Кромахи похоронили на холме, рядом с Фиахом. Могилу копали Гильдас, Иннес и Бойд - а потом старик ушел и увел мальчика. Гильдас остался один... Он долго сидел, выцарапывая на камне крест - тем самым ножом, которым Кромахи резал миски - а потом отряхнул ладони и осторожно погладил свежий рисунок.
- Я знаю, ты не обидишься, что я сделал это без твоего разрешения, - сказал он вслух. - Но все-таки, когда настанет Судный день, я надеюсь, что Господь увидит этот знак и позволит нам встретиться на небесах, если будет на то Его воля. Он поймет, что я не солгал.
Холмы молчали.
- Энгус спросил, хочу ли я виру за твою смерть, - продолжал Гильдас. - Я отказался. Ведь ты бы, наверное, сам не хотел, чтобы за тебя мстили и требовали уплаты. Энгус сказал, что даст серебряную чашу отцу Панкрассу, чтоб твоя душа не беспокоила Скару. Он, правда, не верит в то, что говорит отец Панкрасс, но все же...
Он помедлил.
- Я ухожу на Айону. Я давно туда собирался, но, наверное, теперь самое время. Скара обойдется без меня. Коломба и его ученики, быть может, разрешат мои сомнения - и тогда, надеюсь, мы увидимся с тобой вновь, Кромахи, сын Сэйраса, мы оба будем этого достойны. А до тех пор я буду за нас молиться.
Гильдас встал - и наверху раздалось карканье. Хлопнули крылья, и на плечо ему опустилась ворона.
- Здравствуй, Фиахна, - сказал Гильдас.
...Так они и шли. Фиахна то отлетала и возвращалась, то описывала круги над головой Гильдаса, то ехала, цепко держась когтями за его плечо. На привале она устраивалась на камне рядом или на соседнем дереве. Гильдас разговаривал с ней - рассказывал все то, что не успел рассказать Кромахи. Фиахна слушала внимательно, склонив голову набок и глядя на Гильдаса то одним, то другим глазом. Беседуя с нею в пути, Гильдас впервые после смерти Кромахи начал улыбаться...
Лодочник-монах, перевозивший эту странную пару на Айону, немало дивился тому, что ворона предпочла не лететь, а сидеть на плече у человека, нимало не стесняясь чужим присутствием. Лодочника птица рассматривала с любопытством и как будто слегка посмеивалась при этом. Казалось, она вот-вот что-нибудь скажет.
Впрочем, брат перевозчик прекрасно знал, что лишних вопросов задавать не надо.
На Айоне долго потом еще вспоминали брата с ручной вороной, которая жила у него в келье, а иногда, озорничая, принималась с утра пораньше прыгать по водосточному желобу и стучать клювом во все ставни подряд. На нее не сердились - в конце концов, у Кевина из Глендалоха жили ручные дрозды, и всем было известно, что дикая волчица по его повелению однажды выкормила осиротевшего олененка. Вороне нравилось, когда с ней разговаривали - правда, по мнению некоторых, брат Гильдас проделывал это с излишней серьезностью, но кто взялся бы с уверенностью утверждать, что вороне непонятно Слово Божье?
Эпилог
Отец Палладий рассказывал:
- ...а потом наш город постигло великое горе. Люди погрязли в грехах, и нас посетил Господь - на нас напали варвары ...
О н замолчал, как будто в смущении, и посмотрел на сидящих за столом . Но никто, казалось, не понял, что для отца Палладия, родом византийца , они тоже - варвары.
