Диспетчер искал её в столице, зачастую натыкаясь на воинствующих атеистов, занимающихся словоблудием и грязной работой девушек, алчных московских богачей, людей кавказских национальностей и ведущих себя неадекватно школьниц.

Но когда в толпе мелькнуло её лицо, диспетчер понял: нашлась.

В ту ночь он, сжимая в руках её белый воротник, видел, как из девичьих закрытых глаз лились слёзы.

Впоследствии Грелль остался с ней, не зная, что так и планировал Хозяин, довольный изменениями в сценарии.

В первый день он остался в памяти девушки как потенциальный враг и падкий на все женское безудержный психопат.

В череде обыкновенных будней шинигами быстро привык к девушке.

Сатклифф чаще думал о том, что нет, забрать душу Юлии он не может, точно так же не может освободиться от цепей и клеток Игры.

Он не знал, что делать дальше.

И опять - слова болезненно отдавались в голове.

Когда московские улицы погрузились во тьму, он, абсолютно пьяный, был пойман полицией и доставлен в отделение.

— Пей сколько хочешь, — голос Эрики был пропитан усмешкой. — Игра все равно продолжается.

Ответ был едва слышен:

— Я устал. Никого я забирать не стану. Даже эту жалкую смертную.

— Смотри — ей же хуже, — провела она указательным пальцем поперёк шеи и так же странно улыбнулась.

Новый уровень — провести испытание для девушки, действительно ли она сильна духом, а потому разделить жизнь Юлии и отправить в Департамент.

Это продолжение.

Той же нелегкой ночью Велдону хватило одного взмаха рукой и трёх слов, чтобы наделить цветы свойством усыплять людей младенческим сном.

Юли не устояла перед букетом, вдохнув его аромат, и заснула. Маг забрал девушку с собой, и Грелль этого не заметил. Переодев смертную в костюм шинигами, Эрика предварительно создала документ о ней как о некой Хлое Иттин и подделала аттестат об окончании Академии.

Они решили: так будет лучше для Игры. Для всех.

***

На дворе двадцать первый век, а это проклятое место - скала - ещё не стёрто с лица земли. Губы Велдона обветрило. Светлые, граничащие с белым цветом, волосы волнами развевались на холодном ветру.

Мужчина посмотрел на свои пальцы: длинные, бледные.

Порочные, как и он сам.

— Если бы участники знали, что происходит на самом деле…

========== Глава 10 ==========

Грелль

Толпа любознательных людей, напирающая со всех сторон, из которой я едва протиснулся к объекту всеобщего внимания, так и не уменьшилась.

Наконец-таки выбравшись из натиска, я оказался ближе к привлекающему смертных зрелищу. Дополнительных зрителей не прибавилось, но все въедались глазами в это уличное, кажется на первый взгляд, представление.

Но что интересного? Просто душа разнилась от тела.

Плоть человека, как я, опустившись, отметил после прикосновения к его ладони, окоченела. Серые глаза невидящим взором уставились на свинцовое небо.

Выпрямился.

Как бывалый шинигами, я видел подобные картины не раз, и потому даже эта никакого впечатления на меня не произвела, в отличие от глупых людишек. Больше всего интересно то, что высился за их головами один бравый парень.

Окутанная светящейся голубой дымкой, душа стремительно вырывалась из распоротой груди, извилисто летела пленкой кинофильма в небо.

Только сейчас я заметил, что в сжатой ладони мёртвого остался букет тюльпанов.

Глядя на труп, я не мог не заметить стоящего около него мужчину, который крепко сжимал болгарку, чей диск продолжал с шумом крутиться, разрезая грудь.

Мой соработник, российский жнец, привлекательной наружности, рослый, с длинными русо-рыжими волосами, был одет в черные брюки и шёлковую рубашку цвета маренго, чьи складки переливались при каждом движении.

Усмехаясь про себя, я не перестал удивляться: русские жнецы такие высокие!

Под двумя десятками любопытных взглядов шинигами выполнял своё привычное дело и не обращал на обменивающихся шепотом смертных никакого внимания.

