— А что такого? — останавливаться она и не думала. Фыркнула насмешливо: — Ты же используешь мое тело, когда я сплю, — и обвела сосок горячим языком, вызывая у Кэлен тихий невольный — не хотела она откликаться, она хотела спать, спать же, ну! — стон. — Ты с ним куда-то ходишь… — ущипнула губами второй сосок, заставляя Кэлен отозваться судорожным вздохом. — Ты его целуешь. Занимаешься с ним сексом…

— Мэйсон… — и, словно бы тоже невольно, — ведь не хотела же, ну, — Кэлен запустила пальцы в её шевелюру, принялась перебирать, пропускать между ними, пряди светлых мягких волос. — Когда ты спишь, в твоем теле другая девушка… Прекрасная и любимая… Боже… — Кэлен — невольно, конечно же, она ведь все еще не хотела, да, — чуть прогнулась, приподнимая грудь навстречу губам Мэйсон. А что такое сегодня с чертовой Мэйсон? Как-то она необыкновенно, неверятно нежна… Так бережно целует, едва касаясь, скорее, дразнит — не поцелуи, а намеки, обещания поцелуев. Так мягко и осторожно, будто бы в первый раз, исследует тело Кэлен руками — и ладони, пальцы, их прикосновения тоже мягкие, нежные, едва ощутимые… Вот добралась этими своими легкими поцелуями к губам Кэлен, а сама легла сверху, прижала приятной горячей тяжестью, заставляя затрепетать все тело, прошептала, обжигая губы Кэлен дыханием, близостью своих губ:

— Ты ведь не знаешь, сладкая… Вдруг, когда ты спишь, в твоем теле тоже появляется какая-нибудь девушка… прекрасная и соблазнительная.

— Мммннн… — Кэлен улыбнулась. — Тебе бы хотелось этого?

— Почему бы и нет? — ущипнула её губы своими. Повела их, свои губы, дальше, по щеке, к уху, выдохнула в него жарко, возбуждающе: — Было бы классно, как по мне. И не приходилось бы стоять в очереди…

Кэлен рассмеялась тихо, мимолетно удивившись своему полусонному состоянию — она все еще покачивалась на дремотной убаюкивающей волне, хотя ее тело весьма уже вдохновилось нежной настойчивостью чертовой Мэйсон, — потянула чертову Мэйсон за волосы:

— Ты просто кошмар… так и не научилась ухаживать за… одной-то моей личностью, а уже вторую припрашиваешь, — помолчала. А услышав в ответ лишь тихое насмешливое фырканье, еще раз дернула за пряди: — И что, ты бы тогда оставила меня Каре?

— Еще чего, — вновь фыркнула, расплавляя ухо Кэлен. — Я жадная, Амнелл. Мне нужно все. Всех. И потом, мне тебя мало. Еще и с мелкой делиться нужно… Вот двое таких сладких, как ты, в самый раз, как по мне…

— Мэйсон, — Кэлен, опять рассмеявшись, добралась пальцами до её шеи, чуть сжала. — Твоя мания величия прогрессирует…

— Отнюдь, — удивила её Мэйсон словарным запасом. И повела свои губы с этими их дразнящими обещаниями поцелуев вниз, по шее Кэлен… пощекотала языком ямку между ключицами, двинулась дальше — по ложбинке между грудей, медленно, томительно… Кэлен откинула на подушке голову, не сдержав очередной стон, когда губы Мэйсон вновь добрались до одного из сосков, захватили его в плен, горячий, нежный:

— И что... тебе мешает… встречаться еще с кем-нибудь? На мне же свет клином не сошелся… — и вздрогнула всем телом, задохнувшись: Мэйсон прикусила её сосок зубами. Прикусила мягко, очень-очень, скорее даже, чуть сжала — но Кэлен, словно током, остро пронзило наслаждением. А Мэйсон уже подняла голову, обожгла насмешливым взглядом, хмыкнула:

— Пытаюсь быть порядочной, Амнелл, — и обмакнула второй сосок в свои губы. Кэлен, застонав, вновь вцепилась в её локоны:

— Или влюбилась, Мэйсон…

— Пффф… я этого не умею. Это не про меня, не мое. Смирись уже, сладкая…

— Мммдаа? А чего ж ты сегодня такая нежная?

— Разве я не всегда такая? — Мэйсон вскинула голову, уставилась с изумлением. Кэлен рассматривала её лицо через полуопущенные ресницы: играет, притворяется? Или и впрямь удивилась неподдельно? Черт ее знает, эту чертову Мэйсон… Потянула за волосы, возвращая её губы на свою грудь, улыбнулась, вздохнула удовлетворенно:

— Ты вообще такой никогда не была… со мной… Ты сегодня совсем, как Кара…

Мэйсон глянула исподлобья, пристально, и глаза засветились этим ее атомным огнем… Подумала о чем-то, улыбнулась, прервав поцелуи,— и вызвав этим легкий разочарованный выдох, положила голову на грудь Кэлен, устроив подбородок чуть выше ложбинки:

— А мы отличаемся? Я и мелкая. В постели.

