Теперь, когда я стою на краю блаженства, я отпускаю тебя. Будучи мужем твоим, я отпускаю тебя. Иди... Еще девочкой мечтала ты о монашестве, но я уговорил родителей отдать тебя в жены мне. И теперь я вижу, чего стоило это согласие... Я оставляю тебя непорочной, не познавшей страсти и от того еще более счастливой. Я ухожу на фронт, принцесса моя, чтобы ты никогда больше не увидела меня. И не вернусь, даже если останусь живым. Молись за меня, как о без вести пропавшем. А впрочем... впрочем... это уже не мое дело... Прощай.

24 декабря 2011

В новогоднюю ночь

Ты прислал записку, в ней было два слова "Снег и бубен". Я долго смотрела на буквы словно на иероглифы, подумав, какой ты все-таки странный... А между тем, увидела снег, пригорок и катящийся бубен. Вспомнила "Страсти по Андрею" Тарковского, Голгофу. И показалось мне, что с Лобного места катится твой бубен. А потом я уснула. Уснула в новогоднюю ночь на кухне. На столе лежали гранаты и два лимона из твоей посылки. У них был особый запах. Запах надежды. Я положила голову на стол, приблизила к лицу твои крымские подарки, и уснула...

Ты шел по белому снегу в распахнутой рубахе. Издалека казался маленьким, а вблизи - целой глыбой. Шел тяжело, наклоняясь и захватывая рукой снег, чтобы умыть лицо. Ты говорил без слов, а я читала по губам: "Если б можно было вернуться? Если б можно было вернуться?!", так тяжело тебе было дышать. Но я смотрела на тебя долго-долго, а ты читал по глазам: "Ты постоянно возвращаешься в прах, и рождаешься снова". И тут, словно подкошенный, ты падаешь сначала на колени, а потом, чуть задержавшись, - навзничь, распластав руки. И я просыпаюсь. Было еще темно, но с циферблата будильника смотрело восьмичасовое утро. "Снег и бубен", - пронеслось в голове. Я встала, и пошла тебе навстречу.

31 декабря 2011

Мне ведь нужно совсем немного

Да что же это? Ведь мне нужно совсем немного. Побыть одной, полежать, почитать книжку. И лето. Пусть во сне, пусть на страницах, отогреюсь. Только бы вернуть безмятежность хоть на день, на два... Послушай, я говорю тихо, не спугну. Слишком долго, понимаешь, почти месяц, я просыпаюсь, и как только мысль вплетается в реальность - пронзает боль, я иду на кухню. Курю натощак. Пью кофе. Знаю, вредно. Но ты бы хоть успокоил меня: словом ли, взглядом, молчанием долгим, я даже не говорю о любви. Любить - это так сложно. Быть преданным - не зарекайся... Я не просто устала. Я очень устала. А вокруг все такие сильные, хваткие, быстрые. В глазах бегущей строкой - все зависит от тебя, крутись, работай да смотри - не плачь. Проблемы? Оставь за дверью или держи в себе. Держишь? Что-то не заметно. И походка тяжела. И лицом бледна. И вообще, поговорим на отвлеченные темы... И снова утро, сигарета, кофе. И невозможность уйти от боли. Она целует влажно, как только пропоет петух - нежная мелодия мобильного телефона. Секунды, и я чувствую ее похотливую улыбку: "Велком в реальность", - шепчет боль, и легким шлепком гонит на кухню, подает сигарету, щелкает зажигалкой (какая притворная галантность). И так по кругу. Боже... Мне ведь нужно совсем немного. Побыть одной, полежать, почитать книжку...

1 февраля 2012

Испытание

Крещенские морозы застали меня в пути, когда на душе было уже минус пятьдесят... И это только усилило ощущение смерти. Не лучше ли замерзнуть в лесу забвения, среди хвои, в траурном платье? Хотя ты говорил: "Встречай меня только в черном..." Вот я и встретила...

Я провожаю тебя. Одиноко. Мысленно. Поначалу спасала молитва, заупокойная служба, но боль не отпускала. Ты говорил, что вернешься в Россию, и теперь уж навсегда. "Скоротаем старость", - шутил... Меж тем, потеряв полжизни в поисках себя, считал, что любви разлука не помеха. Это, да... Только жизнь угасла. Твоя или моя - уже не важно. Быть может, я искала смерти, выходя на мороз полураздетой. Но Бог счел, что душевные муки хлеще пневмонии, и оставил меня жить: "Не знаешь час свой. Кто бросает крест посреди дороги? Иди в дом. Стужа не коснется тебя". Зачем? Но пути Господи неисповедимы. Замерзая от уныния, скорби и боли, которую не с кем было разделить, я знала, что лишь Бог видит мою немощь, знает тяготы мои, и непрерванную жизнь восприняла как прощение, ибо, порой, мы не ведаем, что творим...

