Разумеется, такая позиция накладывала отпечаток на мировосприятие, формировала конкретные взгляды и к тому времени, когда Илайе исполнилось восемнадцать, вылилась в определённую форму. Безупречно отточила его собственные установки, окончательно сгладила душевные метания и породила циника. Быть может, в этом равнодушии к миру и некой чёрствости примешивалось ещё что-то от героя сентиментального романа, но оно тщательно маскировалось.

Так было проще жить.

Поставить на первое место не нечто возвышенное, а полностью погрузиться в меркантильные интересы, поставить перед собой цель об успехе и шаг за шагом продвигаться вперёд. Он привык к одиночеству в семье, потому мысли о душевном родстве и каких-то нелепых семейных ценностях вычёркивал раз и навсегда. Так, словно они были выписаны на лист, а у самого Илайи в руках находился маркер, которым он проводил по бумаге, скрывая карандашную надпись и не давая шанса тем буквам пробиться сквозь слой чёрной краски.

В детстве он поддавался общему настроению, неизменно восторгался идиллическими картинами, что лились отовсюду: с журнальных страниц, с экранов телевизоров и рекламных проспектов, особенно, в преддверии рождественских и новогодних праздников. С годами восторг поблёк, лидирующую позицию себе вновь отхватила та самая серая гамма, и Илайя понял, что такие семьи, если и существуют, то явно не относятся к подавляющему большинству. Реклама играет на мечтах людей, но подарить им настоящую сказку не в силах.

Его рождественские праздники обычно были ознаменованы скандалами, попытками кузины вырваться из дома, криками тётки, её же слезами. Агрессия женщины, неудовлетворённой жизнью, выливалась на него, и он снова выслушивал много «приятного» в свой адрес. После таких гневных отповедей от хорошего настроения ничего не оставалось, лишь разочарование, и огоньки на рождественской ёлке казались маяками, влекущими куда-то далеко, только б не оставаться здесь. Они не были символом праздника, они были немыми свидетелями жизни, что стремительно и бездарно утекала сквозь пальцы.

Подобные события лишь убедили Илайю в правильности прошлого умозаключения. Чтобы почувствовать себя счастливым, ему не нужны объятия близких людей, нежные слова напутственных речей. Ему вообще никто не нужен. И в одиночестве он отлично справится со своими проблемами, переборет уныние, скинет с себя усталость, смоет грязь неприятных разговоров и преодолеет период безденежья.

Он сможет сделать всё задуманное реальностью. Тот факт, что триумф разделить с кем-то не удастся – это вовсе не угнетающее знание. Это плюс в сложившейся ситуации.

Большинство знакомых считало своих родственников и друзей поддержкой и опорой. Илайя склонялся к иному варианту характеристики.

Для него родственники и знакомые, с которыми он проводил время, были, в большей степени, отжившим своё атавизмом, балластом, от которого он жаждал избавиться в ближайшее время. У тётки мнение сложилось аналогичное. Она не плакала, заламывая руки и прося подумать ещё несколько раз. Она давала ментального пинка, старательно вбивая в голову Илайи мысли о его никчёмности. Тем только сильнее убеждала его в необходимости сделать всё по заранее продуманному плану. Не согласиться с мнением умудрённой опытом и затраханной жизнью дамы, а рискнуть и получить…

Здесь были варианты. С одной стороны, он мог получить ещё один пинок, теперь уже не от родственницы, а от самой судьбы. С другой – сорвать джек-пот и проснуться королём жизни.

В конце концов, за стабильность хватаются только те, кому есть, что терять.

Измени свою жизнь.

Так говорят многие, к этому призывает реклама. В мозгах многих давно сформировались идеалы, к которым хочется стремиться, которых хочется достичь. Воображение рисует картины, внутренний зуд не позволяет усидеть на месте. Пока ты молод, у тебя есть шанс изменить сложившийся порядок, повернуть ситуацию так, чтобы оказаться победителем, а не проигравшим. Так почему не воспользоваться шансом?

Именно стабильность зачастую и заставляет пересмотреть принципы, оставаясь на месте и довольствуясь малым. Не так уж много найдётся на свете людей, что, выбрав из предложенного «всё или ничего» первый вариант, действительно осуществляют свои мечты. Когда терять нечего, то и решиться на перемены просто.