Плёнка жизни продолжала взмывать высоко в небо. За серые облака, из облаков — вниз, словно воздушный змей, который запускает проказник-ветер. И так — по замкнутому кругу. Затем она утопала в страницах подставленной книги, искристо рассекая границу между реальностью и миром литературы, в который она уходила целиком и бесследно.

Парень захлопнул ладонями книгу с двух сторон. Ничего нового.

Из раздумий меня вывел оглушительный звук вращающегося по оси диска.

Жнец удовлетворённо хмыкнул, выпрямил позвоночник и отвёл движением руки болгарку назад, чуть не задев меня и не лишив жизни. Я успел быстро отскочить в сторону от этой опасности, как от чумы.

— Эй, нужно отключать болгарку, если что! — возмутился я и глухо постучал кулаком по длинной спине шинигами, как по двери.

Он удивленно повернулся ко мне, осмотрел с ног до головы и, быстро переварив полученную информацию, последовал моему совету, а после чего оставил оружие лежать на асфальте.

— Прошу прощения, я не видел вас, — слегка поклонился мужчина.

— Ничего, это не Коса Легендарного, — свысока произнёс я.

Русский шинигами шагнул ко мне, и мне удалось получше изучить черты его лица.

— Меня зовут Деян Крутовских. Я здешний, работаю в Московском Департаменте, — простодушно сказал он. — Вы мой коллега? — Жнец с любопытством заглянул мне в лицо с высоты своего двухметрового роста. — Очень приятно, — сказал он и тут же растянул губы в улыбке. — Не надо ничего говорить. По цвету глаз и очкам вижу, что нас связывает служба. — После чего быстро посыпались возникшие недоумения: — У Вас здесь командировка? Почему вы одеты не как положено? И… где ваша Коса?

— Да… — я беспечно махнул рукой. — Скорее всего отработка… — виновато пряча глаза, говорил я, словно стою перед управляющим. — Грелль Сатклифф. Из Английского, Лондонский Отдел.

— Хм, — коллега в ответ пожал мне руку. — Совсем неожиданно, что вы знаете русский. По статистике, всего десять процентов шинигами по всему миру учат наш великий и могучий язык. Мне, как его представителю, от всей души приятно, что хоть кому-то он нравится, — теперь несколько по-иному, растроганно сказал Крутовских.

— А наш английский учите? — с хитринкой спросил я.

— Как и в обычных человеческих школах. У нас на уроке языкознания он обязателен.

— Всё ясно. - Я сфокусировал свой взгляд на остывшем теле. — А что с этим человеком случилось?

— Употребление наркотиков. Спайс, если не ошибаюсь, но тоже — не факт. Может, что-то другое. Вещество подействовало на него так неожиданно, что этот человек погиб прямо на проезжей части.

— Шибко смелый?

— Нет, он не виноват. Все дело в цветах.

— В каких цветах?

— В обычных, которые продаются в качестве красивых букетов и заказываются людьми… В последнее время многие столичные жители стали погибать от наркоты. У нас в Департаменте говорят, что их подкладывали в букеты в качестве оберток подарочных конфет и шоколадок.

— А из людей кто-нибудь в курсе дела?

— Да, но не те, кто нужно. Собирались недавно любители зелёного змия в одном дворе, говорят, видели, каких-то наркоторговцев в августе. Видеть-то видели, но фамилий и номер автомобиля не запомнили… Пора бы уже им перестать бухать.

— Ты говоришь, это связано с цветами?

— Ну да. Мы планируем с моим товарищем провести расследование, но у нас дел по горло. Начальник подхватил какой-то вирус, и я должен одновременно души собирать и за Диспетчерским Отделом следить.

Загадка разжигала во мне огонь познания. Но почему бы нет? Почему меня это не должно заинтересовать? Очень даже может. Алая Актриса любит попадать в истории и всяческие передряги, ведь в моем безликом герое этого не отнять даже под страхом лишения имеющихся в гардеробе платьев.

И всё же стоить признать, что где-где, а в Игре Искусства эта роль стала большой частью меня. Я живу этим взрывным, подобно фейерверку противоречивых эмоций и несуразностей, героем, хотя, по правде, к нему до сих пор не по нраву. И кто бы захотел на моём месте перевоплощаться в трансвестита?