Никакие отношения и уж тем паче семейная жизнь меня не привлекали абсолютно. Пусть этим Зозо развлекается, раз ей так хочется.

Разговор тек, я рассказывал о своей жизни и курьезных случаях из больницы, услышанных от знакомых, а старушка делилась историями из прошлого. Такие вечера проходили через два дня - кроме нее я сейчас ухаживал за еще одним стариком, но у него диагноз был куда страшнее, так что времени приходилось уделять больше. В конце концов я раскланялся и пообещал скоро навестить. Не особенно, правда, веря в это - с каждым днем ей становилось все хуже, а отведенные ей Сергеем Игнатьевичем два месяца подходили к концу. Нужно будет забрать лекарства, которые останутся - помогут кому-то еще. Мне было... Смутно. Впервые увидеть смерть было больно, во второй раз - ужасно, а потом это стало очередным просто пунктом в списке дел. Такая-то умерла - зайти в хосписом за адресом нового больного. Имя в списке, за которым стоит или стоял живой человек.

Начинать медицинскую практику с паллиативной помощи было явно не лучшим решением.

Во дворе хрущевки уже было темно, только огромная, необычайно огромная луна висела в небе. Странная ночь - улицы будто вымерли, и даже привычных бомжей и гопников не было видно. Да что там, даже машины проносились только на границе зрения, практически не приближаясь. Свежий, набирающий силу, ветер прочищал голову, выметая из нее лишние мысли. Чем больше ты думаешь об умирающих, тем быстрее сходишь с ума. Единственный выход - отрешится от этого, разделить жизнь на две части. Мефодий, благотворительно оказывающий паллиативную помощь, и Мефодий, живущий простой жизнью - два разных человека. И как только они пересекутся, один из них перестанет существовать.

К счастью, дом старушки находился совсем рядом с моим, так что смысла спускаться в метро я не видел. Всего пять минут, и я буду дома - если это место можно назвать так, конечно. Никаких предупреждений о нежелательности посещения квартиры сегодня я от Зозо не получал, так что причин болтаться на улице не было. К тому же весна выдалась довольно прохладной, и куртка не слишком спасала.

Когда я подошел к дому, в отвратительно припаркованный джип буквально влетел какой-то мужчина в черной кожанке, больше похожий на кабана, тут же ударив по педали газа. Интересно, что он тут забыл и кто его так взбесил? Хотя не завидую я этому кому-то - уж очень неприятные последствия могут обеспечить такие кабанчики.

Подъезд, мой милый, обоссаный, темный подъезд с уже четвертой украденной за месяц лампочкой, сломавшимся еще до моего рождения лифтом и лестницей, скрипящей и будто бы шатающейся под ногами. Поручни пропали уже давно, и, как всегда, никто не мог вспомнить, куда. Жильцы не первый год собирали деньги на ремонт дома и прилежащей территории, но продвигалось это так медленно, что редкие активисты съезжали быстрее, чем удавалось собрать вменяемую сумму.

- Эй, Меф! - внезапно раздался женский голос.

Тягучий, сильный, но не могу сказать, что приятный. В нем не было мелодичности, и это смутно раздражало. Я повернулся, и увидел женщину лет тридцати на вид. Длинное красное платье, открывающее фигуру... К сожалению. Его обладательница была весьма тучной, и явно этого не стеснялась.

- Вам что-то нужно? - меня мало кто знал из соседей, а я вообще знал только нескольких человек, и то сугубо внешне, но может человеку понадобилась помощь.

В меня уперся странный взгляд, и женщина подошла ближе. По глазам прокатилась волна боли - что-то было неправильно в этой фигуре, это было, словно смотреть на отвратительного качества фотографию в слишком сильных очках. Особенно ее шея - что-то на ней одновременно привлекало и отталкивало взгляд.

Женщина усмехнулась.

- Не можешь увидеть дарх? Наслаждайся видом. - ее рука прикоснулась к шее, и между сжавшихся пальцев появилась серебряная цепочка. На ее конце висел странный кулон в виде сосульки, одним своим видом вызывавший какое-то глубинное отвращение. Я поймал себя на том, что инстинктивно завел руки за спину. - Ого. А интуиция то работает.

О чем она?

- При чем тут интуиция? - женщина была странной. Непонятной... И опасной. Сначала огромная луна, затем - странное украшение, ставшее видимым только когда мне его показали. Что тут вообще творится?

- Ты не понимаешь? - она совершенно искренне удивилась. - Очень не советую трогать чужой дарх. Будешь выть от боли, грызя свою руку, чтобы боль разрываемых мышц заглушила боль от прикосновения.

