Тони со стоном повалился на диван, зарываясь головой в подушки.

   - Я начинаю думать, что институт, это совсем не страшно для девушки. Особенно, если за плохие оценки ее пороть! - стонал он из-под пледа.

   Лика переглянулась с Нейлой, девчонки мысленно пожали друг другу руки. Мышка забралась в гардероб переодеваться, а дочка Канела разглядывала свечки и трогала звездочки.

Глава 16

Заблудившийся автобус.

Человек создает башни и разрушает их. Он создает целые бастионы слов, нагромождает понятия, сталкивает свои и чужие интересы. Из всего этого месива поднимается конструкция, часто уходящая своим потоком высоко в небо, она стремится проткнуть хрустальный купол и достать самого бога. Но стихии, затаившиеся до времени, играют со строителем в прятки. Неожиданно налетает буря, бесформенные конструкции, искусственные нагромождения иллюзий и мотивов разрушаются и падают. Чем выше поднимается построенная башня, тем больше возможностей открывается ее хозяину, тем больнее бывает падать вниз. Участь познания своей ограниченности, разочарование в самом себе не минует ни сильного, ни слабого. Что произойдет, когда падут все крепости и укрепления, которые человек возводит вокруг себя в своей жизни. Что в этом, смерть или преображение? Никто не может отрицать того, что вселенная движется сама внутри себя. Что движется, и в чем? Вопрос, который давно волнует умы отдельных представителей человечества. Тот, кто не задумывается над планом строительства рано или поздно падает с высоты, пусть даже с высоты своего роста.

* * *

   Пока Лика переодевалась, а Нейлита с Тони переживали приятные минуты отдыха, Слимз Холен работал в поте лица. Он успел продать большую часть своей добычи Норлэну, как и просила Хейлин, и частично институту. В торги вмешались еще два гнезда из Альвэ, из которых в группе у Мышки учились Эдриано и Эрни. Остатки раскупили местные гнезда помельче. Холен довольно потирал руки, хоть на душе и скребли кошки. Кер предполагала большие неприятности для желающих поживиться на дармовщину. Впрочем, это уже проблемы покупателей.

   В поселок часто попадали незадачливые шоферы, плохо знающие дорогу. Далеко не всем повезло потом добраться до города. Многие сгинули бесследно. Причиной всего происходящего были дороги, точнее, их состояние. Колония уделяла состоянию своих дорог огромное внимание. Эти дороги не отличались от своих европейских и американских собратьев. Широкие и гладкие, без единой ямки, даже камушки на них не встречались. Покрытие дорог производилось одной гномьей фирмой по самым передовым зарубежным лицензиям с использованием резины и пластиков, на бетонированной основе. Городские гаишники несколько раз пытались установить знак "главная дорога" на выезде из поселка на восточный тракт, но странные жители Локомотивного все время крали его на металлолом. В конце концов, городское ГББД махнуло рукой на это безобразие. Городской тракт выглядел более чем убого, рядом с красивым чистым поселковым шоссе. Ничего не понимающие иногородние, всегда поворачивали в поселок. Именно так заблудился и автобус с сибирской командой студенток-гандболисток.* * *

   История самого поселка начиналась в тяжелые пятидесятые. Тогда, на юго-западной оконечности города, между двумя озерами, соединенными болотистым лугом развернулось строительство новых ответвлений железнодорожной линии, связывающей запад и восток самой большой в мире страны. Вдоль новых, строящихся линий возникали депо и склады, выросла узловая станция. Началось строительство жилых домов. Улицы поселка росли вместе с ремонтными мастерскими и маленькими заводиками, которые благополучно зачахли и разорились в самом конце двадцатого века. От былого благополучия в Локомотивном остались бараки, да полуразвалившиеся двухэтажные домики. Кроме того, действующая школа, заброшенная спортшкола и детский сад, развалившаяся ветлечебница и поселковая клиника, да вытрезвитель, в котором потом открыли три магазинчика и две распивочных, и еще убогое здание поселковой администрации, в котором сломалась канализация. Главной гордостью поселка были тополя. Именно им было суждено превратить местность из топкого болотца в уютный городок между двумя озерцами. К счастью, середина семидесятых годов, отличившихся своей засухой, окончательно уничтожила это самое болото. А тополя остались. Везде, где только можно, поднимали свои корявые ветки тополиные старожилы. Скверики, скверы и лесозащитные полосы вдоль железнодорожных линий сплошь состояли из тополей. В июне поселок заново покрывался белыми сугробами.

