Тем не менее, повинуясь «интуиции», поднялась на второй этаж к спальням. Проигнорировала застеленную несвежим бельем большую супружескую кровать. Нет, думать о том, что мне придётся спать с этим алкашом пока не могла. Спала же на диване внизу, этим утром? Что было утро уже стало понятно – становилось всё светлее, а не наоборот.
Деньги и правда обнаружились там, где и подумала – в маленьком углублении под подоконником. В старой жестяной коробке было спрятано несколько золотых галеонов, что повергло меня в онемение – я держала в руках деньги магов! Я ведьма! Или теперь нет? Ладно, потом, и галеоны, и магия! Сейчас меня волновали больше те сто двадцать фунтов, что лежали в той же жестянке. На что копила деньги Эйлин, меня интересовало мало, теперь они мои по праву, так как именно мне сейчас придется заботиться о малыше. И о непутевом муже в придачу.
В шок меня повергла одежда, когда, убедившись, что Северус крепко уснул, я собралась в магазин. Невозможно поверить, что такая молодая женщина носила это! Я покопалась для очистки совести в шкафу, но не мантию же надевать! Это единственное, что сохранилось в приличном виде, хотя и было смято и запихнуто в дальний конец полки.
В итоге пришлось остановиться на длинной юбке в пол и старом, растянутом свитере. Кое-как отчистив их от пятен, отпарила найденным утюгом – работал, к моему счастью. И посмотревшись в большое зеркало в платяном шкафу, осталась частично удовлетворена. Всё же странно чувствовать себя такой стройняшкой. А волосы тоже ничего, стоило только расчесать. Глаза большие и выразительные, красиво изогнутые губы, аккуратный нос, пусть и с горбинкой, тонкие брови вразлет, густые ресницы… Может и не супер красавица, но и не уродина уж точно. И лет мне, по всей видимости, даже поменьше, чем в той, другой жизни.
Магазин готовой одежды я нашла довольно быстро. Откуда вышла с большим пакетом в новых джинсах, рубашке и куртке. Продавщица оказалась очень милой, и согласилась выкинуть мою одежду. Носить и дальше обноски Эйлин я не хотела категорически. Тем более, все покупки, включая кое-какую одежку и обувь для Северуса, обошлись мне всего в двадцать фунтов.
Продуктов я тоже взяла от души – и фермерских сосисок с двумя палками колбасы, и парной свинины, хлеба три буханки, масло, молоко, сметану, несколько видов каш и лапшу.
Когда поняла, что просто не донесу покупки до дома, если приобрету что-то ещё, отказалась от мысли закупить овощей.
К дому подходила с сильно бьющимся сердцем – только сейчас подумала, что оставила ребенка одного. А вдруг новоявленный муж вернулся? Вдруг этот подлец и ребёнка бьёт? Что-то такое упоминалось в каноне. Но не трёхлетнего же? Мальчишке вряд ли сейчас больше.
К счастью, дома старшего Снейпа не обнаружила, а младший только-только проснулся. Хлопал глазёнками, глядя на новые вещи, которые выкладывала перед ним. От примерки не отказался, а я скрипела зубами, обнаружив огромный синяк у него на спине. Если это папаша его так… Думать дальше пока не хотелось. Но, елки моталки, убью, если так!
Во всём новом, малыш смотрелся просто ангелочком. Не удержалась, расцеловала в обе щеки. А он всё крутился перед зеркалом у открытого шкафа, куда я его привела.
Перетряхнула кровати, у ребенка и в «нашей» с мужем спальне, застелила купленным бельём. К моему удивлению, подушки и одеяла были вполне ещё приличными, стоило их проветрить на балкончике, выходившем на пустырь за домом. Мальчик повсюду ходил за мной хвостиком. Сядет где-нибудь в сторонке и смотрит во все глаза. Спохватилась, что кашу он съел уже давно и повела в кухню.
Быстро погрела щи, и хоть мальчик явно не привык к такой еде, послушно положил в тарелку сметану, взял бутерброд с колбасой и деловито принялся за еду. Замер было после первой ложки, словно проникаясь вкусом, а потом начал быстро-быстро работать ложкой. Пряча глаза, спросил, можно ли еще. Причем просил не колбасу, а суп со сметаной. Чем уж щи его так привлекли – ведь даже без мяса – но после третьей тарелки, я сказала, что ему хватит, и он покорно принялся за чай.
