И, наконец, он нашёл то, что так хотел найти, на полуразвалившейся ещё постсоветской свиноферме соседнего колхоза.

Колхоз звался замысловато - "Новая Коммунистическая Заря им. 2-го пришествия Владимира Ильича Ленина".

В какую пролетарско-крестьянскую голову снизошло такое название - не выяснено до конца, но то, что условия, при которых это произошло, были совсем необычными - ясно всем абсолютно.

Работники и работницы этого колхоза были людьми необыкновенными.

Мужики - все как один носили усы и бороду, ходили неторопливо, вразвалочку. Выглядели они людьми сурьёзными - никто никогда не видел, чтобы они смеялись или улыбались. Заядлые охотники, частенько наведывались в лес на порубки, и возились со зверьём всяким диким, и поэтому сами слыли диковатыми и нелюдимыми.

Что касается их характера, то он был, достаточно тяжеловесным.

Они могли, конечно, вдруг громово расхохотаться - хлопая себя по ляжкам, громко хлопая в ладоши - но случалось это необыкновенно редко. Чаще их видели просто насупленными.

Работницы тоже были странными. Вроде ничего особенного - ну женщины и женщины себе. Разве что свои длинные волосы они всегда носили распущенными - вот, пожалуй, их самая отличительная черта.

Черты лиц, не симпатичных, но и не уродливых вовсе, были ровными и спокойными. Одевались они просторно, но просто - часто в платья или длинные юбки. И ходили эти женщины так плавно, что часто казалось, что они просто тихо скользят над землёй.

Занятия же у них были следующие - крестьянки эти странные работали с животными, с птицей - но часто и пряли, сучили шерсть немногочисленных баранчиков, которые всё же в колхозе водились, иногда вязали.

И всё же большая часть их усилий была направлена на работу с животными.

Колхоз почти не жил огородами. Если и было что-то, то это ряды грядок с какими-то странными травами с неизвестными названиями.

У соседей из других деревень вокруг колхоза возникло мнение, что часть этих травок - целебные. По крайней мере, летом глаз выхватывал какие-то знакомые растения - алоэ, болиголов, иван-чай, зверобой, ромашки или таволгу со снытью.

Иногда можно было увидеть и чабрец, и мяту, розмарин или кинзу - вполне известные и понятные травы, назначение которых понятно каждому.

Но встречались и необычные травки (и даже кустарники), привлекавшие внимание. Кусты могли быть колючими, с ветками, растопыренными в разные стороны, как будто специально для того, чтобы зацепиться и поранить всех, кто только приблизился к грозному обладателю шипов.

А травы иногда бывали быть ползучими, как будто скомканными; тяжёлой массой они скручивались друг с другом - и, вдруг, из переплетения стеблей выпрыгивали свечи или головы на длинных тонких шеях.

Или же это были другие растения - их крохотные трепетные стебли колыхались даже от слабого прикосновения ветерка, так, что казалось, будто эти былинки не проживут и дня, и их с корнем вырвет одним дуновением. Но проходили дни, и эти стойкие стебельки всё трепыхались на ветру, причём делали это уверенно и крепко.

Улицы колхозного села всегда были начисто выметены, недостатка в мётлах не было. У каждого из домов были прислонены к стене две-три, а то и пять мётел.

Мётлы выглядели прочными, крепкими на вид, их прутья были гладкими и даже блестящими, и ни один не был сломан. Прутья туго перетягивались прочной верёвкой в плотный пучок - такая метла могла прослужить изрядное количество времени.

Ручки мётел были украшены резьбой, разнообразными узорами, так что каждая из них представляла собой произведение искусства необычайной красоты. Видимо, было потрачено немало времени на то, чтобы сделать хоть одну такую метлу. А их были десятки.

Но что тут скажешь - тут и сказать нечего. Видно жители колхоза так любили чистоту. Ничего тут и нет необычайного. И если им уж и нравилось так следить за чистотой, да еще и с УМОМ, вкладывая душу в процесс, это значило, что обитатели колхоза были людьми вдумчивыми и работящими.

Наверное, так они вникали и во все остальные дела...

Вот в такой СТРАННЫЙ колхоз и приехал Борис за жёлудями.

Колхоз обеспечивал ими себя самостоятельно - мужики колхоза уходили в леса, собирали их там (даром, что хозяйство было окружен дубовыми рощами повсеместно), и мешками на могучих плечах без труда приносили их к свинарникам.

Так что жёлудей было достаточно.

Борис прибыл в "Новую зарю" на попутке. Он подговорил знакомого - соседа Михаила (того самого, которому и сбыл свой мотоцикл) подвезти его на этом же чуде техники.

Расплатился с ним он самогоном первой выгонки и обещанием пригласить его в первую очередь на пробы "Дубняка".

Плата, по его мнению, была немалая, так что и ехать он подговорил знакомого в удобный для него день - в среду.

Во "Вторую Зарю" добрались быстро, а так как выехали довольно рано, то ощущения были очень свежие.

Солнце светило ослепительными брызгами сквозь листву деревьев, утренние звуки - пение и щебет птиц, гудение пчёл - ласкали ухо неторопливо, но настойчиво.

Утро было новым и прекрасным.

11. ХАРИТОН И ЕКАТЕРИНА

Прибыв на место назначения, приятели прошлись по двум улицам колхоза, расположенным с севера на юг, и с запада на восток.

Раньше колхоз находился в другом месте. Там колхозный клуб, да и председательская изба, уживались на высокой горке.

Но такое местонахождение колхозных построек было признано недемократичным, не в духе крестьянско-пролетарского равенства, а посему - нецелесообразным. Дома колхоза снесли, да перестроили по-другому, в новом месте.

Сейчас улицы колхоза были прямыми и перпендикулярными. Но, несмотря на уравниловку, дома здесь стояли самые разные - и ветхие развалюхи, напоминающие старые сухие деревья, и контейнеры, и вагончики (один дом даже был частью вагона железнодорожного поезда - на его крыше лихо и набекрень была установлена труба).

Другие же, напротив, были мини-замками - и готическими, и даже скандинавскими (такого вида, как будто бы их хозяева регулярно бывали в Валгалле), романскими или в стиле барокко. Некоторые и них были густо декорированы - резьбой, колоннами, фресками, скульптурами.

Но, в любом случае, домов в колхозе было немного, и каждый был штучным.

Ещё раз - пройдя по улицам - чистым, выметенным и пустынным - оба приятеля не обнаружили никого. Колхоз, обе его улицы (да и дворы) были пусты. Ни души.

Борис уже начал испытывать нетерпение, потому что искренне хотел побыстрее покончить с этим делом - раздобыть жёлудей, загрузить их в мотоцикл, и, развязавшись таким образом, отправиться в обратный путь, к своим настойкам.

Вдруг, в другом конце второй улицы замаячил чей-то суровый грузный силуэт. Обладатель силуэта двигался навстречу им.

Прошло несколько мгновений, и фигура была видна уже чётко. Быстро преодолевая пространство между ними, она становилась различима всё лучше и лучше.

Навстречу Борису и его приятелю вышагивал здоровый бородатый мужик, одетый в какую-то хламиду серо-зелёного цвета, тяжело неся при этом какой-то мешок у себя за плечами. Расстояние, их разделявшее, сокращалось быстро, и через мгновение он уже стоял перед ними.