Но помимо всего этого были два направления, которые беспокоили меня больше других. Это нефтехимия с выходом на максимально быстрое производство пластиков, а также развитие электронных вычислительных машин. Проблема заключалась в том, что я довольно мало и поверхностно представлял себе эти области. Они как-то не входили "дома" в круг моих интересов. Я так честно Берии и признался. Он обещал подумать и подобрать команды разработчиков таким образом, чтобы даже по моим обрывочным и любительским представлениям, они смогли быть понять главное направление поисков.

   В последствии выяснилось, что он был не так уж и неправ. Дело в том, что для понимающего человека даже заданность чисто внешних существенных признаков может дать хороший импульс в правильном направлении. Так, например, мои слова о том, что через несколько десятилетий главным источником сырья для развития химической промышленности станет природный газ, гигантские запасы которого содержатся в недрах СССР, дали мощный толчок к развитию этого направления и созданию сразу двух специализированных НИИ. А вовремя упомянутые мной названия продуктов типа полиэтилена привели и вовсе к прекрасным результатам. Например, выяснилось, что этот полимер уже хорошо известен в научной среде. Его первый синтез был осуществлен немецким химиком Максом фон Пэкманом еще в конце 19-го века, хотя до сих пор этот материал не нашел широкого промышленного применения. Я всего этого не знал, но зато это знали те, кто был специалистом в этой области. А я в свою очередь неплохо представлял себе сферу его применения, пусть и на бытовом уровне. Воодушевленные химики принялись "пытать" меня с новой силой. В результате я вспомнил, что еще более эффективный полимер того же плана полипропилен был синтезирован лишь в 50-х годах с помощью технологии металлокомплексного катализа полимеризации олефинов. При этом я ни малейшего представления не имел о том, что такое металлокомплексный и что за зверь такой олифены. Но химики заверили меня, что разберутся.

   А в компьютерной области мне даже удалось вспомнить, что первую механическую программируемую цифровую машину изобрел в 1938-м году некий немец по имени Конрад Цузе, который как раз сейчас должен заканчивать Берлинский политехнический институт. А на сегодняшний день самой продвинутой разработкой был механический аналоговый компьютер, разработанный в Массачусетском технологическом институте неким Вэниваром Бушем. Я совершенно случайно запомнил это имя, да и то потому, что читая как-то статью по истории компьютеров, обратил внимание на его фамилию и задумался над тем, не является ли он предком президента. Самое удивительное, что этого в совокупности с моими дилетантскими представлениями о том, как компьютер выглядит и каким образом что делает, оказалось достаточно для организации исследований. Хотя все же справедливости ради следует сказать, что главным виновником был не я, а молодцы Артузова, сумевшие выкрасть как "машинку" из Америки, так и вчерашнего студента из Германии.

   Вот так мы и работали. Я даже практически не испытывал желания выбраться в город. Лишь несколько раз я обращался к Иваненко с подобной просьбой. В таких случаях он всегда сопровождал меня лично, хотя подозреваю, что не в одиночку. Он оказался довольно интересным человеком, очень довольным своей судьбой и особенно тем, что пусть и в качестве "силовой поддержки", но оказался сопричастным к великим делам, творившимся в УЗОРе. В чисто человеческом плане с ним также было легко общаться, поскольку я ни разу не завел разговора на темы, относящиеся к его непосредственной работе.

   Проработав и очень плотно несколько месяцев среди такого количества энтузиастов, собранных в УЗОРе, я начал лучше понимать и это время и то, чем оно принципиально отличается от нашего. Здесь я практически не встречал людей, озабоченных только своими личными проблемами. Наверняка были и такие, ведь мою "выборку" трудно было назвать представительной. И тем не менее. Здесь люди жили величием общей идеи творения будущего. Одного на всех. И это при всех трудностях материального и бытового плана придавало их жизни высокий смысл, которым они по праву гордились. В наше время это ушло. Каждый остался в своем маленьком мирке, который пусть и был более комфортным и обеспеченным, но совершенно не давал удовлетворения духовным запросам. Отсюда и такое количество депрессий, самоубийств и психических расстройств. Даже я, дитя своего времени, соприкоснувшись с этими людьми, невольно заразился их энтузиазмом и почувствовал себя другим человеком.

