Гроттер хотелось открыть дверь и выцарапать Бейбарсову глаза, но она просто не могла этого сделать.

Ей бы и не разрешили.

Ведь в таком случае следует ждать очередной порции слишком сильных лекарств, противодействовать которым невозможно.

А потом она больше никогда не проснётся, всем же, если это будет очень нужно, скажут, что умерла от передозировки чего-либо, что попыталась покончить жизнь самоубийством.

- Как думаешь, долго её ещё готовить? – опасливо поинтересовалась Чума. – Я хочу поменять тело как можно скорее.

- Я не могу тут ничего сказать, за это отвечает Александр, да и Елена тоже понимает в подобных аспектах куда больше, - равнодушно отозвался Бейбарсов. – Но не беспокойтесь, всё завершится в кратчайшие сроки. Хотя…

- Хотя что? – наконец-то переспросила женщина, словно опасаясь услышать какой-то ответ.

Гроттер почувствовала, как её проняла дрожь. Она сама не понимала, откуда взялось столько страха, вот только не испытывать ужас в подобной ситуации было практически невозможно.

Таня чувствовала, как её буквально затопило сплошной волной. Она словно продолжала задыхаться.

Зачем это?

- Ну, вы ведь понимаете, что есть определённая опасность, поскольку она… - Бейбарсов перешёл на таинственный шёпот.

Таня не могла разобрать ни единого слова.

Собственно говоря, ей и не хотелось. Гроттер уже услышала всё, что предрешило её окончательную судьбу, а тут даже бежать было некуда. Таня не понимала, за что они поступали с нею так, но выбора не оставалось – либо она сбежит, либо банально умрёт.

- Ну что же, - наконец-то протянула Чума своим скрипучим, но теперь невероятно довольным голосом, - думаю, ты прекрасно справляешься с поставленной задачей. Продолжайте так в том же духе… Через неделю проведём транзакцию, и её тело станет моим.

Транзакцию.

У неё осталась какая-то жалкая неделя жизни, а после её вышвырнут из собственного тела и заставят умереть.

Или призраком сделают.

Таня даже не смогла заставить себя сдвинуться с места, когда услышала громкие шаги – вероятно, это Чума отдалялась.

Она никогда не стремилась особо размышлять относительно того, что тут принято сохранять тишину.

…Только сейчас Таня поняла, почему в её палате больше никого нет. Её не лечат, её просто к чему-то готовят.

Поэтому и берут столько анализов, и следят настолько дотошно, потому что им всё это слишком важно.

Гроттер не поняла, когда именно с грохотом открылась дверь, о которую она опиралась плечом, но сама едва ли не выпала в коридор. Тане хотелось бежать, но ведь на ней из одежды вообще была только эта проклятая длинная белая сорочка, даже нижнего белья никто не оставил.

Это здесь, по мнению врача, по крайней мере, он сам так говорил, было нарушением комфорта пациента.

Так что, приходилось терпеть.

Рыжеволосая, впрочем, рванулась вперёд, но, тем не менее, её вполне ожидаемо грубо втолкнули в помещение, и Таня наконец-то осознала, что пришёл к ней именно Бейбарсов.

Он часто наведывался к девушке, что-то ей рассказывал, утешал её, пытаясь заставить успокоиться.

Гроттер не могла до конца позволить себе что-то подобное, но, тем не менее, у неё не осталось пока что никакого выбора.

- Подслушивать, Гроттер, нехорошо. Тебя не учили? – презрительно скривился он, хватая девушку за горло и сжимая её шею с такой силой, словно собираясь задушить прямо тут, на месте.

Некромаги вообще всегда отличались неимоверной силой, и теперь Гроттер имела несчастье ощутить это на себе.

Она не знала, как такое могло получиться, но, тем не менее, от неё тут совершенно ничего не зависело.

Бейбарсов даже приподнял её над землёй, и Тане показалось, что сейчас она окончательно задохнётся, но тот наконец-то отпустил Гроттер, и девушка буквально рухнула на землю, чувствуя, что даже мягкий ковёр не спасёт.

Но какая разница, сколько у неё будет синяков, если на самом деле самое страшное случится через неделю?

Она ведь просто умрёт.

