Зашевелился фон Бок: начал запоздалое перемещение частей 17-й армии южнее. В Синельниково начали погрузку в вагоны две дивизии. Здесь еще не просохло, поэтому войска были вынуждены использовать железную дорогу. Именно там сработала очередная мина, полностью выведя из строя узловую станцию, огромное количество техники и личного состава. После взрыва станцию немедленно обработала авиация АДД, разбив пятитонными бомбами восточную и западную горловины. Старший группы краснофлотец Видерман был представлен к ГСС и получил звание лейтенанта. Батальон покинул обжитые места и переместился в Чкалово. Рядом маленький полевой аэродром, на котором базировался 55-й полк подполковника Иванова. Двенадцатого мая три фронта начали наступление: Брянский фронт на Белгород, Юго-Западный на Харьков, Южный, поддержанный двумя армиями Юго-Западного, двинулся на Днепропетровск. Батов создал мобильную группу, в которую собрал почти все танки фронта, посадил на броню 7-ю гвардейскую дивизию и придал группе конный корпус. Группа разрезала фронт у Ивановки и через шесть часов ворвалась в Мелитополь.

Оставив часть пехоты разбираться с гарнизоном, повернула на Новобогдановку и перерезала последнюю железную дорогу, которая еще функционировала на фронте у Клейста. Видя, что положение становится чрезвычайно опасным, фон Бок снял 11-й корпус Карла Штрекера из 6-й армии и начал переброску его под Никополь, с целью ударить Крымскому фронту во фланг. Три дивизии сели в вагоны, пересекли Днепр в Днепропетровске. После прохода поездов с войсками, Ставка дала команду взорвать последние три моста: в Днепропетровске, Запорожье и в Никополе. Семнадцатая армия была разрезана надвое. Гот и Паулюс смогли остановить наступление, закрепившись на болотистых берегах реки Самара. Преодолеть эту преграду войска фронта не смогли и перешли к обороне. Не слишком удачное наступление Брянского фронта, который не смог прорвать оборону немцев на всю глубину и ограничился тем, что еще раз отбил Белгород, позволило немцам удержать Харьков и Днепропетровск.

Наличие рокадной железной дороги давало им возможность нормально снабжать войска Паулюса и Гота через Кременчуг и Полтаву. Барвенковский выступ расширился на пятьдесят километров в результате операции, и 1-я танковая армия была полностью блокирована к 22 мая 1942 года. Южный фронт продолжал атаки на нее со всех сторон, Крымский исчерпал наступательные способности, заняв Токмак и Запорожье. Возникла пауза, которой воспользовались немцы, ударив от Краснограда по войскам Тимошенко и Малиновского. Завязались тяжелые оборонительные бои. Но, потрепанные люфтваффе, потерявшие в весенних боях 8-й авиационный корпус, который отвели на переформирование, не смогли помочь Паулюсу прогрызть оборону Тимошенко. Операция по деблокаде Клейста не удалась. Но самым слабым звеном был наш Крымский фронт! Трех армий, одного кавкорпуса и одной авиационной армии не хватало, чтобы создать надежную оборону. А Клейст готовился выпрыгнуть из кольца. Первые признаки этого доложили летчики 55-го полка. В транспортниках стало перевозиться много топлива. А агентурная разведка дала информацию, что топливо сразу распределяется по частям армии, не задерживаясь на складе. Плюс штаб армии переехал из Мариуполя, установить новое место его базирования не удавалось. Дмитрий приехал в штаб фронта и вошел в кабинет к Батову. Тот разговаривал по ВЧ, сильно волновался, часто вытирая лоб свободной рукой, и доказывал, что ему требуются подкрепления, а не советы, как залатать тришкин кафтан. Потом вдруг вытянулся, даже лицо изменилось, он замолчал, слушая собеседника.

– Я вас понял, товарищ Васильев! Постараемся! Будем надеяться, что в течение двух недель ничего не произойдет. – После этого он отвел трубку от лица, выразительно посмотрел на нее и аккуратно положил ее на место.

– Сам сказал, что перенаправил в наш адрес 20-ю армию с Центрального фронта.

– Поздно, товарищ генерал. Читайте! – сказал Дмитрий и положил перед командующим разведсводки.

– И как будем выполнять приказ Сталина?

