Саша кричал и бился в Тёмкиных руках. Фима не смогла сдержать рыданий. Белый, как смерть, уфолог стоял возле сына и не смел к нему прикоснуться.

Вцепившись в волосы, отвернулся:

– Это неправильно! Это все неправильно! Этого не может быть. Я всю жизнь жил ради своей семьи, гробил здоровье на этой чертовой службе, травился химикатами и хватал дозы радиации, и все ради того, чтобы мои жена и сын ни в чем не нуждались, – резко обернувшись, воскликнул: – Саша, сынок! Прости меня, я дурак! Я думал, что ты все еще маленький. Прости меня! Вот, смотри! – уфолог бросил на пол плоскую коробочку и грохнул по ней каблуком. Та, пискнув, вспыхнула красным глазком. – Я бы его совсем раздавил, только в нем такая ядреная зараза сидит, что может всех нас убить.

Взвизгнув, Фима подскочила с дивана и бросилась к обнявшимся ребятам, будто хотела закрыть их своим телом. Оттолкнув в сторону уфолога, закричала:

– Вы псих! Ненормальный! Выключите ее! – мужчина не шелохнулся, тогда, обернувшись к стоящему столбом Лаварду, она скомандовала: – Бегом на кухню! Принесите эмалированную кастрюлю.

Вей сорвался с места и вскоре вернулся с посудой.

– Фаина Аркадьевна, что вы задумали?

– Лавард, поднимите с пола этот опасный предмет и положите его в кастрюлю, – вей повиновался, – теперь закройте крышкой. Так. Держите крепче. Да. Так. Пальцами крышку прижмите. Кожа у вас твердая? Как камень?

Лавард кивнул и прижал кастрюлю к груди.

Закрыв глаза, женщина прошептала: “Мамочки, хоть бы получилось!”

– Аннигиляция! – громко произнесла вслух и обняла ребят.

В комнате грохнуло. Все вскрикнули и посмотрели на Лаварда. Тот стоял на прежнем месте, но в руках у него были одни лишь ручки, сама же кастрюля вместе с содержимым исчезла. Опустив руки, Лавард поглядел на свою грудь. Камзол в том месте сгорел. Точнее, сгорела вся одежда, обнажив торс вея.

– Ну, вот, теперь мы почти на равных, – донеслось от двери, – а то все время я один хожу в лохмотьях.

Все оглянулись на говорившего. В дверях стоял Николай, с улыбкой посматривая на растерянного Лаварда. Тот, выронив ручки от кастрюли, бросился к вею и, вытолкнув того обратно в коридор, стиснул его изо всех сил.

– Ник! Ты вернулся! У меня чуть сердце не отказало от страха, что больше тебя не увижу, – покрывая поцелуями любимое лицо, Лавард забыл обо всем на свете.

– Я и не уходил никуда, любовь моя, – шептал Ник, – я стоял в прихожей. Просто ты меня не заметил. У меня же крылья черные, в темноте их трудно различить.

– Да… черные… – прерывисто дыша, Лавард теснил вея к стене. – Ник, Чернушка мой, разве можно так людей пугать!

– Прости, но исчезнуть – это первое, что пришло мне в голову.

Дрожа всем телом, Лавард продолжал:

– Ник, пообещай, что не будешь больше так внезапно исчезать.

– Нет.

– Что “нет”? – распахнул глаза вей.

– Я не смогу дать тебе такое обещание. Лучше я научу, как меня найти.

– Найти? – Лавард на секунду замер.

– Да, найти. Обещаю, что когда у нас случится свободная минутка, я скажу тебе секретное слово, с помощью которого ты мгновенно сможешь меня отыскать. Договорились?

– Да, – кивнул Лавард.

– А сейчас нам нужно вернуться к остальным.

Между тем в зале тоже шел разговор:

– Фаина Аркадьевна, как вы это сделали? – хлопал глазами уфолог.

– Что “это”?

– “Это” вот это! Тфу ты! Вот, поглядите, – мужчина подобрал с пола ручку от исчезнувшей кастрюли. – Как такое возможно?!

– Я не знаю, Владимир Михайлович. Просто я очень испугалась.

Вертя железку в руках, мужчина хищно разглядывал сидящую на полу женщину.

– Фаина Аркадьевна, у меня к вам миллион вопросов.

– Догадываюсь, но не забывайте, у нас мало времени. Может быть, мы закончим с главным?

