– Вечером мы будем в Шотландии! – сказал Василий, поблагодарив летчика.

Пересели в две машины С-54 и меньше чем через час сели на большом поле возле старинного замка между двух длинных и узких озер. На поле был выстроен батальон, чуть поодаль стояла толпа солдат в пятнистой форме, без оружия. Часть из них сидела на поле. Трава была подстрижена. Группа с оружием построилась у самолетов и прошла к батальону. Солдаты батальона были в полном вооружении, в яйцеобразных касках с сеткой. Группа остановилась напротив строя и повернулась направо, приставив пулеметы к ноге. Сзади подошел майор О’Дерби. К нему направился офицер, приподнял руку к каске, чуть вывернув ее ладонью вперед и что-то доложил. После доклада отошел в сторону и повернулся кругом, руку опустил. Билл сделал два шага вперед и начал говорить. Василий громко переводил его речь на русский. Смысл речи сводился к следующему:

– По приказу президента и генерала Эйзенхауэра, в батальон назначены новые инструктора, задача которых – в кратчайший срок подготовить батальон к активным боевым действиям против бошей. Все инструктора имеют практический опыт боев с немцами в частях специального назначения морской пехоты. В прямое командование батальоном вступает лейтенант-колонел Матвеев и его заместитель капитан Сагалаев. Расписание занятий будет вывешено завтра. Весь личный состав будет подвергнут проверке, условия обучения очень жесткие. У личного состава есть возможность заявить о переводе в другую часть. Но он надеется, что рейнджеры с честью выполнят поставленную Верховным командованием задачу: научится бить немцев так, как это делает русская морская пехота, не сорвавшая за два года ни одного десанта. Джеронимо!

Тысяча глоток прокричали этот клич. А справа и слева послышались смешки англичан. Затем О’Дерби распустил батальон и пригласил группу следовать за ним. Прошли мимо замка, подошли к металлическим полубочкам-ангарам.

– Здесь!

– Группа, стой, напра-аво!

– Эти два ангара для инструкторов сержантов! Следующий – для младших офицеров.

– Группа, по одному, в боксы, бегом! Марш!

– А нам туда! – сказал Билл, указав на сам замок Дмитрию.

– Билл! В группе только один человек знает английский, остальные говорят по-русски и по-немецки.

Василий перевел фразу.

– Да, есть такая проблема, сейчас попробуем решить!

Они втроем с переводчиком прошли в штаб английских коммандос, и Билл довольно долго говорил с английским офицером. Тот кивал головой и с интересом рассматривал русских. Потом позвонил куда-то. Через некоторое время, щелкнув каблуками, появились два сержанта и два рядовых.

– Вот эти ребята говорят по-русски, их переведут сейчас жить в четвертый бокс. Немецкий, правда, в ограниченном объеме, знают многие, но только англичане. Американцы немецкий только начали учить. Около трех месяцев изучают.

– Достаточно. Сержант! Ваше имя!

– Сержант Питер Устинов, сэр!

– Будете находиться временно в качестве переводчика у русских инструкторов!

– Йес, се!

– Трое остальных – ваши помощники. А вы, колонел? Вы говорите по-английски?

– Нет, но хорошо говорю по-немецки. И на берлинском, и на баварском диалектах, – сказал Дмитрий на немецком.

– Браво! – два раза лениво хлопнул в ладоши британский майор. – Увидимся в пабе.

Билл провел Дмитрия в его комнату. У Дмитрия хороший двухкомнатный номер, с небольшой спальной, несколько странной ванной без смесителя, раковиной с двумя кранами и санузлом. Условия просто шикарные, правда, непонятно, как умываться. Но в конце концов, холодной воды достаточно. Он разобрал винтовку и стал, по привычке, ее чистить. За этим занятием его и застали Билл и Василий. Билл, несколько недоуменно, уставился на разобранную винтовку.

– А у вас денщиков нет?

– Почему, ординарец положен, начиная от командира дивизии, а я – начальник разведки флотилии, но здесь его нет, да и я всегда сам чищу свое оружие. Минуту, я закончу.

Он собрал АВС и поставил ее в изголовье кровати. Сполоснул руки и накинул китель, надел портупею с маузером.

– Готов! Куда идем?

– Представляться командиру базы, затем знакомиться с офицерами базы. Деньги возьмите, – напомнил Василий.