   К концу двадцатого века население Локомотивного на шестьдесят процентов состояло из пенсионеров - железнодорожников, пьяниц и бомжей, благодарно заселивших брошенные рядом с городской свалкой бараки. Сюда же стягивались со всех стран СНГ бродячие цыгане и нищие. В некоторые годы население поселка увеличивалось процентов на двадцать-тридцать, но молодежь и нормальные люди старались уехать в город любыми путями. Техническое училище, здание которого присмотрел себе институт, простояло заброшенным пятнадцать лет. Работать в нем было не кому. Двухтысячный год в поселке встретили грустно.

   А через пару лет в нем появились новые жители. Возникли десятки полуподпольных фирм и фирмочек, закипело строительство. На месте полуразвалившихся заводов и складов возникали огромные полусферические купола ангаров. Чужаки быстро скупили все, что можно. Это позволило поселковой администрации отремонтировать школу и свое здание. Именно эти два учреждения, да двадцать пятиэтажек, выстроенных в конце семидесятых на отшибе поселка стали единственным звеном, связующим поселок с городом. По разбитой дороге из города шесть раз в день в поселок ходил разбитый автобус.

   А потом на месте бывшего технического училища открыли институт с непонятной простому смертному аббревиатурой. Институт БЭиП, филиал АНК, Мара. Именно благодаря этому институту за четыре месяца окруженный помойками и развалинами поселок возродился из грязи и стал сердцем новой колонии. Постепенно, но как-то очень быстро в нем выросли новые улицы, со старыми названиями, новые комфортабельные дома и особняки, рестораны, магазины и клубы. Чужое больше не прятало стыдливое содержание своих карманов, наоборот. Все желающие могли приехать и посмотреть на новое чудо по новой удобной дороге. Но почему-то никто не ехал просто так. Разве что, заблудившиеся. Еще одним чудом было то, что из Локомотивного поселка очень быстро и по собственному желанию ушли нищие всех мастей, цыгане, бомжи, бродячие собаки и крысы. Надо отдать должное крысам, они ушли последними.* * *

   В общем, то, что автобус с сибирячками заблудился, было совершенно не удивительно. Скорее странным был тот факт, что подобный случай произошел впервые. Команда из студенток-гандболисток ехала на товарищеские игры в Самарскую область на собственном комфортабельном автобусе фирмы "Мерседес". Спонсором команды был газоперерабатывающий завод, но благодаря своему замечательному тренеру Вере Николаевне Демишевой, девочки уже три года были любимицами всего Газпрома, который и подарил своей команде замечательный автобус, с двумя личными шоферами - Дядей Колей, лет пятидесяти пяти и хмурым Семеном Борисовичем, немного помоложе. В тот памятный вечер, который Лика назвала Снежным побоищем, за рулем автобуса был дядя Коля, большой любитель побалагурить. Именно он, первым наткнулся на новой дороге на машину Слимза, караулившего случайных заблудившихся. Автобус показался ему манной небесной.

   Шестнадцать молодых девушек, высоких, стройных, просто кровь с молоком и совершенно бесподобный тренер. Увидев Веру Николаевну, в обиходе Вероника, Холен обомлел и слегка оробел. Такие женщины могли жить только на страницах русских былин, которых Слимз, конечно не читал. Некрасов сказал в своей поэме - "коня на скаку остановит, в горящую избу войдет". Это о ней. Но и поэму Холен не читал. Сама Вероника говорила, что у нее самые подходящие для тренера гандбольной команды габариты, где-то метр девяносто на метр двадцать. Никто, наверное, эти самые метр двадцать не измерял, но пятьдесят четвертый размер для нее был, пожалуй, чуть маловат. В общем, пассажиры автобуса показались Слимзу Холену просто сказкой. Кроме Вероники и девочек команду сопровождал врач - Рита Валерьевна, которую девчонки называли про себя Грымзой Валерьевной, а шоферы Трактором Беларусь. Рита Валерьевна была женщиной полной, жесткой и сильной, как любой, уважающий себя спортивный врач и массажист команды. Шоферы Слимза не интересовали, на данный момент времени. Он был готов рассматривать их в качестве необременительного балласта. Так сказать, подарок от фирмы оптовому покупателю. Но главные покупатели, Норлэн и институт согласились только на женщин, так, что мужчины предназначались в подарок более мелким покупателям. В качестве довеска Норлэну предназначалась Вероника, а институту Грымза Валерьевна. Счастливый до не могу, Холен подсчитывал прибыль, покупатели заинтересованно пялились на автобус с девушками. Убитый горем Канел вар Форнел, не поспевший к раздаче слонов, и еще более огорченный, тем фактом, что Тони отказался из-за Кер участвовать в торгах, грустил в одиночку на дороге. Рассматривая других счастливчиков и автобус издалека.