Рука Дага перестала гладить ее живот и нашла более желанное место ниже. Она расслабила бедра, чтоб дать ему пространство, но затем заколебалась:

— Послушай, это безопасно?.. Может быть, надо быть разумней? Многие бы сейчас даже не знали…

— Да, — сказал он твердо. — Я спрашивал.

— У кого?

— У Аркади.

— О. — Она обдумала это, насколько могла это сделать с учетом его приятных прикосновений. — Значит, он знает, что я?.. О. Да. Конечно, он знает, раз ты знаешь… — Она заморгала. — Погоди минутку. То есть, все кроме меня знали? Барр и Ремо тоже? И… — Она его стукнула, но было слишком поздно, чтобы это показалось убедительным.

— Чувство Дара, — вздохнул он. — Смирись. — Он провел языком по ее шее. — Ты улыбаешься.

На самом деле, она подозревала, что улыбается как хомяк с полными щеками.

— Это ужасно для моего достоинства.

— Не забывай радоваться, — прошептал он.

Она вспомнила, что он сказал, когда обдумывал их брачную ночь; что она останется резкой и чистой, когда тысяча других ночей поблекнет. И он оказался прав, хотя тысячи дней у них еще пока не было. Она открыла ему свой разум, сердце и тело, когда он стал убеждать ее, что вместе со всеми другими ее воспоминаниями этого примечательного утра она может вспомнить о том, что любима.

После того, как они умылись и оделись, Даг пошел к Спарроу провести еще один сеанс лечения. Мальчику стало настолько лучше, что присматривать за ним оставили незамужнюю сестру Финча, девочку пятнадцати лет. Середина утра застала Фаун и Дага одних на кухне фермы. Остальная семья Бриджеров разбежалась по своим беспрестанным крестьянским делам. Фаун подогрела горшок с крупой, оставленный для них и не сильно застывший, и пожарила ветчину и яйца к ней. Они наполовину расправились с едой, когда Даг поднял и повернул голову в никуда. Это напомнило Фаун кота, смотрящего на то, что больше никто не видит. Стражи Озера… Неудивительно, что народ их все время пугается.

— Что? — спросила Фаун.

— Просто натолкнулся на Дар Ниты кроме прочих людей. Что она здесь делает?

— Нас ищет? — Фаун вскочила.

— Похоже, что так. Сядь, Искорка, она еще едет. Заканчивай завтрак. Тебе нужно поесть. — Он улыбнулся ей по-доброму.

Она улыбнулась в ответ. Глубоко внутри ее головы возбужденный голос все еще кричал «Малыш-малыш-малыш, да-нет-даааа!» Она хотела прыгать и бегать, как сумасшедшая, что-нибудь приготавливая, хотя, по правде сказать, пока делать было нечего, особенно здесь. Кроме того, чтобы съесть завтрак. Она проглотила последний кусочек масляной каши, а затем пошла вслед за Дагом на крыльцо.

Нита как раз въехала рысью на двор фермы, грязь хлюпала от копыт ее вспотевшей лошади, которая встряхнула головой, когда та натянула поводья, и встала, тяжело дыша круглыми, красными ноздрями.

— Даг! — вскричала она. — Сэр! Вы живы!

«А были сомнения?» Единственная рука Дага сжала запястье Фаун. Она не была уверена в том, был ли это хозяйский жест или он должен ее о чем-то предупредить.

— Я успела? — добавила Нита, запыхавшись. Она бросила странный взгляд на Фаун, ее светлые брови стали жестче, как будто от смущения, беспокойства или… разочарования?

— Успела к чему, Нита? Думаю, мы еще сможем наскрести вам немного завтрака, — произнес Даг, намеренно растягивая слова. Та неспокойно махнула рукой, отметая легкомыслие.

— Командир Булраш выедет не более чем через час после меня, а скачет он быстро. Если поторопиться, сможете убраться отсюда.

— Убраться куда и почему? Я не верю, что Энтан Булраш повредился в уме таким прекрасным весенним утром.

— Нет, нет, конечно, нет, но вы все еще сможете вернуться в лагерь. Проскользнуть мимо него. Никто даже не узнает, что вы здесь были. О боги, мне надо было взять еще одну лошадь. Я могу одолжить вам свою, если хотите, а я пойду домой пешком. — Она спешилась и взбежала по деревянным ступенькам, одновременно как бы протягивая поводья Дагу.

Даг засунул руку в карман.

