Впоследствии, в достопамятную первую мировую войну турки, захватившие Мухраку, первым делом отрубили изваянию Ильи правую руку, ту, которая с мечом, а когда не помогло, голову и разбросали всё это поодаль. В этой истории интересен даже не вульгарный мистицизм мусульман, а то, что они встали на сторону язычников. Неподалёку от этого Великого места, над пещерой, где прятался Илья от злобной язычницы царицы Иезавель, построен ещё один кармелитский, естественно, монастырь. В юности я очень печалился и даже кажется, плакал вместе с шевалье д. Артаньяном, над печальной судьбой госпожи Бонасье, потравленной мерзавкой Миледи в каком то захудалом кармелитском монастыре, естественно, во Франции. Кармелитки, конечно были не причём, но осадок остался. Вообще большинство католических монашеских орденов имеют свою специфику. Кармелиты, к примеру, много времени тратят на научные изыскания и вообще весьма серьёзно образованны. Значительную часть жизни они посвящают медитации, которая, конечно связанна с максимально возможным погружением в молитву.
Доминиканцы, чуть ли не поголовно перерезанные во времена Великой французской революции за чрезмерную ретивость во время процессов инквизиции, любили потрудиться на ниве сыска, хотя палачествовали мало, для этого имелись замечательные профессионалы. Своё название, они переводили, заглядывая в глаза подозреваемых, как «псы божьи», «Domini canes», и подозреваемые тряслись, прудя на заляпанные кровью полы. Сегодня доминиканцы, образумились и посветили себя миссионерству. И правильно: ныне борьба с еретиками безнадёжное дело.
Салезианцы, созданные чадолюбивым итальянским священником Доном Боско, призваны воспитывать юношество в страхе Божьем и научать его всяким ремёслам, что бы честно зарабатывали свой хлеб, а не тыкали прохожих ножиками, отбирая трудовые сольдо. Трапписты, появились на свет поздно, только в 16 веке. Они отделились от цистерцианцев, среди которых угнездились гнусные привычки, свойственные тому «просвещённому» веку. Эти братья не ели мяса, спали в гробах, открывали рот только для скудной трапезы и молитвы которую творили по 11 часов в день, приветствовали друг друга словами «memento mori», а скорбными вечерами рыли каждый свою могилу. Сегодня они трудятся на своих виноградниках неподалёку от Эмауса, взращивая привезённую в Святую землю, императором Наполеоном, виноградную лозу. В Латрунском монастыре траппистов проживал весьма ветхий старец, отец Базиль, и однажды мы с ним подружились. Монахи в то время, толи, поддавшись искушениям глобализации, толи от скуки, открыли на соседней бензоколонке винный магазин, и случилось так, что на этой бензоколонке я ожидал туристов желающих посетить Иерусалим. Некоторое время я толкался в магазине, некоторое на бензоколонке, некоторое валялся в тени на травке под огромным рекламным щитом. Время было тихое, туристы мои не ехали и, к стати не приехали совсем, и я заснул. Разбудил меня тихий перезвон и шуршание. Шуршала ряса отца Базиля, а звенели бокалы о бутылку «Фонтенель», «вина, прогоняющего печали и веселящего душу человеческую». Это отец Базель пришёл с пастырским утешением. Но прошли, пролетели годы и схоронили отца Базиля на монастырском тихом кладбище. Умер мой друг, и стало меня меньше.
Бенедиктинцы, ешё в двенадцатом веке отличились, придумав невероятно вкусный ликёр и создав действующий по сегодняшний день устав, ставший основой для монашеского общежития вообще. Ныне они трудятся на художественной ниве, создавая и в правду прекрасные вещи. Девиз ордена «молись и работай» весьма точно характеризует этих монахов в наши соблазнительные времена. Ну и, наконец, Францисканцы, объединённые в Кустодию Святой Земли — самостоятельный административный округ францисканского ордена. Кустодия эта, является одной из его «провинций» и имеет конкретные задачи, определённые специальными буллами Римского папы Климента IV. Она, «провинция», включает в себя территорию современного Израиля, Палестинскую, прости Господи, автономию, Иорданию, Сирию, Ливан и Кипр. А задачи были перед ней, определены вот какие: францисканцы кустодии, прозванные Хранителями Святой Земли, поставлены беречь для католиков памятные места христианства, да так, чтоб не посягали на них злокозненные греки с армянами, а суетливые пилигримы не скребли твердыми, как панцирь черепахи ногтями, святые камни. И главное, что бы не царапали мощи Святые, выколупывая что-нибудь на память. Существуют даже описания того, как несознательные пилигримы во время лобызания Святого Честного Животворящего Креста, грызли его жёлтыми испорченными в странствиях зубами, с благой целью нажраться щепок и «обожиться». Кошмар, какой-то! Но чтобы выполнить эту непосильную задачу, сбережения Святых мест, францисканцам пришлось ждать долго, пока мамлюки не обнищают совсем и не дадут официальное разрешение, на их присутствие в Палестине. Слава Богу, дождались! А раньше то, мамлюки и видеть монахов не могли, и вскрывали их как консервы, своим холодным оружием, сразу, как поймают. За что так взъелись басурмане на этих страстотерпцев, носивших грубую коричневую рясу и верёвочный пояс с четырьмя узлами, нам неизвестно, мы просто их сильно жалеем, по привычке. Ну, тут Папа подоспел к раздаче с соответствующей буллой, что, мол, лично доверяет францисканцам хранить святыни и взимать посильные пожертвования с утомлённых пилигримов. Да, забыл вам сообщить, что верёвочный пояс с четырьмя узлами, это символ ужасной плети флагеллы, рвавшей в претории страдающее тело Иисуса Христа, символизируют эти узлы и четырёх евангелистов попытавшихся донести до мира суть учения Иисуса Христа.
