Очень впечатляющим зрелищем, хорошо рассчитанным на эффект, были ночные парады Ку-клукс-клана — обряд, унаследованный современным Ку-клукс-кланом. Первый такой парад состоялся в День независимости — 4 июля 1867 г. в Пуласки. Толпы народа, узнав о предстоящем зрелище, ночью высыпали на улицы. По сигналу ракеты на площади неожиданно появились колонны таинственных всадников в плащах и шлемах, на лошадях были яркие попоны. Одни колонны шли навстречу другим и расходились в гробовой тишине, изредка прерываемой условными свистками команды. С медленной, похоронной торжественностью колонны шествовали по одной улице и возвращались по другой бесконечно движущимся кольцом, так что создавалось сильное впечатление огромного множества людей. Два часа длился этот парад, который прекратился так же незаметно, как и начался.

Но если бы деятельность Ку-клукс-клана ограничивалась только психологическими маскарадами, он не снискал бы той мрачной славы, которая позволила ему занять заметное место в истории американского терроризма. В капитальнейшем тринадцатитомном протокольном труде Ку-клукс-клана, созданном корпением его "великих писцов", нет почти ни одной страницы, где не упоминалась бы фамилия черного или белого, получившего столько-то ударов плетью. Пускались в ход также пистолет и петля.

Американский историк Ку-клукс-клана Джон Меклин считает, что деятельность этой террористической организации была немаловажным фактором в событиях реконструкции: "Клан играл весьма видную роль в низвержении власти "саквояжников". Ему удалось обезопасить очень многих негров от влияния юнионистских лиг, особенно тех, что жили на плантациях… Власть "скалавагов" и "саквояжников" [7] была сломлена, а те, кто скомпрометировал себя, высланы". Ясно, что одной комедией ужасов дело не обходилось, тем более что негры очень скоро привыкли к трюкачествам куклуксклановцев (чудеса не внушают благоговейного ужаса, если их повторяют слишком часто).

Нужно упомянуть об одном довольно важном обстоятельстве, своеобразно окрасившем историю первого Ку-клукс-клана. Город Пуласки — колыбель "невидимой империи" — был небольшим, но довольно культурным и богатым населенным пунктом, где жили чистокровные аристократы, любившие отождествлять себя с благородными эллинами, знакомые, насколько можно судить по названию клана, с греческим языком. Красноречив высокий слог, каким записаны, например, принципы клана в его уставе; они включают "все, что есть благородного в рыцаре, возвышенного в чувстве, великодушного в мужчине, патриотического в цели"; старая идея рыцарского покровительства звучит в параграфах, излагающих задачи клана: "Защищать слабых, невинных, беззащитных от поругания, обид и оскорблений тех, кто попирает закон и творит жестокое насилие; облегчать жизнь обиженных и угнетенных, утешать страдающих и несчастных, в особенности сирот и вдов солдат Конфедерации".

По интонации, фразеологии и словарю эти тексты не имеют ничего общего, скажем, с клятвой "Черного легиона", обнаруживающей поразительное и неожиданное сходство с заклинаниями средневековых попов, изгонявших бесов из одержимых. Психологические методы воздействия на сознание негров, к которым широко прибегали вначале куклуксклановцы, были довольно тонкими для того времени. В них видишь предопределение коварного культурного ума, отдающего в нужных случаях предпочтение "высоким" формам насилия. Но чистокровные аристократы старой школы составляли к этому времени тончайший глянцевый слой плантаторского класса. Движение куклуксклановцев, начатое с этого высочайшего уровня, стало после учредительного конвента быстро расширяться и углубляться, захватывая малокультурные слои как самого господствующего класса, так и многочисленных йоменов и "белых бедняков".

Этой среде были чужды тонкости психологических приемов, здесь стал царствовать дружный триумвират ножа, револьвера и петли. Аристократы, хотя и предпринимали попытки контролировать движение, не имели успеха, и, предоставленное самому себе, оно принимало крайне террористические формы. Натан Форрест в конце концов решил распустить клан, что он и сделал в 1896 году. Роспуск этот, однако, был формальным, террористические акты на местах продолжались. Еще в 1871 году, 18 марта, сенатор от Огайо Джон Шерман, выступая на заседании сената, счел нужным обратить внимание своих коллег на бесчинства южан:

"Если кто-нибудь из сенаторов, оглянувшись назад на многие века преступлений, сможет указать мне примеры убийства, заговоров или деятельности шаек людей, которые были бы более дьявольскими, чем Ку-клукс-клан, я бы охотно послушал его. Это секретная организация, спаянная клятвой; она убивает, грабит, ворует, истязает плетью и бичом и к тому же вершит свои преступления над бедняками, слабыми мужчинами и женщинами, совершенно беззащитными людьми".

Культивируемое уходящими с исторической арены классами неверие в потенциальные способности человеческой личности все еще остается широко распространенным предрассудком на земле. Его масштабы иногда преуменьшаются, потому что этот скептицизм мы привыкли относить в одну только область межрасовых отношений. История полна не только примеров унижения одних рас другими, но и самоунижения, когда значительные массы людей самоотверженно и самоотреченно повиновались короткому жезлу вождя или объявляли себя рабами божьими.

Ползучий скептицизм проникает даже на профессорские кафедры, превращаясь в псевдоэлегическое философствование о том, что человеческий род исчерпал себя — породил технические средства, которые выходят из его повиновения.

Обладает ли человек, сравнительно недавно сбросивший шкуру варварства, нужным умом и характером, чтобы разумно управлять своим техническим достоянием? Буржуазный социолог Р. Фосдик дает отрицательный ответ:

"Мы исходим из предпосылки, что способности человека идут в ногу вместе с его изобретениями… Мы не можем быть такими догматиками, чтобы считать, что человеческая природа существенно улучшилась со времен древних египтян или греков… Современная наука революционизировала не человека, а его окружение. Она сделала его прежние представления бесконечно более опасными… Но она не изменила самого человека. Он остался тем же, чем был — существом, исполненным страстей, с отблеском древних пожаров в глазах, наложившим руку на новейшие средства, с помощью которых его свирепый характер и эгоизм могут найти выход в катастрофической бойне".

Здесь уже всему роду человеческому, без различия рас, предъявлено унизительное обвинение в неполноценности, научная мысль протянула руку грубому предрассудку — вполне логичный финал буржуазного способа мышления.

Нет! Человеческий род обладает колоссальной потенцией прогресса, его ум всеобъемлющ и может усвоить все богатство современной культуры без остатка. Страдает же он не от собственного несовершенства, а от несовершенства отношений, в которые его поставил капиталистический способ производства.

В Соединенных Штатах, стране, которая вынуждена была в свое время отказаться от старой культурной традиции Европы и предоставила широкий простор фантазии народного ума со всеми его положительными и отрицательными сторонами, предрассудок расизма так глубоко проник в сознание белых американцев — бедных, средних и богатых, — что метастазы его с удивлением порой обнаруживают в себе даже те, кто выступает за интеграцию двух рас. Предрассудки отвратительны вообще, здесь они омерзительнее, чем где-либо, и в философии, и в поведении американцев. Удивительно ли, что в стране, где не так давно были возможны "обезьяньи" процессы над пропагандистами эволюционной теории Дарвина, толпы расистов жгли негров на кострах, точь-в-точь как это практиковали в средневековье фанатичные инквизиторы?