– Так я и знала! Прямо сглазили. Проехались с «ветерком» в катафалке. – Яна приподнялась на локтях, чтобы лучше рассмотреть свое бренное тело.

– У вас, девушка, и руки, и ноги на месте, – успокоил ее доктор, – только многочисленные ссадины и ушибы. Вы, наверное, в комбинации родились…

– Вы имеете в виду – в рубашке? – поправила его Цветкова.

– Нет… Такая женщина точно сразу родилась в красивой комбинации, – улыбнулся доктор, а Яна постепенно «въезжала», что он таким странным образом делает ей комплимент.

– А… – выдавила она из себя улыбку.

– Дорожные катастрофы могут привести к очень серьезным последствиям…

– А мои попутчики… с ними все в порядке? – поинтересовалась Яна.

– Да всё хорошо! У водителя только перелом плеча, – сообщил доктор. – А труп мы положили в больничный морг. Катафалк сильно поврежден. Вряд ли он сможет продолжать путь на кладбище. Но как только вы договоритесь и приедет другая машина, мы вам его вернем.

– Кого? – спросила Яна, делая очень умное лицо, решив пойти от обратного.

Обычно умная мысль, возникающая в голове, отражается на лице. Но когда нет никаких мыслей, возможно, умное лицо вернет мысль в голову. Яна чувствовала в этом острую необходимость.

– Труп, говорю, не повредился! Заберете, как сможете! – повторил доктор, всматриваясь в Яну и понимая, что его не понимают. – Вы везли тело, не знаю куда, наверное, на похороны, и попали в аварию… Труп не повредился, если так можно сказать. Что ему уже будет-то? А все сопровождающие живы… Вы головой приложились здорово, конечно, но ничего… Выздоравливайте.

Яна свесила ноги, голова у нее кружилась, а сердце бешено стучало.

– Виталий Николаевич! – Она соскочила на пол и понеслась из палаты.

В ее мозгу выстроилась своя логическая цепочка. Их в машине было трое. Она жива, водитель, как было сказано, тоже в порядке, только получил перелом. Получается, что труп… «Господи, я даже думать об этом не могу! Бедный Виталий! Какая нелепая смерть! Мчаться в катафалке, попасть в аварию и умереть!»

– Девушка, извините, где у вас морг?! – кинулась Яна к женщине в белом халате.

– По коридору в другой корпус, затем в подвал, – ответила ей женщина. – А вам зачем?

– Очень надо! – ответила Яна и понеслась по коридору.

– Может, лучше в реанимацию?! – крикнула ей женщина вдогонку, но Яна ее уже не услышала.

Яна буквально скатилась по ступенькам вниз, сразу ощутив прохладу и неприятный запах сырости и медикаментов. Метнулась к металлическим дверям, которые оказались закрытыми, и забарабанила что было силы.

– Откройте!

– Кто там? С ума сошли? – раздался недовольный голос и шаркающие шаги. – Что надо? Вы кто?

– Откройте! – кричала Яна.

– Я спрашиваю, что вам надо? – повторил голос.

– Мне труп увидеть надо!

– Вы родственница?

Яна только сейчас увидела, что в железной двери вмонтирован глазок, и придвинулась к нему так близко, что с обратной стороны двери с таким лицом и косыми глазами выглядела устрашающе.

– Нет… Мы вместе ехали…

Дверь открылась, но дорогу Яне преградил высокий, хмурый, худощавый старик.

– Стой, сумасшедшая!

– Пропустите, пожалуйста! Мне посмотреть! Это же Виталий Николаевич!

– Не положено…

– Так у него нет родственников! Все равно мне его забирать!

Дед отпихнул ее в коридор, закрыл за собой дверь и зашептал ей на ухо:

– Да что же ты орешь, как потерпевшая? Я же говорю – не по-ло-жено! У нас врач-патологоанатом на работу не вышел. Заболел впервые за всю жизнь. Я простой сторож… Вот завтра Андрей Ильич выйдет, и будете разбираться с мертвецами, забирать их отдавать, делать, что хотите.

– Так мне только глянуть, он это или… Надежда же умирает последней, – продолжала канючить Цветкова.

