— Могу я… — Шерлок кашлянул, голос звучал так жалко. — Могу я побыть с ним наедине?

— О, конечно.

Дождавшись, пока её шаги затихнут, Шерлок подошёл к постели и ухватился за спинку.

Казалось, он должен сказать… что-нибудь. Что-нибудь значимое… но это всё было бы бессмысленным занятием.

Лежащего в постели человека он совсем не знал, ведь знакомый ему Джон не был ни казановой, ни солдатом; он был врачом, застенчивым и наивным. Идеалистом, готовым утешать всех и всегда.

Джон был прав.

Он не совсем знал этого мужчину, чья репутация, хорошая или плохая, была так широко известна в армии и кто был искренне любим всем персоналом госпиталя и уважаем сослуживцами. Пока он не прочитал личное дело Джона, то и не догадывался, как отлично тот стрелял, что командование его выделяло и ставило всем в пример. Понятия не имел, что Джон великолепно справлялся с тренировками, а любую стрессовую ситуацию встречал во всеоружии и с холодной головой. И разве Джон когда-нибудь рассказывал, что поднимался в званиях быстрее многих других, что отказался от этого и карьеры хирурга, чтобы отправиться на передовую спасать жизни, рисковать ради других?

Шерлок этого не видел. И не хотел замечать.

Давным-давно он потерял его из-за этого, а теперь… теперь вот он, Джон. Раскрыл свой потенциал, а Шерлок всё пропустил, упустил человека, которого так отчаянно хотел постоянно видеть рядом с момента первой встречи.

Это становится главной мыслью рядом с Джоном. Сантименты опять берут над ним верх?

Он ведь потерял его давно, не тогда, когда кажется Джону, не в момент подписания бумаг. Он лишился его в том ночном клубе, в больнице, когда сердце перестало биться.

Потерял в тот миг, когда увидел Джона нуждающимся в защите от целого мира. Было время, когда Шерлок брал Джона за руку и открывал для него что-то новое раз за разом.

Джон нуждался в чувстве восторга и опасности, а Шерлок вместо этого прятал его от всего как экзотическую птицу в золотой клетке.

Он был ослеплён любовью, сама природа которой — ослаблять внимание. Ведь каждый идиот мог бы заметить, что Джон никогда не будет счастлив в тех условиях.

Втянув воздух сквозь стиснутые зубы, он смотрел, запечатлевая в памяти этот образ Джона, чтобы «переписать» прошлые воспоминания с такой же больничной койкой; когда он смотрел на него сверху вниз, желая защищать и оберегать.

Коротко кивнув, он развернулся и вышел.

========== Сила ==========

Джону сообщают плохие новости.

*

Октябрь 2009

Снова оказаться в доме матери было пыткой. Как будто его наказывали, только забыли уточнить, за что именно.

«Но всё же, — со вздохом подумал он, сидя в смотровой, — это не навсегда». Просто нужно разобраться наконец, что с ногой, а рана на плече и так затягивается отлично.

Кроме…

Но Джон отмахнулся от непрошенных волнений. Разберётся.

— А, Уотсон, — поприветствовал Фелпс. — Как дела?

— Хорошо, — кивнул Джон. — Не мне жаловаться. У вас?

Доктор кивнул в ответ и подкатился на стуле ближе к пациенту.

— Движения в полном объёме?

— Ага, — Джон расстегнул повязку, которая держала руку в подвешенном положении, и продемонстрировал. — Скованность ещё чувствуется, но с физиотерапией всё восстановится довольно быстро.

— Замечательно, — Фелпс записал всё в историю болезни.

— А разве не с той штуковиной надо работать? — Джон кивнул на компьютер, мрачно возвышавшийся на столе у стены.

Фелпс недовольно зыркнул в ту сторону.

— Не смеши меня, в задницу эту хрень, — пробормотал он. — Иной раз просто мечтаю оказаться с вами на базе, лишь бы подальше от этой чёртовой машины.

— Слышу солдата, — рассмеялся Джон, вздрогнув, когда прохладный стетоскоп коснулся кожи.

— И как раз потому, что не будешь из-за этого жаловаться, ты — мой любимый пациент, — кивнул Фелпс.

— Это зависит от итоговых записей, — хмыкнул Уотсон.

Доктор рассмеялся.

— Что насчёт нагрузок?

— Да нормально.

— Нормально? — Фелпс поднял взгляд, оторвавшись от истории. — Блин, приятель, ты же сам врач, давай посущественнее.

