- Ладно, – он кивнул, отпуская меня и опять же поправляя свои спутанные чёрные волосы, которые упали на глаза. Я проследила за его движением и внутри снова всё неприятно сжалось. Он радовал глаза, но Слава права. Нужно остановить это. – До совета дошли слухи, что двое из пяти нейтралов пропали без вести. У них есть сведения на четыре нейтрала и кипа бумаг с догадками о сосуде пятого. Мирослава числилась мёртвой, до её внезапного возвращения. Таким образом известных нейтралов снова стало четыре. Они идут по нарастающей, от самого слабого к самому сильному. Первый – жительница Лондона Анна Карэн Уильямс – пропала без вести полтора года назад. По данным совета она являлась сосудом какого-то низшего демона, заключённым в неё сто лет назад. Второй – немец Фридрих Шмидт –исчез прямо из своего дома в Будапеште. Когда совет добрался до его покоев, нашли там только чашку горячего кофе и погром на балконе. Но никаких следов. Он был сосудом демона-суккуба, которую заключили в него не так уж и давно, кажется, в наказание за предательство ведьм. После дошли слухи, что в Бухаресте распространились убийства, связанные с обескровливанием. Подозревались вампиры, но когда выяснилось, что некоторые тела пропадают с места преступления, а там есть лишь их некоторые вещи и карточка с изображением восьмиконечной звезды – тогда за это дело взялись основательно. Если Фрау убивает нейтралов, то это весьма серьёзная проблема, так как они [нейтралы] уже давно являются регулирующими силами в природе ведьм. Нет нейтралов – много проблем. – Парень притормозил, окидывая меня беглым взглядом, а после снова уставился на школу, находящуюся вдали. – Третья – Силиция Аркан – бессмертная правая рука Фрау, тоже считалась мёртвой, но кажется досье на неё затерялось где-то и в отчётах забыли уточнить её смерть. Я, действительно, не ожидал увидеть её ещё раз. Последний раз я видел её стервозное лицо на совете, почти восемнадцать лет назад. Но после того, князь натворил дел. Силиция считается сосудом демона Ахерона, кажется, он занимает совсем не последнее место в иерархии ада. Четвёртая – Мирослава Карс – сосуд матери демонов. Маленькое дитя Хаоса, носящее в себе частичку верховного демона Лилит. Пятый – ты – сосуд Лореаль. Жрицы Тьмы, матери вампиров и оборотней, правой руки Гекаты, и ещё очень и очень много имён. Я достаточно много тебе рассказал?
- Мой отец расследовал убийства в Бухаресте, – я покачала головой, вздымая плечи. – Пробыл там почти месяц, но ничего не нашёл... И теперь всё становится куда логичнее, чем я думала. Хотя, интерес у меня не пропал. Всё же...причём тут моя мать, Бенрет...
- Всё всплывёт, со временем, – он поворошил мои волосы и улыбнулся, взглянув мне в глаза. Я легко улыбнулась в ответ, одними уголками рта. Ибо мне совсем не хотелось улыбаться. Было тяжело и запутано. Больше всего волновало две вещи: причём тут моя мать и кто такой этот князь Фрау. И как он вообще может быть связан с убийствами в Бухаресте?! Слишком сложно...Всё слишком запутано и сложно.
Больница Святого Константина. 14:15.