   Спокойное течение жизни, если это так можно назвать, было резко прервано в первой половине июля.

Глава 14. Начало перемен.

   Орджоникидзе примчался к Сталину 4 июля и настоятельно попросил его принять.

   - Товарищ Сталин. Нашли! Нефть нашли.

   - И где же?

   - В Татарской АССР, прямо там, где было Вами указано. Правда, чуть глубже пришлось пробурить, но самая первая скважина дала нефть. И какую нефть! Их экспедиции сообщают, что качество отменное, а дебет скважины будет минимум в три раза больше, чем в Баку. Это настоящий прорыв.

   Сталин смотрел на своего Наркома и молча улыбался в усы. - А что по другим наводкам?

   - В Башкирии нефти ждут со дня на день, они уже в курсе, насчет нефти у татар, так теперь так расстроились, что не первые. Но уверены в успехе. Из Архангельской области также сообщают, что результаты должны быть скоро, все признаки налицо. Остальные пока работают, надежда и косвенные признаки у всех, но результата пока нет.

   - Хорошо, товарищ Орджоникидзе, это действительно прекрасная новость, поблагодарите нефтяников от всего нашего народа и партии. И подумайте насчет наград. А нам теперь нужно срочно думать об организации там промышленной нефтедобычи и возможном строительстве нефтеперерабатывающего завода. Жду от Вас предложения и оценку потребностей для решения этих задач через неделю.

   - Будет, товарищ Сталин.

   Оставшись один, Сталин закурил и начал медленно обходить кабинет. - Значит, Алексей ничего не выдумал. Конечно, стоит дождаться и других результатов, но, скорее всего, там тоже все будет нормально. А это означает, что ко всем его словам стоит прислушаться более внимательно.

   Подсознательно Сталин давно чувствовал, что все сказанное Алексеем не выдумка. Берия также регулярно докладывал, что постепенно намечаются прорывы сразу по нескольким направлениям. Но серьезных ответственных решений политического характера Сталин по возможности старался пока избегать. Сейчас же он постепенно приходил к пониманию того, что решение некоторых вопросов затягивать дальше не имеет смысла.

   - Да и с самим Алексеем стоит уже начать разговор на более общие обозначенные им темы, которых они пока не касались, - подумал Сталин.

   Через неделю Орджоникидзе докладывал Сталину план разработки сразу нескольких месторождений. Нашли нефть в Башкирской АССР и алмазы в Архангельской области. Остальные экспедиции пока работали, но были полны оптимизма. Теперь главная проблема перетекала в область поиска необходимых ресурсов для строительства предприятий. Но это была решаемая проблема.

   - Товарищ Сталин, не могу, мучаюсь все время. Как, Откуда? Этой информации цены нет. Ведь все находится именно там, где указано, это невозможно. И какую еще информацию может скрывать этот источник?

   - Не волнуйся, Серго! - Сталин специально перешел на доверительный тон с официального. Скоро все узнаешь. Ведь именно ты и будешь работать дальше с самим источником. Но только скажу тебе прямо. Одно слово на сторону, и ты труп. Говорю тебе это, как старому другу. Информация настолько взрывоопасна, что может похоронить под собой всех, если попадет в чужие руки. Кроме тебя в твоем Наркомате ее не должен знать никто. Понимаю, что от слухов никуда не денешься, особенно позже. Сейчас-то мы еще сможем списать все на архивы старого геолога. Артузов очень неплохо поработал, но что будем делать, когда месторождения пойдут десятками, а я надеюсь, что так и будет? И все будут исключительно теми, которые нужны в первую очередь.