пришла туда, – сказала она, шагнув в моем направлении.

Я не знала о причине ссоры, но вместо того, чтобы признать это, я снова спросила:

– Почему ты плакала? Что случилось?

61

LOVEINBOOKS

– Дженна. Она вела себя в своем репертуаре.

Молли не нужно было объяснять мне репертуар Дженны. Я получала от нее отвратные

комментарии годами. Я прекрасно знала, что, скорее всего, она видела слезы Молли и использовала

их, чтобы показать свое превосходство, напомнить ей, что она другая. Униженная. Бесполезная.

– Дженна – эгоистичный позер. Не понимаю, почему ты… – Я сделала паузу, чтобы

поправить себя. – Не понимаю, почему мы тусуемся с ней.

– Я уже нет. Ты тусуешься.

Я пожала плечами, не зная, что сказать. Думала, к концу дня смогу принять Дженну, как

лучшую подругу своей сестры. Я бы с радостью играла роль Мэдди следующие семь месяцев, семь

лет и всю свою жизнь, но я не могу мириться с Дженной.

– Ага… ну, чувствую, скоро это изменится.

Молли ухмыльнулась, без сомнений понимая, что именно я имела в виду.

– Я поняла это еще на вечеринке.

Я склонила голову, притворяясь, что ищу в сознании забытую информацию.

– Я… эмм…

Боль, с которой я была хорошо знакома, заменила радость в глазах Молли.

– Ты слышала, как она задевает меня, и сказала, что ты устала от того, что она мучает меня.

И ты не хочешь больше делать вид, что это не твоя вина.

Я не осмелилась спросить, к чему относилось «это». К тому же, взглянув в лицо Молли, я

поняла, что она не знала ответа, она так же растеряна. И ей тоже хотелось бы знать, из-за чего

расстроилась тогда Мэдди. К сожалению, у меня ответа не было.

– Мне жаль. Так много всего, что было в ту ночь, я все еще не помню.

– Алекс услышал, что ты кричишь на Дженну, и вошел в комнату, – сказала Молли. – Он

схватил тебя за руку и попросил замолчать, пока ты все не испортила. Ты кричала, чтобы он

отпустил тебя, оставил одну. Я хотела помочь, но он сказал мне держаться подальше, что ты пьяна, и

он позаботится об этом.

– Я не была пьяна.

Это единственное, в чем я была уверена. Я видела Мэдди пьяной много раз, она шаталась, ее

мутило, а и давала ей ибупрофен и гаторейд в два часа ночи, а затем врала родителям, что у нее

судороги, когда на следующий день она едва могла двигаться. В ту ночь Мэдди не пила. Она была

расстроена, может, немного напугана, но не пьяна.

К тому же у меня был анализ крови, чтобы доказать это.

– Я знаю, что ты не пила, но Алекс…

– Легче сказать, что Мэдди пьяна и несет пургу, нежели правду, – закончила я ее мысль.

Она согласно развела руками, и я напомнила себе, что она знала этих людей, этих так

называемых «друзей» лучше, чем я. Может, даже лучше, чем Мэдди.

– Думаешь, если я буду игнорировать их, если просто пущу все на самотек, все вернется к

норме? – спросила я.

– Эмм... нет.

Хорошо. Поговорив с Молли, я поняла, на что была способна моя сестра и ее друзья. И я

больше не была уверена, что нормальность по версии Мэдди, – это то, чего я хотела.

62

LOVEINBOOKS

21

Я открыла дверь, ведущую к задней школьной лестнице.

Ей почти никто не пользовался. С третьего этажа пробраться на лестничную площадку

можно было через дверь между кабинетом искусства и чуланом уборщика.

Ученики предпочитали пользоваться парадной лестницей, широкие ступени которой вели

прямо к столовой, главному офису и к выходу на ученическую парковку. Узкая задняя лестница вела

только в темные школьные закоулки.

Стояла тишина, компанию мне составляло эхо моих собственных мыслей. Это и было то,

чего я хотела – изолированное место, где можно подумать и взять себя в руки.

