А вот работа, касающаяся ядерных разработок, велась совершенно иначе. Здесь уже Берия пытал меня лично, пытаясь максимально ограничить круг посвященных, а заодно гарантировав самому себе обладание всей полнотой информации. Видимо, Сталин поручил ему максимально форсировать работы по данной теме. Я уже по нескольку раз рассказал все, что знал и что удалось вспомнить с помощью "пыточной" опросной технологии. А Берия все не успокаивался. Самым сложным оказалось донести до него мысль, что не надо срочно засылать группу диверсантов в Германию или США. И там, и там работы были еще в самом начале, а немцы так вообще шли неправильным путем, и пока англичане не разбомбят завод по производству тяжелой воды в Норвегии, выход на правильную дорогу к успеху им не грозит. Но параллельно Берия собрал в очередной "шаражке" команду всех специалистов, имеющих хоть какое-то отношение к данной теме.
Кстати о шаражках. В моем времени они появились позже и считались своего рода разновидностью заключения для неблагонадежных или провинившихся ученых, конструкторов и инженеров. В данном времени я предложил Берии другую идею. Необходимо было решить прежде всего проблему обеспечения гостайны по всем новым разработкам боевой техники и вооружений. Я предложил создать полноценные закрытые спецгородки со всеми удобствами для семейного проживания работников, обучения их детей, магазинами и прочими видами тогдашнего ненавязчивого сервиса. И, разумеется, взять их под плотную охрану органов НКВД. Помимо всего прочего, таким образом я пытался решить проблему репрессий интеллектуальных кадров страны. Берия ухватился за идею двумя руками и сразу же начал ее внедрять при полной поддержке Сталина. Причем, даже для высшего руководства РККА был установлен особый режим посещения данных объектов. По индивидуальным спецпропускам, которые выдавал, между просим, именно наш УЗОР.
Насколько я был в курсе, Берия поставил работу с размахом. Был дан зеленый свет ракетчикам из РНИИ, так что за судьбу Королева я теперь мог не волноваться. Появилась надежда, что баллистические ракеты, покрывающие всю планету по дальности полета, как и в последующем космические ракеты появятся в СССР значительно раньше. Уже к 38-му ожидалось появление первых "Катюш", причем, сразу в варианте увеличенной мощности.
Начались по моей информации работы над созданием боеприпасов объемного взрыва, зажигательных и кумулятивных снарядов, а также ручных противотанковых гранатометов. В меньшей степени я представлял себе ситуацию в авиации и стрелковом оружии. Но Берия заверял меня, что все под контролем, работы ведутся, и тот же И-17 с мотором водяного охлаждения появится в срок.
Наибольшей заботой для меня было сохранение тайны собственного прогрессорского воздействия на реальность 35-го года на максимально длительный срок. Я прекрасно понимал, что чем позже информация о новых масштабных разработках советского оружия просочится наружу, тем позже начнутся и ответные действия наших противников. Для меня лично это означало и мою собственную актуальность как информационного источника. Как только история не в мелочах, а на уровне глобальных событий изменит свой ход, я мгновенно превращусь в обычного человека, знающего о будущем не больше, чем любой другой. Причем, я прекрасно отдавал себе отчет в том, что подобные мысли наверняка есть и у Сталина. Их просто не может не быть. А значит, если я хочу и дальше участвовать в преобразовании мира и иметь на это какие-либо основания, я должен уже сейчас продумывать свою будущую деятельность. В этой связи я предложил несколько мер, призванных частично оттянуть мою провидческую "слепоту", а частично обеспечить мне дальнейший фронт работ на длительный период времени. Конечно, я не называл истинных причин этих инициатив, благо нашлись очень правдоподобные предлоги.