Заговорил Билл, и Василий начал переводить:

– Подполковник Воэн очень возмущен вашим приездом, считает это проявлением неуважения к его детищу. Эту тренировочную базу создавал он, по приказу его величества.

– Понял. Билл, не бери в голову. У нас совсем другие задачи, нежели у него. Какой у него «конек»?

– Джиу-джитсу и преодоление препятствий.

– Все, пошли.

Идти совсем недалеко, рядом с той комнатой, где набирали переводчиков. В комнате невысокий пожилой офицер в форме парашютиста, в темно-зеленом берете. На руках черные лайковые перчатки. С левой стороны кобура стандартного револьвера с пристегнутым ремешком. Дмитрий представился, Василий перевел.

– Господа союзники решили, что большевик с маузером быстрее научит их громить немцев!

– Чем потомственный офицер с Веблей-Скоттом? Несомненно!

– А чем вам не нравится мой револьвер?

– Наоборот, нравится! Особенно ремешком! – Дмитрий показал пальцем правой руки вправо, чуть приподняв руку, затем резко шагнул за «противника» и прижал ремешком правую руку подполковника, и одновременно взял на болевой левую.

– Как видите, полковник, мой маузер даже не понадобился! – и он отпустил начальника центра подготовки коммандос.

– Ловко! – чертыхнулся Воэн и немедленно отстегнул ремень от рукоятки револьвера.

– Проще и удобнее положить его внутрь кобуры, переместив ободок налево ближе к кобуре.

– Но сами вы не носите ремешок.

– Нет, не ношу, впрочем, и маузер ношу редко. В основном, с парадной формой.

– А приему этому где научились?

– Немцы так же носят свои пистолеты. Поэтому и отрабатываем до полного автоматизма.

– Давно служите, полковник?

– С тридцать шестого года.

– Рад приветствовать вас в Акнакэрри! Как вам наш центр?

– Я пока видел не очень много, но смотрю, что многие виды боя здесь не отрабатываются. Весь лагерь направлен на отработку боя в горах и форсирование горных рек – очевидно, это Норвегия, Греция и Южная Франция, может быть, часть Италии. Остальные виды боя отрабатывать негде.

– Какие, например?

– Бой с воды на волнении, бой в городе, бой на причале, на пляже, выгрузка боеприпасов на высокий причал, бой с кочующей минометной батареей в населенном пункте, управление боем при поддержке подразделения танками, танковый десант. Ну и так далее – то, с чем реально столкнется каждый из солдат первого батальона рейнджеров, и уже скоро.

Тут в разговор вступил О’Дерби:

– Честно говоря, господин полковник, мы летели в Крым полными такого же скепсиса! Одного дня, проведенного в гостях у полковника Матвеева, хватило, чтобы убедиться в том, что подобные контакты будут чрезвычайно полезны, сэр Чарльз. Вот смотрите! Это их полоса препятствий. И солдаты учатся преодолевать ее под реальным огнем! Вот видите, это снято от пулемета. Это – не противник, а разведчики Дунайской флотилии на учебе. Как видите, патроны боевые. Я уже год здесь, и считаюсь не самым плохим офицером, но там парни Дмитри преодолевали эти препятствия быстрее меня, успевая вести огонь и находясь под пулями.

Они довольно долго обсуждали каждую фотографию, внимательно ее рассматривая.

– Кто это? Пленный?

– Да! Представьте себе: большое, покрытое снегом ледяное озеро. Противоположный берег высокий, на нем немцы. Постоянно взлетают ракеты. Вот! Тут немного плоховато видно, но рассмотреть можно. Группа ушла всего на четыре часа и вернулась с пленным. Немцы даже не всполошились, лишь после возвращения группы открыли огонь. Они экипируются иначе, у них другое вооружение, и основное внимание направлено на взаимодействие всех подразделений в бою. Поэтому полковник Траскотт и принял такое решение, а вы знаете, что он очень хорошо знаком и с президентом, и с генералом Маршаллом. Поэтому сюда уже направлены дополнительные виды вооружений, новые радиостанции, новые мины, заказана новая униформа – все то, о чем мы разговаривали с Дмитри последние несколько дней. Лэсли и остался в Лондоне, чтобы все было доставлено как можно скорее.