Джон пожал плечами.

— Средне, как и ожидалось.

— В самом деле? — Фелпс откинулся в кресле. — Продемонстрируй-ка.

Блядь.

Взгляды встретились, но Джон почти сразу посмотрел в сторону.

— Да ничего особенного, — вздохнул он. — Просто… небольшой тремор.

— Мы ведь уже согласились, что причиной был стресс и шоковое состояние…

— Левая рука, — Джон сглотнул. — Если нагрузки слишком длительные.

— И сколько конкретно? — Фелпс осмотрел его руку и прощупал мышцы.

— По-разному, — расплывчато ответил Уотсон, глядя на плакат со скелетом на стене напротив.

— Джон.

— Десять минут, — хрипло ответил тот, потом тряхнул головой. — Будет лучше, — уверенно добавил чуть погодя.

— Мне придётся провести тесты, Джон, — предупредил Фелпс, поднимаясь с места.

— Ага, — натянуто улыбнулся Уотсон. — Я это предполагал.

*

— Так тебя, значит, в самом деле подстрелили? — усмехнулся Майк.

Джон хрипло хохотнул.

— Точно, смогу показывать обалденный шрам, как только снимут это, — он кивнул на повязку. — Но к чёрту меня, ты ж теперь счастливый папочка!

Широкая улыбка буквально осветила лицо Майка.

— Она просто чудо, Джон, — кивнул тот. — Честное слово, неописуемо.

— Пальцы все на месте?

— И в пятом коридоре по росту[1], — гордо кивнул Майк.

— Что ж, в этом возрасте, думаю, можно довольствоваться тем, что есть, — рассмеялся Джон. — Кирсти как?

— Замечательно, — Майк глотнул чая. — Она великолепно справляется, мне ведь часто приходиться допоздна на работе торчать. Кажется, я много упускаю, — он замолчал, будто обдумывая что-то. — Ты не слишком рассказывал… о тренировках. Каково было…

Джон задумался на пару секунд, крутя свою чашку.

— Эм… без обид, Майк, но я не уверен, что армия тебе…

— Да я о преподавании, идиот, — Майк закатил глаза. — Ты меня хоть попытайся представить на полигоне со всем нажитым опытом, — он похлопал себя по животу. — Я подумывал о преподавательских должностях; так будет больше времени на Кирсти и Эмму.

— Это точно, — улыбнулся Джон. — Ну, иногда всё здорово выводило из себя; некоторые уверены, что всё на свете уже знают, некоторые носятся со своим чёртовым потенциалом, но в целом… думаю, у тебя отлично получится. Терпения у тебя всегда было побольше моего.

— Давай начистоту, здоровая часть твоего терпения уходила на Шер… — Майк неловко замолчал. — Прости, — со вздохом макнул печенье в чай.

Джон только покачал головой.

— Видел его?

— Нет, — Майк покрутил печенье в пальцах. — Но… увижу. По работе. Я же в Бартсе.

— И что? — недоумённо переспросил Джон.

— Не помнишь? Я там несколько лет назад подрабатывал, пока учился, и познакомился с одной девушкой, Молли. Она ещё на моей свадьбе была.

— Смутно, — Уотсон пожал плечами.

— Энди пытался за ней приударить.

— Это не очень-то сужает круг, — изо всех сил сдерживая улыбку, ответил Джон.

— Короче, неважно. Она позволяет Шерлоку приходить в морг. Он, кажется, какие-то документы для больницы нашёл или типа того, так что руководство теперь закрывает глаза на его визиты.

— Похоже, он в своём репертуаре, — попытался улыбнуться Джон, наблюдая, как Майк толкает по столику свою чашку.

— Угу… — со вздохом. — Слушай, я… если хочешь, могу передать ему что-нибудь. Ты ведь здесь пробудешь ещё несколько недель, пока лечишься, может, он будет не против встретиться…

Джон фыркнул.

— Сомневаюсь, — горько ответил он. — Я скорее поверю, что у него мишень для дартса с моей фотографией. Он так легко не прощает.

— Ему известно, что тебя ранили, — прямо сообщил Майк.

Удивлённый, Уотсон поднял голову.

— Что? Я же говорил не…

— Об этом рассказывали во всех новостях, Джон, — грустно перебил его Майк. — Не нужно быть гением, чтобы сообразить, какой доктор может оказаться на передовой не по приказу Красного Креста.