Я честно старалась подавить рык. Слишком уж дешевое восхищение сквозило в ее голосе, и вообще, я только что видела себя в зеркале! Но вместо всего этого я сказала лишь:

- Э...Тиндарей? - и вопросительно уставилась на мою милую... служанку? горничную?

- Ваш хозяин, он сегодня заходил. - Сказала она ласковым тоном и снова начала теснить меня к кровати, явно думая, что не плохо мне было бы и прилечь.

Я не сопротивлялась лишь по одной причине - мой мозг бурно обрабатывал полученную информацию. Так-с, что мы имеем: на улицу выходить нельзя, можно и даже нужно ублажать зрение лишь одного мужчины и сейчас это... странно-благоговейное слово "хозяин"... Кажется, в этом месте царят патриархальные устои, причем с явным уклоном в сторону почитания и преклонения перед главой ... гарема?... Черт, а если я реально в гареме оказалась?

- Милая... эм... дама, - обратилась я к служанке. Да, похоже, я окончательно припечатала ее этим своим обращением, самое мягкое, что она будет думать про меня - немного с отклонениями, - а что вы знаете обо мне?

После пятисекундного выпучивания глазок, не моих, нет, так и не дождавшись ответа, я продолжила:

- Просто.... Крайне любопытно, какие слухи тут про меня распускают. Понимаете?

***

Думаю, она не понимала. Вот совсем не понимала. Более того, думаю, по сути, ей было глубоко плевать, что же побудило меня осведомиться о своем прошлом. Ведь у нее был страшный, неизлечимый диагноз - сплетница. Она могла говорить вечно, не умолкая, и я даже не представляю, какая таинственная сила удерживала ее с момента нашего первого знакомства.

Тем не менее, она поведала мне весьма любопытную информацию. Коротко, я - бесправная наложница. Ну, а если поподробнее: вся моя жизнь... хотя нет, не моя... девушки, как две капли воды похожей на меня, была чередой смены "властелинов души и сердца" - цитата моей собеседницы. Ее, то есть теперь меня, захватили в плен еще ребенком, а так как ребенок был весьма хорошеньким, то решили обучить "искусству любви" и продать подороже, что с успехом и делали.

Вскоре я выросла и стала настоящей красавицей, (самой смешно), так что "властелины души и сердца" буквально выстраивались в очередь, желая за любые деньги выкупить это юное и почему-то такое привлекательное тело. Но, так как продавать это тело не хотели, то за "мной" началась сумасшедшая охота - меня просто похищали... снова.. и снова... и снова... А я покорно сносила все эти издевательства.

И вот теперь идет что-то вроде войны. И причиною этому стала я. Немного лестно, конечно, но... просто ужасно глупо!

Больше всего меня, как ребенка эгоистичного двадцать первого века, поразила собственная участь во всем этом спектакле - бессловесного трофея. Да и ситуация в общем довольно странная. Меня видят прекрасной и удивительной, причем настолько, что и армию не жаль, и все государство, лишь бы иметь возможность обладать этим телом, а я-то вижу себя настоящей и вот ни капельки не прекрасной.

На следующее утро у меня появилось странное желание помыться. Почему странное? Раньше я тоже всегда считала его абсолютно нормальным и естественным, но после того как я озвучила свою просьбу Милке (я все-таки узнала ее имя), она буквально вытаращилась на меня, беззвучно открыла и закрыла рот...

После мне сказали, что мыться чаще раза в одну-две недели тут не принято -смываешь благословление богов. А я еще была слишком чистой, короче говоря, совершила грех.

И вот, когда я, наплевав на условности этого мира, раздевалась, чувствовала себя капустой, снимая всю ту прорву прозрачных ночнушек, заметила тонкий серебряный браслет на правой лодыжке. Не знаю, как он ускользнул от моего внимания раньше, но такой вещицы у меня точно не было никогда. Искусная ручная работа, браслет похож на паутинку, он завораживал своей красотой и изяществом. Я сняла браслет, решив не подвергать его испытанием водой, сложила на ворох одежды и с блаженным вздохом погрузилась в теплую воду.

Отмокала я довольно долго, Милка сначала каждые пять минут спрашивала, жива ли я там еще (наверное, они и мылись как можно быстрее), но потом видно плюнула на все это дело и оставила меня в покое.