И вот когда испытание достигло пика, будто ртуть на столбике термометра, я рухнула среди бела дня на постель и проспала восемнадцать часов. Открыв глаза, меня словно подменили, я сладко потянулась, в окно смотрело еще черное утро. Включила свет, с улыбкой огляделась и пошла на кухню пить чай. Тишина в доме напомнила мне обрывки снов. Я увидела тебя бегущим в поле мальчиком. Колосья пшеницы обжигали твое лицо, но ты смеялся. Когда же я подошла к тебе и взяла на руки, ты вдруг сказал, обняв за шею: "Вот я и дома!" И я заплакала, и заплакала почему-то от радости. Отпустило... Слезы медленно текли по щекам, а я все стояла у окна и стояла, наблюдая, как дворник в свете фонарей очищает дорожку от снега, и повторяла тебе ли, себе ли, Богу: "Вот я и дома. Вот я... и дома".

4 февраля 2012

Эхо любви

"Эй, стоять. Стоять, говорю". - "Кто вы? Кто? Я вас не знаю". - "И не боишься?" - "Нет". - "Дура? Отвечать. И быстро. Дура? Дура?" - "Не дышите мне в лицо". - "А то что?" - "Ничего". - "Вот и помалкивай".

"Расскажите нам, что вы делали в лесу в 13 часов 34 минуты в пятницу 2018 года?" - "Ничего". - "То есть, вас там не было?" - "Была". - "Так что вы там делали?". - "Гуляла". - "И только? Говорите. Говорите". - "Я слушала эхо". - "Какое?" - "Лесное". - "Это обнадеживает. И что оно вам говорило? Что вы опять молчите? Я вам уже сказал, это не допрос, вы попали в периметр, вы одна в нем оказались, вот мы и спрашиваем". - "В какой периметр?" - "Это вас не касается. Что вам говорило эхо?" - "Что он любит меня". - "Начинается. Макаров, девочка свободна, выводи". - "Вы свободны. Идите, вас проводят". - "Куда?" - "Туда, откуда пришли". - "В периметр?" - "Отставить. Так. Что вы знаете о периметре?" - "Что я там одна оказалась". - "А если подумать?" - "Я, видимо, зашла слишком далеко". - "Заблудились?" - "Нет". - "Ладно, вы мне надоели. Макаров, проводите".

"Где я? Куда вы меня привезли?" - "На место. Сейчас ровно 13 часов 34 минуты, пятница 2019 года". - "Как 19-го? Меня, должно быть, ищут родители?" - "Уже не ищут. Могила номер 135 слева".

Так я пропала. А я всего лишь искала эхо. Эхо его слов. Наш городок небольшой. А в лесу я каждую тропинку знаю. Каждую веточку. Мой парень... Он не сдал экзамен. Его все искали. И я. Я знала, куда он мог уйти. Но там было пусто. Там, в нашем тайнике. Я позвала его по-птичьи, и прислушалась. Но в ответ со мной заговорили листья, ветер и капли дождя чуть-чуть пробежались вдоль дорожки. Меня это насторожило. Тогда я позвала его по-лисьи - ко мне прибежала лисичка-мать. Она повела меня к нему, но чего-то испугавшись, убежала. Я остановилась в ожидании эха. Эхо долго не приходило. Потом подул ветер и принес слова. Я собрала их в ладонь. Долго смотрела, не решаясь дочитать. Рука задрожала, и слова просыпались на землю. Я и сама уже вся дрожала и, упав на колени, собирала слово к слову, почти сложив в предложения. Но ветер подул и слова разлетались, как листья с деревьев по осени... Все говорят, что я дура. Но только заглаза. Ведь в глаза и Бога боятся и людей, а заглаза никого... Я легла и, глядя на небо, наощупь собирала слова на живот, пряча их в складках платья. И когда нашла последнее слово, вновь стала читать. Я не могу сказать, о чем он мне говорил, потому что заплакала, и со слезами глотала предложение за предложением до последней точки. У вас так никогда не было? Когда слезы текут вниз по горлу?.. Ну вот. Чтобы хоть что-то осталось, мне надо было успокоиться, я решила глубоко дышать, и смотрела на небо. Эхо закружилось вокруг меня. А я молчала. Не знала, что сказать в ответ. И мне показалось, что я и сама уже эхо. И смотрю на себя сверху вниз. Говорю: "Что же ты лежишь? Беги за ним! Лети за ним. Ведь эхо никто не увидит, как любовь". Так я стала эхом любви. Поначалу только нашей, а потом я приходила ко всем, кто ждал слов любви в разлуке. Меня так и звали - Эхо любви...