Другое дело, что перемены эти могут быть разными. Кто-то окончательно потеряет веру в себя и отправится прямиком на дно, а кто-то решит сыграть на сложившихся обстоятельствах, прыгнуть в пропасть, с удивлением осознавая позднее, что за спиной появился парашют, и он не просто провисел мёртвым грузом, а открылся в самый подходящий момент.

Судя по тому, сколько человек сейчас стояло на вокзале, ожидая поезда, желающих сделать что-либо со своей жизнью набралось приличное количество. И сегодня Илайя не был простым наблюдателем, как случалось прежде. Сегодня он был одним из тех, кто собирался воспользоваться шансом, ощипав синюю птицу счастья. Он хотел найти своё место в жизни.

Сколько он себя помнил, столько его манила железнодорожная станция. Он частенько приходил сюда по вечерам, устраивался на скамейке и провожал составы. Помнил, как с приятелями бродил по путям, собирая уголь, выпадавший из вагонов. Найти несколько кусочков, измазаться с ног до головы и почувствовать себя бесконечно счастливым. Со временем, конечно, эти забавы перестали прельщать, но вот приходить на вокзал, кататься туда-сюда на пригородных поездах, убегать от контролёров… Это они с приятелями умели и любили.

Агата, глядя на забавы племянника, нередко говорила, что он однажды допрыгается. Настанет день, когда тюрьма перестанет за ним плакать, и примет в свои объятия. Илайя хмыкал, но тёткины высказывания предпочитал оставить без комментариев. Он давно привык к её бурчанию и патологическому неприятию, потому теперь только и делал, что закрывал глаза и затыкал уши во время очередного наставления на путь истинный. Быть может, его знакомые и не отвечали запросам тётки – по правде сказать, именно так всё и обстояло – но менять их компанию на тихих, спокойных и бесконечно правильных мальчиков, которыми Агата любовалась, он не собирался. Если бы он действительно нуждался в чём-то подобном, он бы давно сменил круг общения.

Его устраивало нынешнее положение вещей.

Друзей Илайи нельзя было назвать примером для подражания. Они были весьма наглыми, большинство – не из самых благополучных семей. Здесь не принято было чураться сигарет или выпивки. Тем не менее, Илайя с его довольно скептическим отношением к спиртным напиткам и полным равнодушием к табаку внезапно вписался, пусть на первых порах это казалось странным, удивительным и, моментами, даже нелепым.

Момент их знакомства сложно было назвать идеальной основой для зарождения дружбы. Кровавые сопли и разбитый нос не способствовали появлению симпатий, однако именно эти последствия столкновения пробудили в Илайе живой интерес. Он умудрялся любую ситуацию выворачивать наизнанку. Там, где другие впадали в панику и старались обходить очаг проблемы за версту, Илайя бросался в самое пекло.

Агату его лицо привело в ужас, сам Илайя пришёл к выводу, что этот урок может оказаться впоследствии вполне нужным и важным, а кулаки зачешутся у него самого неоднократно. Тёткино воспитание не могло превратить его в настоящего мужчину, а вот улица… Конечно, здешнее окружение не приравнивалось к курсу молодого бойца, не вложило в голову Илайи основы того, каким должен быть истинный представитель сильного пола, но какие-то задатки появились. Во всяком случае, драться он научился и мог постоять за себя, отвечая обидчикам, а не закрывая лицо руками и обливаясь слезами, пока окружающие пинали его, превращая в кусок сине-бордового мяса с кровью. В былое время такая перспектива вполне могла обернуться реальностью, и угнетала, несомненно. Илайе не хотелось чувствовать себя беззащитным и уязвимым. Им владела жажда уверенности, что, даже оставшись в одиночестве, он не пропадёт. Хотя…

Сложно сказать, когда он вообще чувствовал себя частью той или иной компании. Общаясь с приятелями, друзьями или одноклассниками, он смеялся, улыбался или просто молчал, стоя с задумчивым видом, однако никогда не ощущал того единения, о котором принято рассуждать. Не было на свете человека, рядом с которым Илайя почувствовал бы себя по-настоящему счастливым. Не было никого, чьи слова заставили бы пересмотреть нынешние принципы и убеждения, попутно обратить взор в сторону решений и отменить их, оставшись в пределах родного города. Он вообще везде чувствовал себя лишним, потому и билет покупал с опаской, понимая, что это ощущение его не покидает. Да, он планирует бросить здесь всё и окунуться в другой мир, но никто не даст гарантии, что однажды он сможет назвать Нью-Йорк тем самым городом, где сумел найти цель. Где нашёл самого себя и смысл жизни.