— Если один из них чуть шевельнется, — приказала Райста десантникам, — отстрелите руку. Еще раз шевельнется, отстрелите ногу.

— Да, мэм!

Мак помог Крисле, поддерживая ее одной рукой, когда ЛС поднялся. Он довел ее до командного центра и посадил на скамью.

— Что теперь? — спросила Райста, усаживаясь за Маком.

— Понятия не имею, — он посмотрел на Крислу, которая слабо улыбнулась ему. — По-моему, мы у тебя в долгу.

— Как ты это проделала? — спросила Райста, вытаскивая из диспенсера чашку горячей стассы. — У меня просто челюсть отвисла от изумления.

Крисла приняла из руки Райсты стассу и покачала головой.

— Мак говорил, что Арта Фера полная моя противоположность. Я просто сыграла жестокость, заставила себя в это поверить. Я должна была рискнуть. Я… Я не могла позволить, чтобы меня снова схватили. Снова пройти через…

Мак шумно выдохнул воздух, стараясь расслабиться.

— Да-а, хорошо, что у нас есть корабль.

— У нас здесь есть митол? — Райста провела рукой по лицу. — Там рядом у нас два источника информации. Я предлагаю выжать из них все что можно, пока Или не сообразила, что у нее вышла промашка.

Мак плюхнулся на кресло за командным пультом и надел наголовник. Поиграв ручками, он проговорил:

— Внимание, Первый Тарганский. Это говорит Мак. Первый Тарганский дивизион, ответьте.

В коммуникаторе защелкало статическое электричество, а затем низкий голос, очевидно Шиксты, ответил:

— Положение Тарга. Повторяю, код Тарга!

— Принято Тарга. Мы вас вызовем.

— Роджер. Конец. Мак вздохнул.

— Мы остались не одни. Нам надо вернуться на корабль. Оттуда мы сможем разыскать Синка. И посмотреть, что удастся сделать до того, как нам оторвут головы, — он с тревогой посмотрел на Райсту. — Это может оказаться гражданской войной.

Выражение лица командира стало суровым.

— Только если у нас будет достаточно войск. Мак. В противном случае, да поможет нам Бог.

Шестьсот двадцать пять. Шестьсот двадцать шесть. Шестьсот двадцать семь.

Скайла лежала на спине и считала углы в своей спальне. Углы можно найти повсюду: там, где встречаются стенные панели, в плитках потолка, в литье дверей. Углы, некоторые скрытые, другие очевидные.

Она чувствовала яхту с тонкой настроенностью космонавта, ощущала, как она движется, как инерция играет свои вечные игры с массой и энергией.

«Не думай об этом».

Шестьсот двадцать восемь.

Где-то впереди послышался глухой толчок. Шум кондиционеров слегка изменился, Шестьсот двадцать девять.

Координаторы искусственной тяжести скомпенсировали ее. Изменение силы тяжести отвлекло Скайлу, оторвало от счета.

Шестьсот тридцать.

Углы стало находить трудно. Если бы только она могла двигаться, например, сесть. Ее мечущемуся взгляду открылось бы еще больше углов. Она должна была лежать, распростертая как кусок мяса.

«Это все, что я из себя представляю. Кусок мяса».

Мысль об этом вызвала поток воспоминай о том, что было. Здесь, на этой постели. Каштановые волосы, смешавшиеся с почти белыми, мягкая кожа, прижавшаяся к ней.

«Не думай об этом. Считай!»

Куда подевались все углы? В отчаянном поиске ее глаза снова повторили старые пути, с ненавистью уставились на деликатную резьбу с филигранью, всю в изящных изгибах и завитках. И никаких углов. Но если она изогнет шею, то сможет увидеть тайник, издевательское напоминание о ее неудачной попытке освободиться.

Шестьсот тридцать один. Шестьсот тридцать два.

Она дошла до шестисот сорока трех прежде, чем исчерпала все углы.

Яхта дернулась и закачалась, глухой звон причальных крючьев донесся с кормы до ее постели.

Ужас своим едким дыханием разъедал ее самообладание.

«Считай. Будь ты проклята, считай. Арта защитит тебя».

Все было не так уж и плохо. Скайла просто отключила свое сознание, следуя обычным путем, делая движения, которые раньше пассивно воспринимала. Она вспомнила язык Арты, скользящий по ее телу, требовательный… И поцелуй был просто поцелуем, таким же жаждущим и испытующим.

«Не думай об этом. Считай».

Куда надевались все углы? Иногда они прятались очень хитро, один в другом, особенно в литье. Все ли она сосчитала?

Воздух изменился, яхта причалила, связалась пуповиной с Риганской орбитальной станцией. Сколько драгоценных минут еще осталось?

«Считай!»

Выполнит ли Арта свое обещание?

«Я заработала твою защиту. Я ее хорошо отработала, Арта. Мне надо было бы записать свои стоны, раскачивание твоего тела». Последнее поражение угнетало ее. Это не было так уж плохо. Не физически. При других обстоятельствах она, может быть, даже получила от этого удовольствие, если бы не то, что это олицетворяло ее поражение и отчаянность ее действий.

Шестьсот сорок четыре.

Шестьсот сорок пять.

Она обнаружила еще шестнадцать углов в кубике данных на письменном столе. Она могла вообразить, сколько еще углов на обратной его стороне, но их считать не полагалось. Углы надо было видеть.

Внизу ждет Или. Закрыв глаза, Скайла могла вообразить министра Такка, черные глаза широко распахнуты в предвкушении, гладкие волосы, блестят.

«Мы многое делили с тобой. Или. Ненависть, страсть к Стаффе, а теперь между нами Фера. Кого из нас она выберет. Тебя иди меня? Тебя, которая властвует? Или меня, которой властвует она?»

Скайла закрыла глаза, медленно покачала головой, прошептав:

— Стаффа, как же я тебя подвела. Я пыталась умереть за тебя, за все, чего ты пытаешься достичь.

Больше ничего не осталось. Только пустая оболочка Скайлы Лайма.

Она услышала уверенную мягкую поступь Арты в коридоре, но глаз не открыла. Смотреть значило узнавать. Насколько лучше было лежать здесь и притворяться, что ничего этого нет на свете, хотя бы две последние секунды.

Неожиданно ей стало легче. Но Скайла все равно отказывалась двигаться, отказывалась возвращаться из выдуманного мира.

— Скайла! Мы причалили. Поднимайся.

«Нет. Дай мне полежать, притвориться, что ничего этого никогда не было».

Зашуршала ткань, и что-то шлепнулось на постель рядом со Скайлой. Фера крикнула:

— Это твоя форма. Одевайся. Нам надо спускаться на планету. Прибыли бы раньше, но получили предупреждение о сближении. Какой-то дурацкий грузовоз не на положенном ему курсе.