Один из них, Евангелист Лука вспоминает в начале своего повествования многих своих предшественников, описавших житие и чудеса Иисусовы. Евангелий, друзья мои, было несколько десятков: Никодима, Евангелие евреев, Евангелие назареев, Евангелие эбионитов, сиречь «бедных», евангелия детства, Петра, псевдо-Матфея, протоевангелие Иакова, Евангелие от Филиппа, Евангелие истины, вплоть до Евангелия от Фомы, не считая находок последних лет и в частности «Библиотеки из Наг-Хаммади» и кодекса Чакос. И вот собрались святые люди на Лаодикийском соборе что-то около 360 года и утвердили состав канона из 27 книг, а противоречащие ему подозрительные книжки запретили и пожгли эту стыдную литературу, хотя нашлись богохульники, что попрятали в песках и стенках малое число копий, что бы читать, потом без помех и наслаждаться!
* * *
Кроме монастырей солидных и важных, угнездились в Израиле маленькие и незаметные обители, каждая со своим служением и целью. Вот, например, за симпатичным городком в иудейских горах Бейт-Шемешем, что, кстати означает Дом Солнца, в местечке Бейт Джала стоит монастырь Вознесении Богородицы в Вифлееме. Странно, да? Ибо неясно, почему монастырь Вознесения в Вифлееме, построили в Бейт-Джале, а не где положено. Но интеллигентная сестра Хозлина, это у неё действительно имя такое, объяснила, что условия в Вифлееме не в пример Израильским, мерзкие, а ведь, среди сестёр имеются сравнительно молодые и натуральные блондинки. Она, например. Для палестинских «автономов», сие сочетание, совершенно невыносимо. Монахини, с позволения Пап, занялись изготовлением керамической посуды, и насмотревшись иллюстраций к археологическим изысканиям, употребили при раскраске своих сосудов, «звериный» финикийский стиль и прекрасные хананские орнаменты. В местном монастырском обряде, тоже есть своя изюминка: монахини, молятся распластавшись на сосновом полу церкви, крестообразно раскинув руки. Их бело-серые силуэты выглядят с хоров, куда допускаются любопытствующие, как журавлиный клин летящий к алтарю, и дальше, к самому Спасителю. Слова сестры Хозлины, о мусульманских безобразиях, подтвердил недавно, вежливый торговец сувенирами, и закоснелый ортодокс, в хорошем смысле этого слова, Абу Шукри. Его лабаз стоит на нашей стороне перед самыми воротами в «Палестину». Радостно хихикая, он рассказал, как в небольшой греческий православный монастырь прибыла комиссия Вифлеемского горсовета целиком состоящая из последователей Магомета, потому что во властных структурах у автонимов, других не держат. И потребовала та комиссия, извести всех хрюшек коих настоятель радостно пестовал в целях не окончательного умерщвления своей хилой плоти. Игумен плохо посмотрел на гостей и ни слова не говоря, удалился в келью. А когда вышел, то держал в руках натуральный бердан, сбережённый чуть ли не с наполеоновских войн, а уста свои отворил вовсе не для пастырского благословения: «Идите, — сказал он на народном арабском языке — господа хорошие — отсель. Свинки мои гадят и воняют меньше вашего, досточтимые. Поэтому повторяю, идите отсюдова с миром на хер». На том и разошлись. Будем надеяться надолго и без последствий для монастыря. Монастырь сестры Хозлины, приклеился к куда более старому зданию, принадлежащему конгрегации салезианцев. Там в последние годы устроена сельхозшкола для арабского юношества и концертный зал для евреев, любящих церковную музыку. А в глубине участка пригорюнилась маленькая церковь, этакий пряник рождественский, разрисованная портретами дона Боско и евангельскими яркенькими картинками. И она, красивенькая, стоит на месте порушенных естественно мусульманами, прежних монастырских построек. Сторожит её и бесплатно раздаёт душеспасительную литературу, добрый старичок фра Доменико, готовый за мзду малую, рассказать, вам историю этих мест. Получается, что здесь жил рабанн Гамлиель, такой важный раввин и мудрец к тому же. В учениках у него ходил сердитый мытарь Савл, известный ныне повсеместно под именем апостола Павла. В его же усадьбе схоронили первомученника Стефана подвергнутого лапидации, а когда тело его совсем мумифицировалось, разломали труп на красноречивые кусочки и развезли по всему крещёному миру для лицезрения последствий злодейства иудейского! Был он, святой Стефан, чьё имя означает по-гречески «венок», одним из семидесяти «тайных» апостолов Христовых и диаконом иерусалимским, что ведал распределением матпомощи среди местных и заезжих христиан. Ну, уж не знаю, кто там, чего кому недодал, но возник пошлый скандал, и Стефан обрушил на евреев разные хулительные и обличительные слова, хотя они к дележу денег, вроде бы отношения не имели в частности сообщил слушателям, что «Всевышний не в рукотворных храмах живёт» (Деян 7:48). Слово «рукотворный» употреблялось иудеями только по отношению к языческим сооружениям, и применить его к Храму было чудовищным богохульством, чего «венок», не знать не мог. Вот и взяли его под белы рученьки и свели в судилище, где быстренько осудили, и порешили, не откладывая в долгий ящик, подручными булыжниками. А в ящик, его поместили уже потом, когда несли в усадьбу гамлиелеву, иначе было никак нельзя — вы что «лапидированных» не видели!? А случилось сие, через пару, тройку лет, после казни Спасителя. Из этой поучительной истории следует, что когда вина иудея была очевидна другим иудеям, его кончали без всяких обращений к Пилату или его наследникам, на строгом, прокурорском посту.