– Единственный шанс – высадка в Мариуполе.

– Чем, чем высаживаться?! Ты думай, что говоришь!

– В Керчи стоит 404-я дивизия.

– Ты охренел? Она практически небоеспособна, а ты ее в десант! Там по-русски почти никто не говорит! – закричал Мехлис, находившийся возле командующего.

– Мой батальон пойдет в первой волне, товарищ арком. Главное – зацепиться за Азовсталь и ее причалы. Потом рассую своих бойцов в качестве командиров рот, только приказ нужен, и ваша, персональная, накачка всех этих «слонопотамов», товарищ Мехлис, что это так, и эти бойцы являются командирами с исключительными полномочиями.

Мехлис в очередной раз выматерился. Ругался долго и складно, потом, успокоившись, сказал:

– Давай свой батальон, лейтенант! И поехали в Керчь!

Это надо было видеть! Как он разносил комдива 404-й!

– В общем, так, шакал недоделанный! Вот командир десанта, а вот мой маузер! Я передаю его ему! Чтобы он тебя, осла вислоухого, пристрелил, если твоя дивизия в очередной раз обо…ется! Понял???

– Понял, батоно. Все сделаю!

– На погрузку!

Караван отошел от Керчи в 14:00. Ход маленький, поэтому к Мариуполю подойдут только в три ночи. Самое то! Боевые корабли отойдут чуть позже и нагонят караван в пути. Через пять часов стемнело. К часу ночи подошли к косе Долгой. ТК-1 подвалил к борту СБ-12, на которой находился комдив-404, и Дмитрий еще раз напомнил ему, что надо высаживаться на причалы, и быстро! Торпедные катера рванулись в темноту, ориентируясь по усам впереди идущего. Немцы открыли заградительный еще на подходах, и их начали давить мониторы, бронекатера и эсминцы флотилии. Пятьсот девятнадцать человек первой волны высадились быстро и организованно, с ходу выбив немцев с площадок у причалов по обе стороны ковша.

Пулеметчики и снайпера ломанулись наверх, занимать позиции, заранее распределенные еще перед боем. Немцы не ожидали такого плотного огня и отошли, но попали под артиллерийскую подготовку с кораблей. Через час двадцать повалила неорганизованная толпа 404-й дивизии, все, кроме снайперов и пулеметчиков, разведчики ушли в свои роты. Где пинками, где оружием, заставили рыть окопы на берегу Кальмиуски, два наиболее толковых батальона зачищали завод; 1368-й полк занял оборону на востоке. Требовалось создать видимость того, что нас можно сбросить в море, задержать начало прорыва на четырнадцать дней. Первый день прошел довольно спокойно, расширили плацдарм до Виноградного, немцы вели обстрел, но он был не шатким, не валким. Удалось навести хоть какой-то порядок в частях, принять еще одну волну десанта, в том числе свою танковую роту.

Поставили их в качестве огневых точек в узловых местах обороны. А утром началось! Завыли «ишаки», появились немецкие «трешки», пошла пехота. Под давлением противника отошли от кладбища за заводом. Отход удалось выполнить нормально, подстраховывая 1368-й полк при отходе пулеметами. Задержались у домов, и около полутора суток вели бой в поселке Орджоникидзе. Затем отступили на триста метров до Волнистой улицы. Там попытались задержаться, но место больно неудобное, пришлось отойти глубже. К пятым суткам Драгонишвили перестал прижимать голову при каждом взрыве и начал понемногу руководить боем, так как не всегда русский язык доходил до уроженцев Мингрелии и Сванетии. Дела пошли чуть веселее. Да и бойцы обвыклись, хотя стрельбы наугад и без прицеливания было много. Разведчикам приходилось много внимания уделять бойцам. Удивительно, но в дивизии было много людей старшего возраста, мало молодежи, а средний возраст практически совсем отсутствовал. Обучены они были из рук вон плохо. Несколько человек во второй день попытались сдаться противнику, но были уничтожены огнем пулемета с домны.

Больше такие случаи не повторялись. К девятому дню весь поселок был уже у немцев, десант находился только на заводе. Потери в составе дивизии превысили 35 %, батальон потерял двадцать шесть человек. Ночь прошла спокойно, приняли несколько кораблей с боеприпасами.