Между пролетами находилось большое окно с широким подоконником, и я на него уселась.

До конца занятия в читальном зале оставалось еще пятнадцать минут, и, если гулять в такое время,

можно было привлечь к себе внимание. Внимание, которого я не хотела, и которое мне не было

нужно. В любом случае – не сейчас.

Здесь мне нравилось: спина прижата к холодным шлакоблокам стены, ноги снизу согревает

батарея. На этом самом месте я проводила с альбомом по нескольку часов в неделю, наблюдая за

миром снаружи, стараясь запечатлеть на бумаге каждый момент времени, каждый упавший лист,

каждую припаркованную машину.

Я наклонилась и достала из сумки Мэдди блокнот. Он был разлинован, так что

единственным пригодным для рисования местом оказалась задняя сторона обложки. Я раскрыла его

на последней странице и снова покопалась в сумке уже в поисках карандаша. Нашлась самая

обычная двойка11, но и так сойдет.

Углубившись в рисование, я подпрыгнула, когда прозвенел звонок. Пара человек, которым

вдруг понадобилась именно эта лестница, прошла мимо меня. Я проигнорировала их, сосредоточив

свое внимание на блокноте на коленях и уборщике снаружи, опустошающем урну в мусорный

контейнер. Если бы он хоть на секундочку замер, я бы точно успела поймать выражение его лица. Но

он ходил туда-сюда, подбирая клочки бумаги, упавшие мимо контейнера.

В коридорах стихло. Начался мой следующий урок. Наверное, физика. Это была физика

базового уровня, не продвинутая. Я могла бы пропустить два месяца уроков и все равно заработала

бы четверку. Не умру, если пропущу один день. У меня впереди ланч, четыре урока, два часа

наблюдений за тренировкой по хоккею на траве – играть в него я не умею – и куча домашней работы,

которую нужно сделать, а я все никак не могла заставить себя сдвинуться с места.

Я постаралась отвлечься, целенаправленно думала о всяких глупых вещах: о трещине в

оконном стекле прямо у меня перед носом, о блеклых линиях разметки на парковке внизу. Не

помогало. Мое тело все еще дрожало от возбуждения.

Я закрыла глаза и представила себе лицо Мэдди, улыбающееся мне в темноте. Я постаралась

припомнить, когда видела ее счастливой в последний раз.

Кажется, это было утром перед аварией. Я ходила по своей комнате туда-сюда,

разговаривала сама с собой, размышляя вслух о том, примут ли меня в школу дизайна Род-Айленда.

«Если примут, – решила я, – то они совсем спятили».

Скомкав очередной рисунок – пятую попытку нарисовать эскиз, я швырнула его в

направлении двери, даже не подозревая, что там стоит Мэдди, наблюдает за мной и слушает. Она

поймала бумажный шарик, развернула его и внимательно рассмотрела, прежде чем запихнуть в свой

задний карман.

– Совершенство – не главное, – сказала она, разворачиваясь и уходя прочь. – Думаю, именно

недостатки делают рисунок таким, как надо.

Не открывая глаз, я начала ее рисовать. Глубоко посаженные глаза, ямочка на левой щеке –

такая же, как у меня, – непослушные волосы, которые никак не желали по утрам укладываться в

прическу. Образ Мэдди вытекал из-под пальцев на бумагу, будто, рисуя ее, я обретала с ней связь,

как будто частичка ее снова была со мной.

11 Прим. пер.: в США принято обозначать степень твердости карандашей цифрами. «1» – обозначает самую

высокую мягкость карандаша.

63

LOVEINBOOKS

Дверь наверху открылась, и я услышала шаги.

– Привет, – послышался знакомый голос.

Я подняла голову и наткнулась взглядом на Джоша. Он выглядел растерянным, но совсем не

злым. Джош похудел и казался более бледным, чем обычно, но это было неважно, потому что всего

лишь взгляд на него принес мне то самое чувство спокойствия, которое я пыталась обрести, сидя