Алекса покачивалась на стуле перед больничной кроватью, на которой лежал худощавый тёмноволосый мужчина, лицо которого изобиловало пластырем и сине-фиолетовыми потеками, к груди и рукам прилипали провода от медицинских аппаратов. Она смотрела на него зелёными стеклянными глазами, бесконечно нервно сглатывая ком в горле. Женщина выглядела бледной, даже слегка сероватой от усталости. Под большими зелёными глазами собрались тёмные мешки и разрослись синяки. Она не спала с тех пор, как Габриель был избит вампирами. Его редко настолько сильно ранили, но этот случай был воистину уникальным. Алекса мельком помнила лицо блондина, который прибыл на место драки. Помнила лицо смуглой тёмноволосой вампирессы, прибывшей вместе с ним. Всё это было ей крайне знакомо. Не впервой её глаза видели двух верных слуг графини Аннабель. Но то, что эти слуги забрали Яна – в голове не укладывается. Она долго размышляла на разные темы, игнорируя сон и голод. Желудок крутило, кофе, напоминающего дёготь, было вовсе недостаточно, что бы утолить потребность. Алекса поднялась с твёрдого стула, от которой уже давно ломило кости и прошлась к окну. Её стеклянные глаза окинули местность рядом с больницей: дубовая роща, разросшаяся вокруг госпиталя покрывала тёмными массивными кронами дорожки, на обочинах которых стояли скамейки. Там ходили санитарки и больные охотники, проходящие курс лечения. В тени массивного дуба она увидела беременную женщину, по щеке которой проходи глубокий шрам от когтей. У неё были светлые волосы, струящиеся до груди и такое обеспокоенное лицо. Алекса на мгновение вспомнила себя. Когда-то она так же стояла у одного из этих дубов, сложив руки на выступающем животе. Только в её глазах было не беспокойство, а печаль, страх, нет, даже ужас. Первая беременность далась очень тяжело. А роды и подавно. Малышка родилась хрупкой, не сразу закричала, а когда закричала, в её голосе звучал тот же ужас, что был в сердце матери. Алекса чуть не потеряла сознание, когда увидела лицо дочери. Когда малышку отдали матери, та была не розовой симпатяжечкой, а бледной молчаливой испуганной мышкой. Маленькие ручки тянулись к кудрям матери, сжимали их и тянули к себе. Алекса вздрогнула, чувствуя, как волна слёз жжёт горло и как забилось сердце. Она закрыла глаза и перед ней встала картина новорождённой дочери. Тогда она бережно касалась нежной детской кожи, боялась навредить драгоценному ребёнку. Но какой ужас её окутал, когда малышка впервые за всё время посмотрела в её глаза. Глаза дочери были ярко-изумрудные, отливающие зелёным блеском. Какое-то время восемнадцатилетняя Алекса Бенрет хотела откинуть от себя малышку и закричать, но было в ней то, что не давало матери сделать это. Наверное, внезапно порозовевшие щёки и детские смешки, мягкие тёплые ручонки и малюсенькие ножки... Алекса глубоко вдохнула и открыла глаза, мельком взглянув в широкое окно, прикрытое жалюзи. Окно, выходящее на коридор госпиталя. Он дёрнулась. Ей на какое-то время показалось, что за окном с жалюзи она увидела высокую мужскую фигуру и улыбку, которой она надеялась больше никогда не увидеть. Ни-ког-да! Женщина глотнула воздух, отчего вздох отразился колющей болью в груди. После смахнула с лица пару кудрявых прядей и вышла на коридор. Застыв у двери она оглянулась по сторонам, надеясь увидеть фигуру снова. И это удалось. Мужчина завернул за угол и быстрым шагом удалился в конец другого коридора. Алекса побежала следом, оббегая санитарок и врачей, попутно извиняясь. Женщина бежала следом за мужской фигурой, сердце бешено тряслось, уходя в пятки. Руки леденели, и от усталости, и от страха подкашивались ноги.
Последний поворот и Алекса ударилась о стену живой плоти, лбом почувствовала тепло, а после на её худые плечи легли широкие мужские ладони. Она боязно подняла зелёные глаза и её сердце вернулось на место, продолжая трепетать, только теперь от радости. Перед ней стоял высокий мужчина лет сорока, с тёмной щетиной и коротко стриженными каштановыми волосами. Тёмно-карие глаза с тревогой смотрели на Алексу. Мгновение, и женщина обняла мужчину, по-дружески похлопав его по спине.
- Хвала небесам! – со вздохом произнесла Алекса, отстраняясь от мужчины и улыбаясь уголками губ, однако её уставшее лицо не очень то смахивало на радостное. – Кларк! Кларк Свон! Сколько лет, сколько зим!
- Я тоже очень рад тебя видеть, – низкий мужской голос звучал напряженно и бегло. Алекса напряглась и вдавила голову в плечи, якобы извиняясь за то, что так громко отреагировала. – Я не на долго и не хочу, чтобы меня видел кто-то из ГОЗГ.
- Что такое? Что случилось? – Алекса выпрямилась и огромными глазами уставилась на Кларка. – С Фелицией всё в порядке? Что-то с Кристиной? Матушка?!
- Тише! – прошипел Кларк, вжимаясь в стену и оглядываясь. Он выглядел очень напряжённо и взволнованно. У Алексы снова запрыгало сердце и обдало волной паники и страха. – Аля, дай мне просто всё тебе сказать и убежать отсюда, пока кто-нибудь не поймал меня и не начал светить лампой в глаза, выясняя, что я делаю в убежище охотников! – Кларк вздохнул и по-доброму улыбнулся, взглянув в напуганные огромные глаза Алексы. – С твоей сестрой, племянницей и матушкой всё в порядке. А вот с дочерью... У Кристины было ведение. Она видела, как на Маргариту напала красноволосая женщина с зелёными глазами. Алекса, ты понимаешь, кто эта женщина, верно?!
