– Штука в том, – говорил он, – что ресторанная кормежка ужасно ненатуральная. Настоящей едой там и не пахнет. И потом, у троицы моей разные вкусы. Вечно они спорят, куда пойти. Одна на диете, другая стала вегетарианкой, третий не выносит хрустящей еды. Кончается тем, что я ору: «Всё! Хватит! Идем туда-то!» И весь вечер все сидят надутые.

– Может, тебе вообще не ездить? – резонно предложил Чарлз. (Своих детей у него не было.)

– Да нет же, я хочу их проведать. Просто желательна иная программа. Знаешь, что было бы идеально? Чтоб мы вместе что-нибудь мастерили. Как было до развода, когда Дэнни помогал мне сменить фильтр в водонагревателе, а Сьюзан сидела на доске, которую я пилил. Вот если б я приехал, а Джун с мужем свалили в кино или еще куда, и мы бы с ребятишками прочистили водостоки, утеплили окна, заизолировали трубы с горячей водой… От муженька этого толку ноль, наверняка трубы так и остались голые. Я бы даже захватил свои инструменты. Чудесно провели бы время! Сьюзан сварила бы нам какао. А вечером я бы собрал свои причиндалы и отбыл, оставив дом в идеальном состоянии. Джун должна бы ухватиться за такой шанс.

– Так предложи ей, – сказал Мэйкон.

– Нет. Она не согласится. Такая непрактичная. На прошлой неделе я ей говорю: ты заметила, говорю, что на крыльце ступенька расшаталась? Наступишь, она гуляет. Да ладно, отвечает, так всегда и было. Словно это предписано свыше и поделать ничего нельзя. Водосток забит прошлогодней листвой, а она мне – это же природа, зачем идти против нее? Ужасно непрактичная.

Сам Портер был практичен невероятно, такого еще поискать. Из всех Лири только он разбирался в финансах. Лишь благодаря его финансовым способностям семейное дело, не особо прибыльное, держалось на плаву. В начале века дед Лири основал скобяную фабрику, которая в 1915-м перешла на выпуск бутылочных крышек. Он себя величал «Закупорочным королем», и прозвище это помянули в его некрологе, но вообще-то основным производителем крышек была «Бутылочная пробка», а дед Лири плелся на втором, а то и третьем месте. Единственный сын его, Закупорочный принц, едва заняв отцовское место, добровольцем ушел на Вторую мировую войну, выказав взбалмошность несравнимо опаснее любого закидона Алишы. После его гибели дело кое-как ковыляло без особых достижений, но и без полного краха, пока свежеиспеченный дипломированный специалист Портер не взял финансы в свои руки. Для него деньги были сродни летучему химическому веществу, которое в соединении с другими веществами дает любопытную реакцию. Портер не стремился к наживе, его интересовали не сами деньги, но захватывающие возможности, которые они открывали; кстати, после развода он без единого слова почти все свое имущество отдал жене.

Компанией управлял Портер, он контролировал финансы и рождал идеи. Чарлз, больше технарь, отвечал за производство. Когда Мэйкон работал на фабрике, он занимался всем понемногу, но чаще изнывал от скуки, поскольку для третьего человека дела, в общем-то, не было. Лишь в угоду семейной гармонии Портер постоянно уговаривал его вернуться.

– Слушай, Мэйкон, – и сейчас сказал он, – а не хочешь завтра прокатиться с нами, глянуть на свое былое поприще?

– Нет, спасибо, – ответил Мэйкон.

– На заднем сиденье ты и с костылями умостишься.

– Как-нибудь в другой раз.

После ужина Роза носила посуду в мойку, братья мотались следом. Помощь Роза не принимала – мол, у нее своя система мытья посуды. Бесшумно порхая по старомодной кухне, она расставляла тарелки в высокие деревянные шкафы. Чарлз вывел собаку – на костылях Мэйкон увяз бы в рыхлой земле. Портер задернул кухонные шторы и теперь просвещал Розу: ночи стали прохладнее, однако светлые поверхности отдают тепло помещению.

– Да знаю я. – Роза глянула салатницу на просвет и убрала в шкаф.

Потом все исполнительно посмотрели теленовости, а затем перешли на террасу и сели за ломберный столик, наследие деда с бабкой. Карточная игра «Прививка», которую в детстве они сами придумали, с годами стала такой головоломной, что никому другому не хватало терпения ей обучиться. Новичков возмущало, что правила ее менялись в зависимости от обстоятельств.

– Нет, минутку, – говорила Сара, еще не потеряв надежду освоить игру. – По-моему, вы сказали, что туз – старшая карта.

– Верно.

– Значит…

– Только если не берешь его из колоды.

– Ага. А почему Розин туз старший, ведь он из колоды?

– Потому что она его вытащила после двойки.

– Старшим считается туз, который оказался следом за двойкой?

– Нет, старший тот, который берешь за маленькой картой, вышедшей два раза подряд.

Сара свернула свой карточный веер и лицом вниз положила его на стол – из невесток она сдалась последней.

Мэйкон угодил в карантин, ему пришлось передать свои карты Розе. Та придвинулась ближе и ходила вместо него, а он, откинувшись в кресле, почесывал кошку за ухом. В застекленном переплете террасы Мэйкон видел собственное и сестрино отражения, казавшиеся выразительнее своих прототипов: черные провалы глаз, острые скулы.

В гостиной сдавленно тренькнул, а потом в полный голос прозвонил телефон. Никто, похоже, его не услышал. Роза королем побила даму Портера.

– Вот же зараза, – сказал Портер.

Телефон прозвонил еще и еще раз. На четвертом звонке осекся и смолк.

– Прививка! – Роза покрыла тузом короля.

– Ты воистину зараза, сестрица.

С портрета на стене маленькие Лири бросали затуманенные взоры. А ведь мы сидим почти в той же композиции, подумал Мэйкон. По бокам Чарлз и Портер, на первый план вылезла Роза. И что изменилось? Кольнуло нечто очень похожее на панику. Вот он здесь! Все тот же! И чего я достиг? – спросил себя Мэйкон. Сглатывая ком в горле, он смотрел на свои пустые руки.

– На помощь! Уберите собаку!

Мэйкон перестал печатать и поднял голову. Вопли с улицы превосходили уровень истеричности. Но Эдвард гулял с Портером. Очевидно, речь о какой-то другой собаке.

– Уберите ее к чертовой матери!

Мэйкон встал и, опираясь на костыли, добрался до окна. Да нет, речь об Эдварде. Похоже, он кого-то загнал на огромную магнолию по правой стороне дорожки. Пес осатанело лаял и подпрыгивал на четырех лапах одновременно, точно игрушка, подчиняющаяся нажатию резиновой груши.

– Эдвард! Прекрати! – крикнул Мэйкон.

Эдвард не прекратил. Наверное, он даже не слышал команды. Мэйкон проковылял в прихожую и открыл входную дверь:

– Иди сюда сейчас же!

Эдвард даже не сбился с ритма.

Воскресное утро в начале октября выдалось бледно-серым и промозглым. На крыльце нога без штанины озябла. Мэйкон выронил костыль, но успел ухватиться за железное перильце в бисеринах росы.

Он допрыгал до магнолии и, качко нагнувшись, схватил поводок, волочившийся за псом. Потом без особого труда намотал его на руку, поскольку Эдвард уже терял интерес к событию. Мэйкон вгляделся в чернильную тьму магнолии.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.