Назавтра только я был удостоен высокой чести – в сопровождении физрука меня отправили домой, а двумя днями позже наш сонный городок был разбужен клаксонами и звуками отъезжающего транспорта. Это все родители, и мои в том числе, ринулись в южном направлении забирать не до конца поздоровевших и поправленных детей.

Вот так закончилось моё первое и последнее знакомство с пионерией и пионерским лагерем.

06.05.02

Моё первое знакомство с английским языком произошло в третьем классе обычной, ничем не примечательной школы. Трудно понять или объяснить, почему так получилось. Никогда и нигде такого не было. О каких-то особых или специализированных школах тогда никто не знал. Может быть, они где-то были, но где и для кого? В тяжёлое военное время эвакуации этот вопрос мало кого интересовал.

Учительница, щупленькая, ничем не примечательная выпускница пединститута заботилась в основном о том, чтобы школяры поменьше кричали и не мешали ей писать на доске. Имя этой учительницы как-то не сохранилось в памяти. Но зато очень хорошо помню, как она красиво выводила на доске буквы всех слов. Это делалось довольно тщательно, потому, что учебников по этому предмету ещё не было. И вообще как-то непонятно было – откуда вдруг взялся этот язык и для чего он нужен. Все, кто постарше, и родители в том числе, учили немецкий язык. Это было правильно. С врагом нужно было уметь разговаривать на его родном языке. Ведь не напасёшься переводчиками каждый раз, когда нужно нечеловеческим голосом крикнуть: «Ах ты сволочь фашистская!» И шандарахнуть его прикладом по голове. И фильмы часто пестрели фразами типа: «Хенде Хох! Твою мать».

Итак, вернёмся к английскому. Как бы то ни было, но начало было положено. И на память я не обижался. Мне бы такую сейчас. Пару десятков слов, как мне кажется, я тогда освоил. Предмет, как предмет. Ни любви, ни ненависти. Но вот бросалось в глаза, что из всего арсенала знаний, наша учительница предпочитала только грамматику, притом только её первую, начальную часть. Ни произношения, ни разговорной речи, ни приёма на слух. Даже выгоняла из класса она по-русски. Ну что требовать от учительницы третьего класса.

Но вот в один, не очень прекрасный день, эта учительница на урок не пришла. Её предмет заменили другим. Не пришла она и на следующий раз, а через некоторое время об этом предмете и вовсе забыли… Осталась только в памяти одна фраза, сказанная как-то, скороговоркой: «Учите английский язык».

Второе знакомство с английским языком произошло в пятом классе, но уже в другой школе и, естественно, с другой учительницей. Мне было легко и приятно, так как учить не требовалось. Новый класс начинал изучение языка с нуля.

Но вот в один, не очень прекрасный день… Да, вы догадались, поэтому не буду повторять слова, приведенные выше. Повторение одной и той же фразы, также как и повторение начального курса, большой радости не приносит, но способствует запоминанию надолго. Поэтому отступлю на этот раз от своего правила и повторю то, что слышал уже не первый раз: «Учите английский язык».

Такую сомнительную радость я испытал ещё трижды. В седьмом и девятом классе средней (хорошую вещь средней не назовешь) школы и на первом курсе института. К тому же начальный предмет был абсолютно одинаков. Вот почему начальную грамматику я знал лучше, чем таблицу умножения, но не больше.

Я часто думал на тему, неужели нельзя было что-то придумать? Думаю, что можно. Даже при существенном голоде на учителей этого предмета и низкой оплате их труда. Можно было объединить учеников из разных классов и даже из разных школ. О приглашении иностранцев нельзя было даже мечтать. Ведь кого это могло интересовать? Всё делалось по-нашенски, то есть плохо или очень плохо. Как в анекдоте о японце, который приехал в Союз на запуск нового завода и всё время повторял: «дети у Вас холёсие, дети у Вас холёсие…» Когда же его спросили, что он при этом имеет в виду, он сказал: «Дети у Вас холёсие, а всё, что Вы делаете руками – плёхо». Я бы добавил: «и то, что Вы делаете по указке сверху».