- Пусти! Пусти, убийца! – закричала девушка, пытаясь как-то отползти в сторону, но тот лишь силком толкнул её куда-то в сторону кровати, а после дёрнул за волосы, заставляя стать на колени.

Гроттер не успела даже воспротивиться – её буквально толкнули вперёд, заставляя так и стоять на коленях на проклятом мягком ковре, хватаясь руками за простыню чужой постели.

Впрочем, она тоже пустовала – тут вообще всё пустовало, кроме её кровати с ремнями.

Таня закричала, почувствовав, как те же, что и в прошлый раз, магическая плеть обожгла её спину.

Было не так больно, как страшно – Гроттер просто не могла позволить себе подчиниться, а ей не оставляли ни единого выбора.

- Не дёргайся, - прошептал совсем тихо ей на ухо Бейбарсов, ощутимо кусая за шею, будто бы стремясь причинить как можно больше боли.

Проклятая белая ткань, которая служила ей единственной одеждой, с громким треском разорвалась в его руках на две части.

Гроттер дёрнулась, но, тем не менее, лишь болезненно ударилась животом о кровать, а Бейбарсов надавил ей руками на плечи, заставляя прижаться лицом к простыням.

Таня закусила губу, пытаясь сдержать вскрик – это, впрочем, только принесло больше боли, и Гроттер могла лишь глотать холодные солёные слёзы, которые словно стремились затопить её с головой.

Ей бы так хотелось провалиться сейчас в поток видений и практически ничего не ощущать за их пеленой, но сегодня ей не оставили такой возможности.

Руки Бейбарсова скользнули по её телу, словно Глебу было приятно издеваться над нею – впрочем, почему словно?

Таня старалась не доставлять ему удовольствие лишними криками, но не смогла сдержать попытки вырваться, когда он грубо сжал её грудь, потянув пальцами за сосок.

Впрочем, все попытки были абсолютно бессильными и, казалось, бесследными. Она могла лишь вздрагивать и пытаться не плакать, хотя, впрочем, это тоже не особо удавалось, точнее, совершенно не удавалось.

Бейбарсов дёрнул её за волосы, заставляя запрокинуть голову назад едва ли не до хруста в костях.

Он вновь поцеловал её в шею, а после – в который раз достаточно сильно укусил за нежную кожу.

Таня понимала, что вся шея завтра будет покрыта синяками, а о том месте, по котором прошлась плеть, не стоит даже говорить.

Прикосновения стали немного мягче, наверное, злоба наконец-то немного отступила в сторону.

Бейбарсов даже поцеловал её едва ощутимо в щёку, словно пытаясь успокоить, после провёл кончиками пальцев по позвоночнику и ослабил хватку, оставляя достаточно грубые поцелуи на спине.

Гроттер смириться не могла.

Она вновь попыталась вырваться.

Казалось, это привело некромага в бешенство. Он вновь взмахнул рукой, и Гроттер показалось, что какие-то невидимые оковы легли на её руки и на спину, не позволяя ни вырваться, ни даже попытаться выгнуться в его руках.

Сопротивляться заклинанию у неё не было сил, проклятые уколы всё ещё давали о себе знать.

Их действие выходило за сутки, а значит, у проклятого средства ещё около часа на отвратительное действие.

- Не смей вырываться, - прошептал Бейбарсов совсем тихо ей на ухо. – Никогда не смей вырываться!

Второй удар плетью был ещё более болезненным, чем первый, и Гроттер не сдержала громкого крика.

Очевидно, тут до сих пор действовала магия, которая не позволяла нежелательным звукам выходить за границы помещения.

Когда Глеб взмахнул рукой третий раз, она могла уже только тихонько глотать собственные слёзы и пытаться молчать.

Казалось, любые попытки сопротивляться злили его всё больше и больше – а Таня уже не знала, сможет ли перенести четвёртый удар.

Она попыталась бороться с отвращением, чувствуя, как Бейбарсов заставил её немного развести ноги в стороны.

Колени болели, но, впрочем, куда меньше, чем спина, которая буквально горела от ударов.

Гроттер даже не понимала, что теперь у неё болело больше всего. После следующего взмаха рукой ей показалось, что её ягодицы буквально горят огнём – но, тем не менее, до боли в спине всё равно было слишком далеко.