- Сэр, это я, – услышал он знакомый голос Поттера, хоть его самого и не было видно. – Вы же вернетесь?

В голосе слышалась неуверенность и страх. Не видя его лица, Северус только мог догадываться об эмоциях, которые одолевают Поттера. Изнутри начала подниматься ярость на неугомонного гриффиндорца. Выходит, вместо того, чтобы отправиться в свою башню, этот герой недоделанный, прячась под мантией-невидимкой, проник за ним в Большой зал и был свидетелем пожирательских разборок? Северус вспомнил, сколько заклятий летало вокруг во время дуэли Яксли и Беллы и тогда, когда Пожиратели громили зал. Запоздалый страх волной злости всколыхнулся в душе. Ведь мальчишку могли просто-напросто убить случайным заклятием! И ни одна живая душа не нашла бы его до тех пор, пока не ослабело бы действие чар невидимой тряпки.

Снейп понимал, что сейчас не время и не место проводить воспитательную работу. Тем не менее он, жестко поджав губы, уже собрался отчитать гриффиндорца за безалаберное поведение. Но Поттер, видимо, приняв его молчание за отказ, вновь начал говорить.

- Сэр, пожалуйста… вы должны обещать, что вернетесь! Я не смогу один. Мне нужна ваша поддержка и помощь! Пожалуйста, обещайте?

Снейп собирался возмутиться и отругать Поттера. Однако умоляющие нотки, еще ни разу не слышанные им в голосе парня, заставили его мгновенно забыть гневные слова, которые он собирался обрушить на голову неугомонного гриффиндорца. Северус не видел его лица, но то, как дрожал голос Поттера, могло быть свидетельством его искренности. Неожиданно теплой волной по телу разлилось ощущение того, что кто-то нуждается в тебе. Такое необычное чувство, что он слегка растерялся. И Северус, собравшийся уже ответить отказом, неожиданно даже для самого себя твердо ответил:

- Да!

Резко развернувшись к выходу, он почувствовал, что Поттер отпустил его руку, которую держал на протяжении их короткой беседы. Тепло, которое излучала ладонь мальчишки, постепенно остывало. Северус постарался быстро абстрагироваться от охвативших его эмоций и настроиться на предстоящую встречу с разгневанным Темным Лордом. Твердо чеканя шаг, он решительной походкой вышел за дверь.

====== Глава 19. ======

POV Гарри

Сегодня хоронили Дамблдора. Церемония была помпезной и напыщенной. На похороны собралось множество магов. Знавшие его лично, перемешались с теми, кто лишь по заслугам перед магическим миром ценил и уважал директора. И между ними затесались просто любопытствующие. Даже русалки и кентавры почтили своим присутствием данное мероприятие. Правда, близко не подходили, а наблюдали каждый со своей стороны: одни с опушки Запретного леса, а другие из озера. Было множество чиновников министерства, занявших все первые ряды, и, как ни странно, ни одного родственника.

Сидевшая рядом со мной Гермиона постоянно промокала платочком опухшие и покрасневшие от слез глаза. Невилл, примостившийся с другой стороны от нее, тоже подозрительно хлюпал носом. У меня же совершенно не было сил на переживания. Казалось, все эмоции по поводу смерти директора перегорели за время нашего с ним путешествия и в процессе событий, произошедших позже.

Один вопрос постоянно возникал в голове, не давая спокойно спать: можно ли было спасти Дамблдора, если бы я поторопился? Сомнения, терзавшие душу, разогнать никак не получалось. Не помогали даже оправдания, что в результате моих действий Снейпу и Малфою не пришлось брать на себя тяжкое бремя убийства беззащитного старика. Это казалось слабым утешением и, несмотря на все доводы, чувство вины перед директором не ослабевало.

Совершенно абстрагировавшись от эмоций, я безучастно наблюдал за проходящей церемонией, отстраненно замечая какие-то ничего не значащие мелочи. Может быть, дело в том, что за этот год я уже давно смирился с неизбежностью смерти Дамблдора? Проклятие, которое поймал директор и задание Малфоя, так или иначе, вели к подобному исходу. Да и слишком мало времени прошло после нападения Пожирателей на Хогвартс, чтобы можно было расслабиться и спокойно разобраться в своих чувствах.

События прошедших дней, а особенно той роковой ночи, все еще были свежи в памяти.