Машинально пряча ручку в карман, уфолог кивнул:

– Вы правы, – и, обернувшись к сыну, проговорил: – Саша, как мне ни трудно, но я обещаю, что откажусь от охоты на Николая Георгиевича. Клянусь, я брошу за ним гоняться. Совру что-нибудь начальству. Ты мне веришь?

Парень долго смотрел на взволнованного отца и отрицательно покачал головой:

– Нет, папа, мне кажется, ты не сможешь от этого отказаться. Ты всю жизнь занимался поиском и изучением всего загадочного, и чтобы разом все бросить… нет, я не верю.

– Что?! Не веришь мне?! – уфолог оглянулся в поисках еще чего-нибудь, что можно разбить. – Чем мне тебе доказать! Я и так сломал новейший прибор, фиксирующий даже самые слабые колебания минус-поля.

– Так это была не бомба? – охнула Фима.

– Вообще-то, нет, – отрицательно качнул головой уфолог. – Точнее, да, но в другом смысле.

– В каком? – Фима почувствовала себя дурой.

– В таком, что начинка этого приборчика такова, что при повреждении самого устройства происходит мгновенное поглощение окружающего пространства. Теоретически. На практике мы это не проверяли.

Саша удивленно вскинул брови:

– То есть ты хочешь сказать, что это был экспериментальный образец?

– Да, сынок. Когда около суток назад из лаборатории поступил звонок, что засекли возмущение минус-поля, я отправился на ковер к начальству с просьбой взять прибор для полевых испытаний. Мне его выдали под личную ответственность.

– Около суток? – переспросила Фима.

– Да. Если быть точным, то в 4:16 по московскому времени.

– Фаина Аркадьевна, – донеслось от двери, – в это самое время горняки пересекли нашу границу.

Женщина кивнула и поднялась с колен. Поигрывая тяжелым украшением, тихо проговорила:

– Горняки покинули Маврию, открылся проход, я вернулась в квартиру, написала о снадобье, сработал прибор нашего уфолога, тот примчался сюда. Прибор уничтожен. Нас теперь будет не засечь. Верно, Николай?

– Надеюсь.

– Тогда, если мы сейчас избавимся от свидетеля…

– Что-о?! – воскликнули буквально все.

– Ой, я имела в виду, что завербуем “охотника”, – поправилась Фима, – то нас никто больше не будет беспокоить.

Обернувшись к напряженно вытянувшему шею уфологу, женщина спросила:

– Владимир Михайлович, вы действительно отказались от преследования Николая Георгиевича?

– Да. Я же сказал. Вдобавок за утерю прибора меня, возможно, уволят со службы. Обещая прекратить охоту, я говорил вполне серьезно.

– Пап, похоже, ты искренен, – подал голос Саша.

– Спасибо, сынок, – голос уфолога потеплел.

– Только… – замялся парень.

– Что?

– Ты ведь не сможешь выбросить все это из головы. Верно?

– М-м… не знаю, – признался мужчина и вдруг затараторил: – Саша, ты пойми, ведь это так интересно! Все эти загадки, большинство, правда, из которых – просто выдумки, сводят с ума. Словно читаешь книгу и от нетерпения узнать финал,заглядываешь на последнюю страницу. И вот когда ты уже готов прочесть, уже видишь строки, у тебя внезапно ее отбирают и требуют забыть о ранее прочитанном.

Фима вдруг засмеялась. Все к ней обернулись. Закашлявшись, женщина помахала ладонями перед лицом.

– Ой, простите, это я от радости.

– ?..

– Владимир Михайлович, – обернулась она к уфологу, – вы мне напомнили меня саму. Я тоже люблю заглядывать в конец. Скажите, в случае чего, вы нас прикроете?

– Вас?

– Да, нас. Меня, наших детей, Николая с Лавардом, Лёлика, которого сейчас с нами нет.

Уфолог обвел присутствующих взглядом и кивнул:

– Прикрою, Фаина Аркадьевна, если удержусь на своей должности. Но у меня будет одно условие.

– Какое? – насторожились веи.

Уфолог взглянул в их сторону и заявил:

– Я бы хотел присоединиться к вам всем.

Оба вея вопросительно поглядели на Фиму. Та же, вначале бросив взгляд на все еще сидящих на полу ребят, обернулась к ним:

– С моей стороны возражений нет, а как вы, Николай?

– Я бы хотел вначале переговорить с вами с глазу на глаз, Фаина Аркадьевна.

– Хорошо, пройдемте.

Фима вышла в коридор и направилась в спальню, следом вошел Николай и плотно прикрыл дверь.