Федор Берг Стихотворения Вольной К болезни он привык. Просиживая дни, Он думал и мечтал… "Теперь там шумно, жарко! Хлопочут, бегают, торопятся они… Как это солнышко невыносимо ярко! Здесь в полусумраке, за рамою двойной, В тенистой комнате покойно и уютно…" И уж не плакал он, когда ему порой Былое, бурное припоминалось смутно… Привык он жить один. Давно уж он забыл, Что есть иная жизнь волнений и страданий; В уединении он так их полюбил — Картины пестрые болезненных мечтаний! Как злобно он вздрогнет, когда ему теперь, Вдруг свежим воздухом пахнув в лицо больное, Тревога шумная в растворенную дверь Расскажет радостно про новое, живое! Заря
Заря! Унынье, страх лучей ее бегут, И сердце бьется жизни жаждой; Толпою бодрою идем на жизнь и труд! Свое для всех положит каждый. Идем на жизнь и труд! В пылающих сердцах, В биеньи частом каждой жилы, В молчаньи сдержанном, в стремительных речах Вся мощь и крепость львиной силы! Пусть умирающих, ослепших голоса Звучат… Земля моя родная! По селам, городам, в поля твои, в леса Давно уж веет жизнь иная! Вот вспыхнет солнышко над сумрачной землей! Бегут обманчивые тени, И храма ветхого под твердою стопой Дрогнули мшистые ступени… Из стихотворения «Деревня» Вот и околица, вот мельница и пруд Весь в красном пламени… А там за ним пойдут Волной широкою колосья наливные! При блеске утреннем пурпурного луча Сверкнули крестики за рощей золотые — То ветхий сельский храм. Колесами стуча….. Плотиной старою поехала телега; Здоровой свежестью повеяло с полей, Гречихой, коноплей… С качнувшихся ветвей, Закапала роса. А утренняя нега Очарованием своим еще царит… Бесшелестно листок в огне зари висит, Как озолоченный… Скорей, моя телега! Бывало, – помнить ли? – подпершися рукой С несносной книгою сидишь. Перед тобой Из непонятных букв, из-за тупой указки Выходят странные, причудливые сказки… Так душно в комнате, и скучно, и темно! Сирень врывается в раскрытое окно, И сыплются цветки на стол, благоухая; И звон ко всенощной, и ржанье лошадей, И крик, веселый крик несется, замирая, Со скрипом колеса с желтеющих полей; И в небе голубом следишь за лётом птицы, И в нетерпеньи мнешь окраины страницы, И тетку строгую уж слушаешь едва, Как опьянелая кружится голова, И хочется бежать в овраг к пруду и к лодке, И плакать хочется под грозный голос тетки! Иль зимним вечером – как снегом бьет в стекло Метель летучая – при нагоревшей свечке На сундуке большом, окованном, у печки В тени угла сидишь уютно и тепло И няню слушаешь. Узнав и гнет и горе, Я понимал уже, как пела мне она, Что мукой вечною какою-то полна Ее душа… Поет, бывало: "В синем море Плыла лебедушка… Вдруг сокол налетел… И в сердце у меня последний звук звенел — И я рыдал, обид припомнив ряд несчетный, И няню целовал с любовью безотчетной… Пророк Он шел по селам, городам, Он говорил: "Настало время! Пора разрушить ветхий храм, Создаст иной иное племя!" С упреком горьким осмеял Их боязливые сомненья, На них он твердо отвечал, С могучей силой убежденья: "Когда хотя один из нас Сказал той новой жизни слово, Заря ее уж занялась, Скончалось царствие былого!" Зимой Как у наших ворот снежный вихорь метет, Вкруг столбов всё крутит-завивается, Словно стонет-гудёт, в стекла мерзлые бьет. Ах, как сердце болит – надрывается! Не приехал домой наш сосед молодой, — Да зачем он опять-то покажется? Правда, прошлой весной говорил он со мной., Да ведь всё не упомнишь, что скажется! Вот весна-то была! И тепла, и светла! Как-то всё говорилося, пелося, Всех бы я обняла, всем прощать начала — Как-то вдруг мне любить захотелося! Что он видел и знал! Сколько мне рассказал Про широкую жизнь, про раздольную По большим городам, по далеким краям, Про людскую про волюшку вольную! Полетела бы я в эту даль, в те края, Всё б увидела новое, дивное, Эту скуку и брань позабыла бы я, Всё б свое позабыла противное. Вот как птицы летят, от морозов спешат За людьми работящими, праздными, Что за новой весной, чай, толпа за толпой Потянулись дорогами разными… А у наших ворот лишь тропинка идет… Вон уж снегом она заметается! А у наших ворот только буря поет, Только буря поет-заливается… В поле Дай тебе боже, родная земля, Мира, свободы, покою! Как эти села, как эти поля Крепко сроднились со мною! Чудное утро за ночью дождливою: Серая тень переходит за нивою, Тучки плывут в синеве, И широко по траве Тянется ветер струей благовонного В рощу зеленую, Дождиком свежим омытую, Солнечным светом залитую. Дай тебе боже, родная земля, Дождичка, вёдра в поля, И сохрани их от града, от голода, Жара сухого да позднего холода! Бог вам на помощь, христовы работнички! Глубже вам вспахивать пашенку черную, Шире косой размахнуться проворною — Будет большой урожай, Град не побьет, саранча не напустится… Как всё кругом зацветет да распустится — Знай увози-собирай! В полдень ли жаркий, полуночью ль тихою Медом потянет от кашки с гречихою, Станут хлеба что стена, И засквозятся, что золото яркое, Стебли сухие на солнышко жаркое И зашумят, как волна. Песни по селам споются веселые, Стоном застонут телеги тяжелые — Горы снопов повезут. Всё, чем поля за труды ни поплотятся, Всё на току на сухом умолотится, Всё в закрома покладут. Дай тебе боже, родная земля, Мудрых вождей и великих, Чтобы не слышали эти поля Криков проклятия диких, Чтоб не лилась неповинная кровь, Слез неутешных не лилось — Чтоб вековечно святая любовь В грешных сердцах воцарилась! |