Во-первых, с моей подачи все производства, конструирующие и выпускающие новую технику и виды вооружений, сразу же должны размещаться на Урале, вся зона которого должна быть специальным решением Советского правительства объявлена закрытой для иностранцев. Исключения следовало делать лишь для привлеченных специалистов, занятых на строительстве новых предприятий и установки на них импортного оборудования. Но и их свободное передвижение должно ограничиваться лишь специально выделенными зонами этих предприятий. Все это заранее следует оговаривать в их контрактах и достойно материально компенсировать.
А некоторых любителей "подсмотреть" быстро и уверенно должны отлавливать органы контрразведки и местных подразделений НКВД.
Во-вторых, все новые образцы вооружений следует испытывать также на Урале. А обучение этим видам техники в войсках должно происходить следующим образом: поочередно войсковые части должны целиком командироваться в учебно-тренировочные лагеря, где проходить комплексное овладение новой техникой и оружием. Время у нас еще было, поэтому с поставкой новых образцов в действующую армию можно было и повременить. При таком порядке даже неизбежная утечка информации будет восприниматься как выдача желаемого за действительное и пропаганда при отсутствии реальной силы.
Мои предложения с воодушевлением были восприняты Берией и благожелательно Сталиным, а потому сразу же ушли к исполнению.
Особый энтузиазм Берии объяснялся тем, что по мере роста УЗОРа и его разработок, по мере активизации работы КБ, его аппаратная сила существенно возрастала. Этот комплекс мер позволял ему окончательно забрать под себя части НКВД, отвечавшие за охрану промышленных предприятий и конструкторских бюро. Сталин все это видел, но не только не препятствовал, но и всячески поощрял. Убийство Кирова заставило его по-новому посмотреть в том числе на собственную уязвимость и угрозу чрезмерного усиления органов НКВД. Текущее развитие ситуации его более, чем устраивало. Вместо одного монстра шла подготовка к созданию четырех, а то и пяти независимых друг от друга структур. Речь шла о Службе внешнего контроля (разведка/контрразведка), Главном Разведывательном Управлении РККА (военная разведка и диверсионная деятельность), Управлении Промышленной безопасности (охрана и защита промышленных объектов) и собственно НКВД, в ведении которого оставались уголовный розыск, охрана мест заключения, обеспечение общественного порядка. И все эти органы замыкались на Политбюро, а по сути на самого Сталина.
Параллельно я тщательно продумывал организацию теневой финансовой империи на Западе с помощью и силами внедренных в Европу, США и Азию оперативников СВК. Пока история еще повторяла свой путь, надо было успеть заработать как можно больше денег. Благо моя память хранила все основные тренды и котировки этого времени. Не зря же я их столько изучал в свое время, пытаясь отыскать свой "Грааль". Разумеется, не нашел, но сейчас знание схем афер и финансовых технологий будущего могло дать мне серьезные преимущества. Сталин обещал подключить к этой работе Артузова уже этим летом.
Но и про иные направления я не забывал, да мне никто и не давал об этом забыть. Особый интерес Берии вызвал рассказ о чудо-лекарстве - антибиотике. Я про это знал хоть и немного, но достаточно для перевода работы в практическое русло. Через ИНО сотрудниками Артузова была добыта в Англии у Александра Флеминга культура плесневого грибка, а также технология извлечения из него активного вещества - пенициллина. Ну а со среднеазиатскими дынями проблем не было, сезон как раз начинался. Именно на этих дынях, как я читал, грибок развивался особенно активно и давал максимальное количество пенициллина.
А вот с шариковой ручкой я прокололся. Хотя в СССР ее действительно не существовало, но изобретение уже было известно на Западе и запатентовано. Впрочем, Берия с пониманием отнесся к подобной проблеме и предложил выдумать что-то иное подобного рода. Недолго думая и перебрав в голове несколько вариантов, я вспомнил про фломастер. Принципиально и технологически он был даже проще. В Европе появился лишь в 60-х, это я откуда-то знал. Оставалось проверить Японию, в которой он и был изобретен. Идея ушла в проработку.
