— Впрочем, как всегда. Привычный сценарий, — разочарованно протянула Габи.

Подруга не реагировала.

— Я видела, он ведь тебе и правда нравится, — умоляюще протянула та.

— Хватит, — резко оборвала ее Каролина, повернувшись и окинув ее усталым взглядом.

Габи не удивляла такая реакция подруги. Она находилась в мрачном расположении духа после каждого такого побега. И какое-то время предпочитала это не обсуждать. Но в конечном итоге, она всегда делилась с ней всем, что ее беспокоило. Однако сейчас она выглядела уж слишком подавленной, и причина, конечно же, была не в том, что Габи собиралась уехать без нее. Она оттает, позже. А сейчас действительно стоило оставить ее наедине со своими мыслями. Все их важные разговоры обычно происходили в самолетах, так уж получалось.

Но когда они добрались до аэропорта и сели в самолет, Каролина молча уставилась в иллюминатор, закутавшись в плед, хотя в салоне и так было очень душно. Габи стало так скучно, что она вскоре уснула.

Молчала Каролина и по приезду в Париж. Ее единственными словами стал диалог с сотрудником багажного отделения в аэропорту Шарля-де-Голля, по причине задержки их чемоданов. Каролина все еще злилась на Габи, игнорируя любой ее вопрос. Габриэлла слишком хорошо знала подругу, чтобы не понять, что дело вовсе не в обиде. Каролина прикрывалась придуманной ссорой, не желая отвечать на вопросы. Так было проще.

========== Часть 17 ==========

Каролине было скучно. Она водила пальцем по экрану телефона, запуская из рогатки очередную птицу в очередную свинью, и изредка кидая взгляд на людей, сидящих за длинным столом.

В Париж они приехали еще до обеда, и, поручив водителю доставить их багаж в дом семьи Бернар, сразу отправились в офис нотариуса, где их уже ждали родители Габриэллы.

Себастиан Бернар, крепкий высокий мужчина, сидел, расстегнув пиджак и вытянув ноги. Он выглядел уставшим. Короткие кучерявые волосы в некоторых местах уже были тронуты сединой. Он внимательно просматривал листы из стопки документов, сложенных перед ним, вчитываясь в каждое предложение. Это объясняло то, почему на встрече нет адвоката. Отец Габриэллы был юристом международного класса, имеющим богатую практику. Вряд ли кто-то мог разобраться с оформлением сделки по продаже его же дома лучше, чем он сам. Рядом с ним сидела женщина в облегающем платье насыщенного горчичного оттенка. Уголки ее губ тронули легкие морщинки, как бывает у тех, кто часто улыбается. Ее темные волосы были собраны в высокий пучок, и выглядели так, словно она только что посетила салон красоты. Хотя Каролина знала, что их частный самолет из Лос-Анджелеса приземлился в парижском аэропорту Орли всего несколько часов назад.

Каролина всегда помнила их очень гармоничной парой. Она ни разу не видела, чтобы они ссорились. Когда Себастиан был раздражен, только Ребекка могла его успокоить. Она всегда предпочитала молча улыбаться, избегая споров, которые как она считала, приводили не к примирению в поисках истины, а к накалу конфликтов. Она проповедовала философию о том, что с мужчиной нельзя обсуждать серьезные вопросы на голодный желудок. К слову, она превосходно готовила. Конечно, у них были домработницы, но на кухне хозяйка дома позволяла только помогать ей, и никогда не доверяла приготовление пищи кому-то другому. Это действительно было странно, потому что выглядела она так, словно в жизни не держала в руках ничего, тяжелее пилки для ногтей. Каролина восхищалась этой женщиной. Ребекка обладала той самой неувядающей красотой, которую поэты воспевали в стихах. И Габриэлла была точной копией своей матери.

Белый кожаный тренчкот Ребекки одиноко висел на напольной вешалке в углу кабинета. За окном было около двадцати пяти градусов, и верхняя одежда выглядела неуместно. Но утром в Лос-Анджелесе был сильный дождь, и ей пришлось накинуть на себя что-то. Большая часть их вещей уже была в новом доме в Калифорнии. По большому счету, оставалось перевезти только то, что Габриэлла взяла с собой пару недель назад, когда переехала к друзьям отца.

Конечно, их присутствие на сделке не требовалось, все дела могли решить их адвокаты, но Ребекка настояла на том, чтобы супруг сам занимался этим делом, ища повод вернуться в Париж, чтобы попрощаться с домом, в котором они, как ей казалось, прожили всю жизнь. Габриэлла была благодарна матери, поскольку любила дом, в котором выросла. Она молча разглядывала свои ногти, которым срочно был необходим маникюр. Холодный душ был всем, о чем она могла сейчас мечтать, ведь им даже не удалось заехать домой после прибытия из Барселоны.

Они сидели здесь уже больше часа. Заключение сделки затянулось, поскольку у покупателя возникли какие-то новые требования, которые необходимо было обсудить. Себастиан был заметно раздражен, ведь они обсудили все детали еще две недели назад. Он постукивал каблуком по темному паркетному полу, чем заставлял Габриэллу нервничать. Ребекка положила руку на его плечо, после чего тот вздохнул, и устало протянул:

— Хорошо, я согласен с Вашими требованиями, — он посмотрел на низкорослого полного мужчину, сидящего напротив него. — Документы в порядке, — он встал, протягивая бумаги нотариусу.

— Отлично, осталось заверить все необходимые документы, — протянул пожилой мужчина, сидящий во главе прямоугольного стола. Он обмахивался листом бумаги и выглядел утомленным. Это долгая встреча измотала всех присутствующих. Покупатель потер ладони, и тоже встал.

— Вам нужно поставить подписи вот здесь, — указал нотариус.

Габриэлла торопливо вылезла из-за стола и направилась к нему, желая поскорее покончить с этим. Вот уже целый час она маялась от скуки, и не знала, чем себя занять. Каролина все еще не желала с ней разговаривать, и аккумулятор телефона давно сел, так что она с огромным энтузиазмом восприняла призыв нотариуса оставить свои автографы. Ребекка тоже поставила подпись в нужных местах, пока мужчины пожимали друг другу руки.

Себастиан снял с вешалки плащ супруги, перекинув его через руку.

— Ну что, девочки, поедем прощаться, — улыбнулся он, открывая дверь офиса. Он сохранял невозмутимое спокойствие, словно его ничуть не трогал тот факт, что они проведут последние дни в столь дорогом им месте. Но ему не было все равно. Это была только видимость.

Несмотря на ухоженную лужайку, недавний косметический ремонт, дом выглядел пустым и заброшенным. В дверных проемах еще висели целлофановые пакеты, и воздух был пропитан запахом краски. Мебель стояла на своих местах, поскольку ее заменой должны были заниматься новые хозяева. Каролина оглядела высокие потолки, украшенные лепниной. Эти стены напоминали ей о детстве. Она так много времени проводила в доме подруги, что родители Габриэллы решили переоборудовать одну из гостевых комнат под спальню Каролины. Но тогда она была еще ребенком, не особенно нуждающимся в личном пространстве, так что большую часть времени все равно проводила в комнате Габи.

Когда-то ярко горевший камин, где они с ней проводили долгие вечера, слушая потрескивание дров и наблюдая за искорками пламени, сейчас был потушен.

— Выглядит иначе, — тихо сказала она.

Это место действительно выглядело безжизненным. Каролина помнила этот дом наполненным множеством звуков и запахов, сейчас же он был окутан тишиной, нарушаемой только постукиванием каблуков о паркет, и гулкими отзвуками голосов Ребекки и Себастиана, обсуждавших что-то в столовой.