- И вот нам пришлось бежа ть в другой город через пустыню, - продолжал он. - Среди нас был один юноша-еврей . Он был моим другом, и я давно уговаривал его креститься, но не преуспел. В дороге мы все ослабели, особенно тот юноша . У нас кончилась вода. Он больше не мог сделать ни шага и наконец сказал, что больше всего страшится умереть, так и не став христианином. Тогда я, воззвав к милосердию Господа нашего, Творца всего видимого и невидимого, зачерпнул горсть песка и трижды посыпал его со словами: "Крещается раб Божий, во имя Отца, и Сына, и Святого Духа". Господь явил чудо, мой друг встал и смог идти дальше. Когда мы дошли до безопасных мест и набрались сил, то отправились к митрополиту, дабы узнать, крещен мой друг или нет. Митрополит долго думал и советовался с другими учеными людьми . О н велел нам прийти через неделю. Когда мы явились за ответом, он сказал: "Мы знаем, что разбойник на кресте не был крещен, но он исповедовал Христа Богом и услышал: ныне же будешь со Мною в раю. Значит ли это, что в рай вошел некрещеный? Нет. Он крестился исповеданием, кровью и слезами. Подобного рода события часто случались во времена гонений на христиан. Бывало, что воины , приставленные к мученикам, исповедовали себя христианами и тут же претерпевали кончину и получали венец мученический. Твой друг исповедовал Христа, но можно ли сказать, что он был действительно крещен?". Пребывая в затруднении, митрополит сказал, что мой друг должен принять крещение водой по обычаю, дабы не было смущения. Однако, поскольку сказано: едино крещение, и оно не повторяется, то перед погружением священник должен сказать : " Аще не крещен" - и вести службу далее, как обычно делается . Меня же митрополит за трудолюбие благословил поставить во диаконы, а через положенный срок и во священники.
Монахи смотрели на отца Палладия с некоторым удивлением : видимо, греческая хитрость казалась им чем-то из ряда вон выходящим . Брат Гильдас, впрочем, слушал с напряженным вниманием - и в конце концов спросил:
- А если бы твой друг умер тогда в пустыне?
- Тогда я молился бы за него как за крещеного, вверяя прочее милосердию Божию, - ответил отец Палладий. - Однако это был бы урок всем тем, кто откладывает святое крещение до последнего часа. Я расскажу вам еще одну историю: в некоем городе начался мор, и люди поспешно, почти не готовясь, стали креститься перед смертью. Наконец епископу явился ангел и сказал: "Доколе вы будете посылать нам мешки запечатанные, но пустые внутри?". В воскресенье епископ рассказал людям о явлении ангела, и те поняли, что недостаточно крещения, нужны еще и христианские добродетели.
Потом разговор зашел о другом, и брат Гильдас перестал слушать. Опираясь на посох, он вышел из трапезной - и задумался.
До него доходили вести о том, как жила Скара. Старый Комгалл, воочию увидев Морриган с ее свитой , твердо реши л, что Скаре покровительствуют С тарейшие; он все откладывал и откладывал решающую битву, а спустя год погиб на охоте. Его преемники были слишком заняты внутренними распрями - чтобы не опасаться удара в спину, они предпочли видеть Макбрейнов союзниками, а не врагами. Маккормаки, опасаясь мщения, ушли далеко в горы.
Старый князь оправился от раны и прожил еще достаточно, чтобы увидеть свадьбу Бойда и Мэрид. Неисправимый хитрец, он таки крестился перед смертью - а до тех пор, по словам Иннеса, вымотал ему всю душу, допытываясь про раскаявшегося разбойника и про то, наверняка ли тот попал в блаженное королевство на небесах. "Нечего делать, - пробурчал князь. - Видимо, придется мне возлюбить своих врагов, если я встречу их на том свете".
Иннеса уже давно не было на свете . Не было ни Энгуса, ни Бреги, ни Дункана, ставшего новым вождем Скары и из числа своих внуков назначившего себе преемника.
А Гильдас жил.
Но от Кромахи никто ни разу не слышал , чтобы он выразил желание креститься. Значило ли это, что все было напрасно? Брат Гильдас понимал: то , что делал он на Айоне вот уж почти сорок лет, было нерасторжимо связано c Кромахи. Новая жизнь - совсем другая, не та, которую вел он в Скаре с рождения - началась для него в незапамятный осенний день , когда к его дому привели раненого и усталого путника. И когда Гильдас своими руками положил друга в могилу на холме, он понял, что до тех пор стоял на распутье - и мог бы простоять на нем до конца , представ перед Господом пустым запечатанным мешком.