Странно. У меня всегда была неплохая интуиция, не раз помогавшая мне избегать проблем, но я не чувствовал никакой угрозы от этого кулона. Не угроза, но отвращение. И это странно - украшение выглядело даже красиво, переливаясь всеми цветами в проникающем сквозь окно лунном свете, но я реагировал на него, будто бы это склизкий, грязный червь, выползший из начавшего разлагаться трупа.

- Я приму это к сведению. - я вздохнул. Не смотря на то, что эта странная иллюзия пропала, голова все еще побаливала. - Так что вы хотели?

Женщина улыбнулась, и белые зубы сверкнули довольно хищно.

- Тебя приглашает к себе мой хозяин, - она смотрела на меня, дожидаясь реакции.

Я только вздохнул. 'Хозяин'... Можно подумать, мне есть дело до того, как она называет свое начальство, или кем он ей там приходится. Ничем не хуже господина, если подумать.

- Если вам нужны медицинские услуги, то лучше обратится в профессиональную организацию. Я не обладаю профессиональным образованием и не имею лицензии на медицинскую деятельность. - и на этом фоне меня прекрасно можно посадить, если бы это интересовало хоть кого-то. На подобных мне добровольцев смотрели сквозь пальцы - все равно мы не зарабатываем на этом ни копейки.

Женщина фыркнула, а потом рассмеялась. Она хохотала долго, успокаиваясь, смотря на меня, и снова заливаясь смехом. Я недоуменно поднял бровь - чего еще ей от меня может быть нужно, если не паллиативная помощь?

- Услуги сексуального характера не оказываю, - я уточнил на всякий случай, вспомнив о своей внешности и немного по-иному посмотрев на ее платье. Это вызвало у нее новый припадок смеха.

Это начинает надоедать.

- И... вот это - наследник... мрака. - она снова фыркнула, но все-таки взяла себя в руки. - Нет, Мефодий, даже не надейся меня полапать, - она вздохнула. - Это совершенно по другому вопросу. Тебя хочет видеть мой хозяин, и оставь свои вопросы при себе - на них ответят позже.

Отлично. То есть по ее мнению я должен пойти непонятно куда и непонятно зачем, только потому, что какая-то женщина мне приказала.

- Какие у меня причины соглашаться на разговор? - не может же она быть настолько повернутой, что требует этого просто так. А то, что не умеет объяснять - это бывает.

Женщина вздохнула.

- Меф, что бы я сейчас не сказала - это породит новый вал вопросов, отвечать на которые я не могу и не собираюсь. Не сейчас, по крайней мере. - она покачала головой, и, прищурившись, резко дернула правой рукой.

Моя правая рука взлетела вверх, ровно настолько, насколько и ее. Она шагнула вперед - и я шагнул навстречу.

- Видишь ли, вариантов у тебя нет. Отвести тебя я могу и так, но всем будет лучше, если ты придешь сам. - на ее лице было видно легкое сожаление, но не более того.

Что за хрень? Гипноз? Бред - не бывает настолько быстрого гипноза, да и потерял бы я сознание. Что-то иное. Что-то, что невозможно, черт побери. И что мне делать? Кричать и звать на помощь? Так она так же легко перехватит контроль над голосовыми связками или вообще дыханием, лучше клонидина.

Мне резко перестала нравиться и без того изрядно попахивающая ситуация. Я закрыл глаза - они только помешают. Смутные воспоминания из детства, о том, что я считал бредом, пришли, будто бы ждали этого. Я зажмурился сильнее, буквально вдавливая глаза внутрь, а затем резко открыл.

Мир изменился. Женщина сверкала фиолетовым, и ее с дархом связывала незримая черно-фиолетовая нить. По ней периодически прокатывались волны, после которых зрачки женщины расширялись, как от сильной боли. Такая же нить, только куда более бледная, вела от нее ко мне. Лунный свет тоже как-то поменялся, смутно, едва заметно, но у меня не было времени разбираться в этом. Годами я пытался снова открыть глаза - как в детстве, когда мне чуть не прокусила горло кинувшаяся собака, и в последний миг перед тем, как она закончила прыжок, я увидел мир по-иному. Больше это не повторялось, как я ни пытался, но теперь... Мне нужно только порвать нить, ведущую ко мне. Это не может быть тяжело - каждого человека окутывает свой контур, а ее щуп проникал прямо в его центр. Я снова закрыл глаза, и попробовал сконцентрироваться, хотя бы согнать свой контур в месте прикосновения.