Было, правда, одно объяснение. Но к этому я пришёл значительно позже. Стратеги из поднебесья очевидно уже тогда понимали, что знание иностранных языков – это дополнительная степень свободы, мина замедленного действия, закладываемая под «железный занавес», что в недалеком будущем специалисты, владеющие хорошим языком, не только смогут услышать неприглядные вещи, но и рванут «за бугор», как это и произошло позднее с математиками и программистами.

Была, конечно, и другая причина. Более прозаичная. Считайте это моим маленьким открытием. Учителя английского языка этого языка не знали! Они не только разговаривать и правильно произносить фразы не умели, но даже не умели внятно читать. Выучить начала элементарной грамматики, а затем талдонить одно и то же во всех классах было значительно проще. Во многих школах подобная ситуация сохранилась и сейчас. Не верите? Тогда проведите маленький эксперимент. Приведите в школу, в которой учится Ваш ребёнок человека, хорошо знающего язык. Три-четыре минуты – как раз время школьного перерыва, вполне достаточны для такого скрытого тестирования, после которого, вы всю дорогу домой будете повторять своему чаду: «Учи английский язык!»

Конечно, это относится не ко всем учителям. Были и исключения. Так, например, в девятом классе соседней школы учителем был бывший военный переводчик Степан (так его звали все). Он попытался наверстать упущенное, вернее сказать, как-то скомпенсировать огрехи системы и своих предшественников. Поскольку до аттестата зрелости и вступительных экзаменов в Вузы оставалось совсем не много, а добросовестному человеку совсем небезразлично, как будут сдавать экзамены его ученики, он выбрал такой темп и требовательность (в дело было пущено всё, вплоть до рукоприкладства), что выдержать его было очень нелегко. Поскольку этот класс в основном состоял из одарённых учеников – класс этот темп выдержал, чего нельзя сказать об учителе. До десятого класса он тоже не дотянул, сбежал.

Обо всём этом я знаю хорошо, поскольку именно в этот класс я перешёл в начале очередного учебного года и, к сожалению, на своей шкуре почувствовал, каково быть отстающим по языку и часто вспоминать крылатую фразу моих учителей: «Учите английский язык».

Всякие воспоминания интересны тем, что, подчиняясь законам ассоциативного мышления, они позволяют извлекать из глубин памяти определённые сходные события. Даже не событие. Так себе – эпизод. Просто не могу сдержать себя…

Готовясь к поступлению в аспирантуру, я довольно неплохо, как мне казалось, изучил курс английского языка. Но не было достаточной практики по приёму на слух. И вот, приехав на сдачу экзаменов в Москву, я как-то, проходя мимо Метрополя, увидел объявление о демонстрации фильма на английском языке. Естественно без дубляжа и титров. Опираясь на свой школьный и институтский опыт, и наивно полагая, что теперь мне будет значительно легче, я купил билеты сразу на два сеанса. Шёл какой-то английский фильм. Кажется – «Путь наверх». Как я не старался ни после первого сеанса, ни после второго – я ничего не понял. Видно тот учебный язык был настолько упрощён, что пользоваться им в реальных условиях было просто невозможно. И я в этом убеждался несколько раз.

Дальнейшие мои встречи с английским языком были весьма спорадическими. Институт, встреча с товарищем в штатском, на этот раз уже на почве английского языка, аспирантура, работа в НИИ иногда подогревали мой интерес, на несколько дней. Об этом, может быть, я когда-нибудь напишу подробней.

Были в жизни случаи, которые можно считать как упущенные возможности. Но это было значительно позже. Меня пригласили читать курс по своей тематике в Московский институт радиоэлектроники и автоматики (МИРЭА) на факультет повышения квалификации дипломированных инженеров. Видно тогда уже стало ясно, что специалисты различного профиля должны использовать в своей работе новые знания, которые не проходили в своё время в институтах. Моим руководителем на данном факультете был Евгений Алексеевич Коновалов. Это был эрудированный и энциклопедически грамотный человек. У него был доброжелательный характер, и очевидно, поэтому мы с ним быстро сблизились. Помимо преподавательской работы он был главным редактором «Реферативного журнала» в части «Телевидение».