— Я полагаю, люди знают, что мы уехали. Разве Аркади не получил мою записку?

— Да, Барр и Ремо сказали. Исключая только то, что они молчали до следующего вечера, когда слухи уже расползлись по всему лагерю.

Тяжелый вздох сорвался с губ Дага.

— Так… ты не хочешь начать с начала, Нита? — Он позволил проскользнуть в его тоне нотке твердости командира дозора — преднамеренно ли?

Возможно, поэтому Нита расправила плечи.

— Да, сэр. Ну, думаю, старый Аркади не был сильно рад, когда узнал, что вы уехали… Это был больной крестьянин?

— Столбняк, — сказал Даг коротко.

Губы Ниты сложились в тихое «О»; она выглядела слегка обескураженной, но продолжила:

— Я не знаю, что там у Аркади было в голове, но следующим утром, когда вы оба не пришли в шатер целителей, он сказал Челле, что дал вам день отдыха. Правда, Нола и Цери пустили слух, что видели, как Фаун отправилась в лес днем раньше с каким-то милым крестьянским мальчиком и не вернулась. Ну, Цери сказала, что не уверена, что это что-то такое, а Нола думала иначе. А Аркади только фыркал.

— Что что-то такое? — сказала Фаун ошарашенно.

— Что вы сбежали с этим крестьянином, а Даг погнался за вами обоими, — губы Ниты поджались с таким неодобрением, будто она узнала, что так и есть.

Фаун задохнулась от ярости от подобной клеветы:

— Да я никогда!..

Даг обнял ее, и она умолкла. Он вытащил руку из кармана, но всего лишь потер лицо.

— Продолжай.

— Любые слухи из шатра целителей разносятся по всему лагерю очень быстро. Вечером Барр и Ремо сказали мне и Тавии о вашей записке, но они заставили нас поклясться, что мы будем молчать, что лично я была только счастлива сделать. Я все еще думала, что это мог быть ложный след — если бы вы исчезли с налитыми кровью глазами. Я не знаю, как вся эта искаженная путаница дошла до ушей командира Булраша, но на следующее утро он ворвался в шатер целителей, чтобы узнать, что в действительности происходит. Он сказал, что не собирается позволить разыгрывать в его районе дозоров какую-то дурацкую балладу с убийствами. Он еще больше разозлился, когда мы выложили правду, а еще на то, что Аркади его не предупредил. Я слышала, у них был свирепейший спор. Они решили дать вам время до вечера, чтобы прийти и объясниться, а потом командир собирался явиться за ответами сам. Что он и делает этим утром. О, сэр! — Нита страдальчески протянула Дагу руку. — Мы с Аркади почти уговорили лагерь предложить вам право на шатер! Я думала, вы так старались по поводу вашего обучения… разве оно больше для вас не важно?

— Больше, чем я мог бы сказать.

— Тогда должен быть какой-то способ спасти его. Может, вы смогли бы заставить этих крестьян поклясться, что вас здесь не было?

Фаун видела, что Даг хотел хлестнуть Ниту ровным «Нет» и так и оставить. Но многолетняя привычка воспитывать юных дозорных взяла верх до того, как он смог себя порадовать этим.

— Бесполезно, Нита. Энтан тут же распознал бы правду. Я не стану лгать. Но я охотно поунижаюсь, если вы думаете, что это поможет.

— О! — Нита едва не топнула ногой; она сжала кулаки. — Пожалуйста, разве вы не можете уйти?..

— Пока нет. Я думаю, еще один день лечения нервов будет немного лучше, чем неделя в постели для Спарроу. Вы когда-нибудь видели столбняк, Нита?

Она потрясла головой, ее губы были поджаты.

— Нет. Но слышала, что он ужасный.

— Правильно слышали. — Даг выпрямился и потянулся, как бы готовясь с силами. — Оставьте мне вашего командира, Нита. Это происходит быстрее, чем мне бы хотелось, но эти вопросы когда-нибудь все равно легли бы на стол. Лучше разобраться с ними и закончить с этим.

— Сэр, вы… Вы проклятый дурак, сэр!

— Бриджеры позволят вам воспользоваться их конюшней. Позаботьтесь о лошади, дозорный. — Даг вздохнул. — Вы порядком измотали ее сегодня утром.

— И, похоже, впустую, — пробормотала Нита свирепо. Она размашисто сбежала с крыльца и повела свою гнедую вокруг дома.