Когда часа через три я показалась на свет божий, то есть вышла из моей импровизированной ванной комнаты, в покоях никого не оказалось.

***

Где-то через час я начала волноваться, Милка не появилась, а я в этом странном мире никогда не оставалась на столь большое время одна. Я уже успела перемерить целую кучу нарядов, посмотреть на белоснежный потолок... полежать.

Ну что ж, судьбу нужно брать в свои руки! Я открыла дверь и осторожно вышла в большой мир - узкий темный коридор. Вряд ли, конечно, мне можно выходить из покоев, все-таки такая "красота"... Но и черт с ним.

Плутала я по коридором довольно долго, мне иногда встречались стражники, которые смотрели на меня с огромнейшим удивлением, но заговорить не пытались. Язык, что ли, от моей неземной красоты проглотили?...

Но, естественно, долго так продолжаться не могло. Когда я мирно шла по очередному мрачному ответвлению коридора, рассматривая довольно красивые, но от этого не менее скучные картины, развешанные по стенам, чья-то рука больно сжала плечо.

- Кто разрешил тебе здесь шляться, отродье? - прошипел мерзкий голосочек.

Несколько секунд я неплохо изображала рыбу, выброшенную на берег, а потом в праведном гневе взглянула на, как оказалось, обладательницу этих слов. Толстая низенькая женщина, лет сорока, с сильно напудренным лицом и густо подведенными глазами взирала на меня с не меньшим возмущением.

- Я вообще то... - но договорить мне не дали, еще сильнее сжали плечо, потянув в том направление, откуда я пришла.

- Я... вообще то.. - передразнило меня это исчадье ада. - Знаем таких! Спуталась непонятно с кем, а сейчас невинную из себя строит. Хозяина небось найти хотела. Да кто на тебя позарится, страшную такую? - она еще изрыгала из себя множество "приятных" вещей, но я уже не слушала.

"Страшную"?! Она сказала так. "Страшную"! Не думала, что когда-либо буду рада услышать такие слова. Фух, есть тут нормальные люди, которые не делают из меня божество.

Но тут возникал целый ряд других, не менее важных вопросов. Почему тогда Милка убеждает меня в том, что я невероятно красива? И тот странный мужик? И где я, опять же?

Так мы и дошли до... кстати, до куда?! Я была в полной уверенности, что ведут меня в мои покои, а это... какой-то подвал. Может, она маньячка? Сейчас накинется, убьет..

- Слушай сюда, дрянь, - прорычала она мне в лицо, - узнаю, что ты ушла отсюда, лично выпорю. Поняла?! - я заторможено кивнула, - Ну и иди. - Она толкнула меня в глубину подвала.

Я начала молиться. Думала, ударюсь в религию лет в восемьдесят, но нет... Какой-то бред, честное слово. Умру непонятно где и непонятно за что. И обглодают мои косточки огромные серые крысы с налитыми кровью глазами... от этих невеселых мыслей меня отвлек вполне приятный запах выпечки. Я ускорила шаг, мигом забыв про кровожадных крыс, пауков и прочей ерунде. Когда я вообще последний раз ела?!

На кухню, а это оказалась именно она, я влетела, чтобы, по всем законом жанра, тут же застыть.

Во-первых, никогда не думала, что в столь мрачном месте может вообще располагаться кухня. В этом на удивление просторном помещении было, наверное, штук пятьдесят свечей. Они стояли вдоль стен, на шкафчиках с посудой, на полу и на столах. Это делало кухню действительно уютной и какой-то... домашней, теплой.

Во-вторых, в это время в помещении работали две девушки, и я не представляла, как нужно вести себя с ними. Вдруг, они такие же бешенные, как та барышня, что привела меня сюда?

- Ты новенькая? - спросила меня та, что выглядела старше. На вид ей было лет тридцать, и, наверное, именно таких называют "статными" и "гордыми". Она была высокая, немного полноватая. Ее черные густые волосы были заплетены в длинную косу, которая, несмотря на свою простоту, украшала хозяйку. Лицо ее нельзя было назвать ослепительно красивым, но что-то в нем привлекало, не позволяя отвести взгляд. Может, пухлые губы, может, прямой нос, но скорее это был взгляд обычных карих глаз - прямой, открытый, какой-то обезоруживающий.