После того, как Снейп отослал меня, ринувшись на спасение Хорька, я ни на миг не терял его из вида. Проникнув в Большой зал следом за Снейпом и Малфоем, все время из-под мантии-невидимки наблюдал за происходящим. Постоянно хотелось вмешаться. До зуда в пальцах тянуло наслать Круцио на Лестрейндж, огреть Ступефаем Яксли, да и других тоже. Сдерживаясь из последних сил, прекрасно понимал, что мне не одолеть столько Пожирателей, если выдам себя, и они решат напасть всем скопом. Да и Снейпа подставлять не хотелось. Вряд ли он перед соратниками сможет прийти мне на помощь. А если ринется на мою защиту, то это будет равносильно прямому признанию в измене интересам Волдеморта. Вот и пришлось застыть у стены, скрипя зубами и прикрываясь щитом, в те моменты, когда по залу во все стороны летали заклятия.

В ту ночь Орденцам и аврорам удалось повязать практически всех Пожирателей, кроме тех, что присутствовали при смерти Дамблдора. Почему-то никто из преподавателей так и не вспомнил, что в Большой зал можно попасть и другим путем. Двери, запечатанные Беллой и Яксли, удалось открыть, только снеся вместе с куском стены мощной Бамбардой, созданной усилиями трех магов. Все-таки замок в свое время строился на совесть. Это произошло примерно через пять минут после того, как Пожиратели покинули Большой зал.

Лишь оказавшись в толпе ворвавшихся в зал защитников Хогвартса, я решил скинуть Мантию-невидимку. Все были шокированы видом мертвого директора и разгромленного Большого зала и не обратили внимания на мое появление. К тому моменту, когда прибыли колдомедики из Мунго и авроры во главе с Кингсли, вся школа уже была на ногах. Весть о смерти Дамблдора разнеслась среди учеников и преподавателей мгновенно.

Как позже объявила МакГонагалл, колдомедики установили причину смерти директора. Выяснилось, что он умер от старого проклятия, которое, распространяясь, в буквальном смысле сжигало его изнутри, превращая внутренности в пепел. Невероятно жуткая смерть!

Той же ночью меня вызвали в кабинет директора. Там находилась МакГонагалл, Кингсли и несколько членов Ордена. Наша декан знала о том, что мы вместе с Дамблдором куда-то уходили из школы. Она предположила, что, вероятно, я последний, кто видел его живым.

Мне устроили небольшой допрос. Пришлось поведать о том, что под заклятие директор попал давно, и оно было заблокировано в поврежденной руке. Однако этим вечером блок рассеялся, и Дамблдору стало плохо еще в дороге. О причине же нашего путешествия я рассказывать наотрез отказался. Лишь упомянул, чтобы тщательно проверили мадам Розмерту, ибо ее поведение было слишком подозрительным.

На мое заявление МакГонагалл недовольно поджала губы, но в целом выслушала весьма благосклонно. Она явно была растеряна и подавлена.

Не успели мы закончить разговор, как в кабинет зашли представители министерства и лекари из Мунго. Оказывается, колдомедики сделали вывод, что Дамблдор умер еще до того, как Пожиратели ворвались в Большой зал. Прижавшись к стене и стараясь не привлекать к себе внимания, я промолчал, не желая опровергать их выводы.

Аккуратно, пытаясь не попадаться никому под ноги и на глаза, я покинул кабинет директора и бегом ринулся в Больничное крыло. Тревога уже давно грызла изнутри, заставляя нервничать. До сих пор неизвестна была судьба друзей. Среди ворвавшихся в Большой зал учеников и преподавателей их не было. Но кто-то сказал, что пострадавшие были отправлены к мадам Помфри.

Пробежав на полной скорости несколько этажей, я затормозил возле самых дверей лазарета. Осторожно приоткрыв створку, заглянул внутрь. Там царило небывалое оживление. Мадам Помфри быстро перемещалась от койки к койке, раздавая зелья, проводя диагностику и давая наставления больным.

Я внимательно осмотрелся: пострадавшими было занято шесть кроватей. Еще одна стояла, отгороженная ширмой. На четырех из них находились мои однокурсники и на двух – взрослые маги из Ордена Феникса. Рассмотреть, кто лежит за ширмой, мне так и не удалось.