пять кресел, одно из которых поставили чуть в стороне и развернули к остальным. Это кресло предназначалось ведущему от “Варьете”, историку и аналитику кино Малкольму Доббсу.
Джон, Шерлок, Энг и Молли встали и прошли на сцену. Аплодисменты усилились, к ним добавились крики и свист. Ирэн бывала на многих предпоказах, но такую реакцию видела нечасто. Она припомнила, что подобный прием оказывали “Горбатой горе” и “Мементо”.
Чтобы утихомириться, зрителям потребовалось минут пять. Здесь, прямо у сцены, Ирэн чувствовала себя слишком заметной. Она встала и переместилась на последние ряды. Вставив в ухо гарнитуру, она приготовилась действовать. На всякий случай.
Пока все, переговариваясь, рассаживались по местам, Малкольм перебирал заготовленные карточки с текстом.
- Джентльмены, мисс Хупер, мои поздравления - это выдающийся фильм, - начал он.
Все благодарно кивнули, публика снова зааплодировала.
- Мы гордимся им, - сказал Энг.
- Прежде чем начать, я бы хотел поделиться личными впечатлениями, - Малкольм помедлил. - Джон Ватсон… - Это было все, что он успел сказать: его слова потонули в безумных аплодисментах и криках, и внезапно все зрители снова повскакивали с мест. Джон потрясенно озирался. Энг и Молли тоже встали, а Шерлок, перед тем, как подняться и зааплодировать, мимолетным жестом положил руку Джону на плечо. Тот привстал и немного неловко поклонился, а потом повел плечами, словно отмахиваясь от всего этого. Со своей знаменитой застенчивой улыбкой, которую слишком часто принимали за наигранную, Джон поднял руки, как бы прося зрителей перестать. Ирэн знала, что улыбка эта была искренней. Всегда. Зрители снова притихли, и Доббс заговорил. Он попросил гостей прокомментировать кастинг, сценарий и прочие элементы кинопроизводства. Двадцать минут они по очереди рассуждали на заданные темы и выдавали домашние заготовки, припасенные для возможных вопросов Доббса.
Потом вечер перестал быть томным: наступила очередь вопросов от зрителей. Первой к ним обратилась студентка богемной наружности.
- Мистер Холмс, вопрос к вам. Во-первых, фильм получился превосходным. Вы сыграли очень хорошо.
Шерлок ответил ей кивком.
- Спасибо.
- Вы известны как актер с выраженным аналитическим подходом и четко определенным методом работы. В этом фильме вы кажетесь значительно свободнее и эмоциональнее. Можете это прокомментировать?
Шерлок откашлялся.
- Постараюсь. Меня очень вдохновил материал, а заслуги в замеченных вами изменениях принадлежат моему коллеге. Мы с Джоном очень тесно сотрудничали и, как мне кажется, многому друг у друга научились. Я ему доверяю - это очень важно, когда играешь в таком тесном контакте с другим актером. Я, как актер, почерпнул для себя много нового и, думаю, от этого только выиграл.
Ирэн видела, как после этих слов Джон слегка раздулся от гордости.
Следующий вопрос задал какой-то критик.
- Джон, не буду жеманничать. Вы известны своими любовными фильмами и романтическими комедиями, и в последнее время они были довольно-таки тусклыми. Вы специально искали роль, которая позволит вам вырваться из этих рамок и показать, на что вы способны?
Джон выпрямился в кресле.
- Ну, скажу я вам, вы и правда не жеманничаете! - В зале раздались отдельные смешки. - Так и есть, меня, как актера, связывают в первую очередь с определенным жанром. Многими работами я горжусь, некоторыми - не слишком. Признаюсь, чего мне действительно хотелось, так это вызова. Чего-то такого, что заставило бы меня покинуть мою тихую гавань. Я, правда, уже давно смирился с тем, что подобной роли мне уже не предложат, поэтому, когда мне позвонили и все-таки предложили, это было… Ну, вроде как чудо. Я надеялся и продолжаю надеяться, что это позволит мне… Как ты это сформулировал, Шерлок? Почерпнуть для себя много нового.
Следующий вопрос поступил от еще одного студента
- Ни у кого из вас раньше не было романтических сцен с мужчинами. А как вы готовились к этим сценам? В чем отличия?
Этот вопрос не стал сюрпризом ни для Ирэн, ни для Джона. Для Шерлока, казалось, тоже. Они ожидали много вариаций этого вопроса. Подмигнув друг другу, Шерлок с Джоном обменялись ухмылками. Все это было тщательно обговорено, чтобы ненавязчиво показать: “Эй, мы просто друзья, но работа есть работа”.
- Хочешь ответить? - спросил Джон.
- Ни в чем себе не отказывай.
- Тогда я начну, - Джон откашлялся. - Вообще-то, не так уж все и отличается. Вам уже, наверное, куча народу рассказывало, что в съемках эротических сцен нет ничего эротического. И вас не обманывали. Фильм снимался в хронологическом порядке, и когда дело дошло, наконец, до этих самых сцен, мы с Шерлоком уже достигли того уровня доверия и комфорта в обществе друг друга, что все оказалось довольно просто. В каком-то смысле это было даже проще, чем снимать подобные сцены с женщинами, потому что там надо всегда учитывать, что они гораздо чувствительнее. Я всегда до ужаса боюсь нечаянно чем-нибудь обидеть своих партнерш. С Шерлоком этого можно было не опасаться.