Теперь Кэлен пришлось приподнимать голову, чтобы посмотреть Мэйсон в глаза. Поза неудобная, долго в ней не продержаться, да и говорить трудно, горло-то словно пережато. Так что Кэлен выдавила только:

— Даа… — и снова откинулась. Сообщила потолку: — Отличаетесь.

— Расскажешь?

— Зачем тебе?

— Любопытно.

— Хмм… — Кэлен улыбнулась потолку, не глядя взъерошила волосы Мэйсон. — Ты страстная. Горячая. И очень умелая, я полагаю… — рассмеялась, снова потрепала её. — Нет, правда, это чувствуется. Ты изобретательная, Мэйсон. Я с тобой все время открываю в себе что-то новое… — Кэлен приподняла голову, глянула: Мэйсон улыбалась. Мэйсон смотрела слегка затуманенными глазами и улыбалась… смущенно, — если Кэлен это не почудилось, конечно. Заметила взгляд Кэлен, вздернула бровь:

— А мелкая?

— Она… — Кэлен уронила голову обратно на подушку, закрыла глаза, улыбаясь. — Кара очень нежная. Невозможно нежная… и неторопливая. Она, знаешь, наслаждается — процессом, мной. В отличие от тебя, Мэйсон, её не слишком интересует результат, понимаешь? — Мэйсон фыркнула, и Кэлен, потрепала её: — Ну, ты ведь хотела правду, не комплименты послушать? Ну так слушай. Кара меня томит, доводит до исступления, знаешь… Она может это делать долго, очень долго…

— Я тоже могу, — пробормотала, едва слышно, и Кэлен прикусила губу, чтобы не расхохотаться. А Мэйсон чуть надавила подбородком: — И с кем тебе лучше, Амнелл?

Кэлен все же рассмеялась, дернула её за волосы:

— Зачем тебе это? Участвуешь в соревновании, Мэйсон? А я в качестве главного приза?

— Пффф… Отнюдь, — видимо, слово это она выучила недавно, и чем-то оно ей приглянулось. — Просто любопытно.

Кэлен, мысленно хихикая над обновлением лексикона Мэйсон, в очередной раз подняла голову, посмотрела, хитро прищурившись. Эти двое, Кара и Мэйсон, вечно ведь сами решают, на какие вопросы они будут отвечать, не так ли? А Кэлен что, хуже что ли? Совершенно точно не хуже! Вот и она будет отвечать только на те вопросы, которые сама сочтет достойными. Логично же, ну? Кэлен улыбнулась, провела пальцем по переносице Мэйсон — от хмурой складки у левой брови вниз, к кончику, нажала на него:

— Я люблю тебя, Мэйсон, — и, откинувшись, то ли вздохнула, то ли зевнула — а то и все сразу, одновременно. — И я все-таки засыпаю…

— Ну и спи, — оживилась Мэйсон. И, подтянувшись, оказавшись лицом к лицу с Кэлен, приложила губы к уголку ее рта. — Мне это не мешает, сказала же, — и повела пунктир из горячих, вот теперь уже явных, ощутимых — очень ощутимых, страстных, чувственных, пронзающих, — поцелуев вниз. И тело Кэлен отзывалось на них, так же — страстно, горячо и категорически самостоятельно, абсолютно наплевав на мнение затуманенного сном и наслаждением разума. Он, разум, все же встрепенулся, когда губы Мэйсон танцевали уже где-то на животе Кэлен, чуть ниже пупка: заставил руки Кэлен подняться, ухватить пальцами Мэйсон за волосы, а губы Кэлен — прошептать:

— Стой… ну что ты, а? Я же даже душ не принимала…

— Это мне тоже не мешает, — хмыкнула Мэйсон, и не думая останавливаться. — А ты спи. Спи, Амнелл. Не приставай ко мне.

Последняя фраза настолько поразила — и Кэлен, и ее разум, что тот трусливо — и окончательно — ретировался, сдался на милость сну и наслаждению. И Кэлен, сама себя не узнавая, отпустила к чертям, махнула рукой на все — на разумность, на стыд, на контроль, — и поплыла, растворяясь, расслабляясь, по убаюкивающим волнам дремотной тихой неги. Кажется, она, Кэлен, и впрямь уснула. Но как будто не вся: уснул именно что разум… или личность? … или что там, черт побери, управляет нашим телом? Вот, да, оно уснуло, совершенно точно. Кажется, даже видело сны — о том, как её, Кэлен, тело, какое-то удивительно самостоятельное и вполне бодрое, с удовольствием откликалось на ласки Мэйсон, поцелуи, прикосновения, на её тело, горячее, гладкое, гибкое. И о том, как оно, её, Кэлен, ненасытное, предательское тело, трепетало, взорвавшись оргазмом, от невыносимого наслаждения… А еще ей приснилось, как следом за последним, уже самым слабым спазмом, Мэйсон легла рядом, обняв, прижавшись, и прошептала, прикоснувшись губами к уголку ее, Кэлен, губ: “Сладких снов, любовь моя…”.