– Не могу я… – Старик посмотрел по сторонам и заглянул за дверь, словно их могли подслушать. – Я и так тут уже со строгим предупреждением. Как выпью, так нарываюсь на заместителя по методической работе. Такая стерва! Клавдия ее мать Андреевна! У нее словно нюх на алкоголь! Не расслабиться! Своего мужика сгноила, он у нее выпивал, развода не давала, все пилила и пилила, пока он не помер. Так у меня такое чувство, что она за меня взялась. Хожу трезвый – нет ее, стоит… ну, чуть-чуть медицинского, ты понимаешь… так сразу же возникает эта женщина-скала!

– Я, конечно, очень тронута… Но можно мне посмотреть на моего товарища? – спросила Яна.

– Какая же ты нетерпеливая. Говорю же, следят за мной. Через три-четыре часа стемнеет, все эти врачи и заведующие разойдутся по домам, все утихнет, – снова оглянулся по сторонам старик, – тогда и приходи… Постучишь три раза, я открою. Простишься и с Витей, и с Димой, и с кем хочешь.

– Мне Виталий Николаевич нужен!

– И с ним тоже! – кивнул старик.

– Чего тогда вы тут сидите, если ничего не решаете? – возмутилась Цветкова.

– Так если помрет кто в больнице, труп-то надо пристроить, – пояснил старик.

– Ладно, вы точно пустите через три часа? – спросила Яна.

– Слово даю… Принеси пузырь, а?

– Что-что? – не поняла Яна.

– Водочки бутылочку бы, – попросил старик.

– Ладно, – вздохнула Яна.

Дорогу назад она нашла уже с трудом. Вот что значит летела в морг на адреналине. В палате Яна потребовала, чтобы ей отдали ее вещи, и подписала отказ от госпитализации.

– Я бы на вашем месте хотя бы пару дней полежал. Вдруг проявятся внутренние повреждения или все же было сильное сотрясение мозга? – сказал ей заведующий отделением.

– А вы не на моем месте, чтобы решать, что делать. У меня и так забот выше крыши, – ответила Яна.

Надо было где-то скоротать время и подумать, что делать дальше.

Яна завернула в ближайшее кафе и тут осознала всю тяжесть своей потери.

«Какой ужас! Кто же теперь будет мне помогать, когда я буду пускаться во все тяжкие? Кто же будет давать нужные советы и все время удивляться моей «везучести»? Я же столько лет его знала! Да что же я все о себе да о себе! А то, что погиб хороший человек, не старый еще мужчина… Это разве не обидно? Пожить не успел! Точно, я как «черная метка». Виталий Николаевич нес нашу дружбу как крест. И вот погиб, когда я была с ним. Как предчувствовал», – думала Яна.

Подошла официантка.

– Что будете заказывать?

– Так вы мне еще меню не дали, – вырвалась из своих грустных мыслей Цветкова.

Официантка с подозрением посмотрела на посетительницу. Грязная одежда, спутанные волосы и фингал под глазом.

– Меню перед вами, – сухо сказала она.

– Ой, а я и не вижу! Принесите мне суп куриный, если есть…

– Есть.

– Пюре с котлетой…

– Возьмите лучше шницель в панировке и жареный картофель, – посоветовала официантка.

– Хорошо. И выпить бы мне. Водки принесите сто граммов, нет! Сто пятьдесят! И еще бутылку водки с собой. Не хочу по магазинам бегать, болит всё.

– Девушка, вы в курсе, что у нас бешеная наценка? В магазине вы бутылку за двести пятьдесят рублей купите, а у нас она семьсот пятьдесят стоит.

– Плевать. Несите.

– Я очень извиняюсь, а не могли бы вы сначала оплатить заказ? – поинтересовалась официантка.

Яна хотела было возмутиться, но махнула рукой – не было у нее сил.

– Вот кредитка!

Официантка что-то посчитала, затем провела платеж, и лицо у нее подобрело.

– Приятного аппетита!

– Спасибо.

Когда она принесла Яне заказ, Цветкова попросила:

– Выпьете со мной, не чокаясь?

– Что вы! Нам не положено.

– У меня сегодня друг погиб, мне очень тяжело.

– Сочувствую, – официантка налила ей водки в рюмочку, – но пить с вами не могу…

– Ладно! Я понимаю… – Яна опрокинула в себя рюмку и заплакала.

К моргу Яна подошла уже навеселе. От души немного отлегло, а вот тело, наоборот, находилось в явно разобранном виде. Болело всё – спина, плечи, ноги-руки, голова.

– Тук-тук-тук! – постучала Яна, сопровождая каждый стук еще и голосовым сопровождением.