Взвинченный до предела, Синклер метался туда-сюда, Переходя из своей спальни в серо-голубой коридор и обратно. Из-за энергетических бамперов за ним с беспокойством наблюдали. На ходу он ударял кулаком одной руки в ладонь другой, и этот звук его как-то успокаивал.

Напряжение нарастало, и Синклер продолжал бродить по фантастическим покоям, где жил и умер Тибальт. Он просто чувствовал присутствие императора, наблюдающее, выжидающее.

— Сэр, не могу ли я… — спросил Мхитшал, когда Синклер в который раз прошел мимо своего адъютанта. Мхитшал сидел за столом, попеременно глядя то на Синклера, то на монитор коммуникатора. — Не могу ли я что-нибудь предложить вам? Например, чашечку стассы?

— Нет. Провались все! Где Мейз? Она должна уже позвонить.

— Почему бы вам не позвонить ей? Синклер скривил лицо.

— Я не хочу, чтобы она думала, что я ей надоедаю. Она вполне способна организовать простой розыск без того, чтобы я доводил ее до бешенства своей настырностью.

— Но вы будете лучше себя чувствовать, — сказал Мхитшал.

Синклер беспомощно хлопнул руками по бедрам и, повернувшись, уставился на сверкающее полировкой дерево и хрусталь роскошного потолка, с их бесконечными радужными переливами.

— Ты же знаешь, я ненавижу это место. Мхитшал потер рука об руку, как бы стараясь их очистить, и настороженно посмотрел на Синклера.

— Мы можем отсюда убраться. Лично мне, сэр, никогда не нравилось пользоваться тем, что предлагала Или. А это касается и этих апартаментов — и вообще дворца.

Синклер рассеянно постучал по полированным панелям на стенах, рассматривая их глубокое сияние и тонкую резьбу.

— Это дворец меня душит. Ты чувствуешь это? Какая-то тяжесть в воздухе. А что еще тебе в нем не нравится?

— Это не ваша обстановка. Да, конечно, средства связи здесь устроены великолепно. В мгновение ока можно связаться с любым уголком империи. Но, если говорить всерьез, сэр, вы могли бы это сделать из любого места столицы. Субпространственная связь идет через Центральный Коммуникатор независимо от того, где вы находитесь, — Мхитшал сделал жалобное выражение лица. — Вы сказали, сэр, что я могу говорить, что думаю. Что ж, ладно, буду говорить. Мне кажется, вы забыли, кто вы есть. Вы были очарованы Дли, а теперь начинаете приходить в себя. Я думаю, нам надо поскорее к черту выбраться отсюда и пристроиться где-нибудь в таком месте, которое сможем называть своим собственным. Я не доверяю Или. Это место.., это золотая клетка!

— Клетка? Я велел Шиксте проверить здешний коммуникатор. Насколько она могла оценить, с ним никто не пытался ничего сделать. Наша охрана рассчитана на то, чтобы не пускать людей сюда, но не на то, чтобы не выпускать нас. Коридор, ведущий к выходу, под контролем. Мы можем вырваться в любой момент.., что бы ни произошло.

— И все-таки это клетка. Скажите мне, сэр, разве у вас нет ощущения, что вы здесь в ловушке?

— Да, мне опротивел дворец.

Мхитшал счастливо заулыбался и облегченно вздохнул.

— Я надеялся, что ты так скажешь. Честно, Синк, тебе надо быть с войсками. Ты не продажный политик. Посмотри на себя. Ты переминаешься с ноги на ногу, бьешь свою ладонь, как будто это лицо Браена. Именно поэтому ты так сходишь с ума из-за Мейз. Ты должен был бы быть там, а не ждать здесь, что случится.

Синклер склонил голову, мысли его мчались галопом. Неужели дело было в этом? Неужели Мхитшал так хорошо его знал?

«Я потерял себя. В этом моя настоящая проблема, ведь так? Я запутался во всех этих хитросплетениях. Я чувствовал себя таким виноватым из-за Или, что теперь никак не могу сосредоточиться на важном».

Он переменил позу, чувство отчаяния нарастало. Воздух, что ли, стал тяжелым, или это ощущение, что он задыхается, связано с этой комнатой. Комнатой, в которой Тибальт занюхался любовью с Или Такка», прямо здесь на полу веред письменным столом?

Он смотрел на это место и вспомнил, как посмотрела на него Анатолия, когда он признался, что занимался сексом с Или. Липкое ощущение нечистоты до сих пор мучило его. Анатолия. В который раз он не мог не думать о ней. Только что он, одиноко шагая под холодным дождем, чувствуя себя опоганенным, полный отвращения к себе, а в следующее мгновение появилась она. Ее проницательные голубые глаза оценивающе глядели на него, вливая силы. Ее присутствие внезапно привело мысли в порядок. В эти два коротких дня она вела себя с ним честно.

Неожиданно это хрупкое прозрачное равновесие оказалось под угрозой. Что если Или сделала что-то, догадалась, что у Анатолии были какие-то подходы к Синклеру? Подумала ли Или об этом?

В том-то и гнусность, что наверняка подумала.

Он опять ударил кулаком в ладонь, сердце его бешено забилось. Он искоса жестко глянул на Мхитшала.

— Давай выбираться отсюда к чертовой матери. Пойди в гараж и скажи им, что нам нужны оба ЛС, заправленные для эвакуации — он направился в спальню, но, увидев неожиданное смущение Мхитшала, вернулся и ткнул в него пальцем.

— Ну, не сиди же, делай это. Я зайду в спальню взять оттуда некоторые вещи, забрать одежду свою и Анатолии, и еще я возьму с собой Третью Секцию.

Мхитшал ухмыльнулся, вскочил на ноги, воскликнул:

«Да, сэр!» и бросился к двери.

Синклер рассмеялся, когда услышал радостный вопль снаружи. Он помедлил, в последний раз оглядывая все дворцовые приспособления в кабинете Тибальта. На этот раз он нежно коснулся ладонью дорогого дерева: «Полагаю, что просто не подхожу, чтобы быть твоим императором. Извините».

В наступившей удушливой тишине он взял себя в руки и медленно прошел назад, мимо стола, на котором состоялся этот роковой обед с Или, вспомнил ее жгучие глаза и то, как она им играла.

В спальне он перетряхнул весь гардероб, не то чтобы там было много вещей: только двое доспехов, голубое платье для Анатолии и еще немного повседневной одежды, которую Мхитшал достал для нее.

Собрав все это в охапку, он подошел к спальной платформе: постель Тибальта.., она никогда не была постелью Синка. Здесь Или довела его до сексуального экстаза, в этом наслаждении он изверг из себя здравый смысл вместе с семенем.