После еды он устроился за обеденным столом, листая новую книжку с картинками, а я принялась за готовку. Накрутила котлет, благо отыскалась допотопная ручная мясорубка. Отварила лапшу. Не знаю, что скажет на это «муж», но готовить как англичанка я не умею, а интуиция от Эйлин молчала. То ли она вообще не готовила, то ли ещё почему.
Был уже вечер, когда я услышала шаги на крыльце. Внутренне напряглась до предела, и порадовалась, что успела умыть и уложить малыша спать в новой пижамке с гномиками.
Как была, с молотком и отверткой в руке – как раз чинила табурет и два стула – вышла в коридор встречать благоверного. Отвертку, опомнившись, сунула в карман джинсов, а молоток ухватила покрепче. Может и не ударю, но по крайней мере припугну. Хотя, если не по голове, а руку, там, ногу сломать, наверное, смогу. Но это я себе скорее для храбрости говорила, чем всерьёз озаботилась сделать этого мерзавца калекой.
Дверь распахнулась, и этот, совершенно чужой для меня мужчина, зашёл в дом. И замер посреди прихожей, как только меня увидел, настороженно уставившись в лицо. А я на него, наконец смогла рассмотреть. И понять даже, что Эйлин нашла в простом магле. Да блин, он даже с щетиной, черными явно немытыми волосами до плеч, в старом свитере и очень потрепанной коричневой кожаной куртке, облезших ботинках, но в нормальных джинсах – выглядел интересным мужчиной как минимум. А уж обаяния, даже в таком настороженном взгляде – на двоих бы хватило. И еще одно поняла – он не был пьян, по крайней мере так, как утром. А в руках держал сумку с картошкой, откуда выглядывал бумажный пакет с бутылкой.
Понятно! Еще не пил, но собирается!
И еще ясно, кто еду покупал. Потому, наверное, интуиция ничего мне не говорила о магазинах, где я сегодня побывала. Может, Эйлин и из дому не выходила?
Пауза затягивалась.
- Ну чего встал, проходи, – криво усмехнувшись, смогла заговорить я первой. – Только обувь снимай, тапки я поставила.
- Полы намыла? – спросил он хрипло, рассеяно оглядевшись.
- Угу.
- А молоток для чего?
Я хмыкнула, передумав сразу его пугать и убивать, не заслужил пока:
- Чинила табуретку. Раздевайся и проходи, только руки ещё вымой, пойду согрею тебе обед.
Заметила, как взлетела иронично одна его бровь, и сердце ёкнуло. Блин, как хорош, даром, что работяга – вроде как на заводе вкалывает. И пьёт? Или он это позже начал?
За стол он уселся, не спуская с меня глаз, словно все время ожидал подвоха.
- Что это? – спросил про щи, в который я уже успела положить сметану.
Растерялась даже. Они что – супы не едят?
- Не понравится – выльем, – пожала плечом.
Он что-то пробормотал про то, что не намерен продукты переводить, и сунул первую ложку в рот. И тут, точь-в-точь как Северус замер, перекатывая еду во рту, проглотил наконец и поднял на меня свои темно-синие невозможные глаза:
- Вкусно. – В голосе звучало недоумение и растерянность.
- Ну так ешь, хлеба вон, возьми.
Повторять дважды не пришлось, съел всё, и с любопытством уставился на скворчащую сковородку.
Я открыла крышку – показала ему:
- Будешь?
Кивнул неуверенно. Глаза заблестели, он принюхался своим немаленьким носом, стараясь это сделать не заметно. Всего-то котлеты с лапшой, а смотрит, словно на икру заморскую, баклажанную. И что не так?
Я решительно закрыла второе крышкой, и внутренне напрягшись, уперла правую руку в бок:
- Бутылку неси сюда, тогда положу.
Глаза его на мгновение вспыхнули гневом, но он тут же опустил ресницы, замер на несколько мгновений, поднялся и пошел в прихожую. Молча. А ведь я и не заметила, когда он успел бутылку припрятать. Случайно про нее вспомнила.
Бутылку он принёс, уже без пакета. Поставил на середину стола и снова сел на свое место. На меня больше не смотрит. Уперся взглядом прямо перед собой.
На чистую тарелку положила ему пять котлет и горку лапши с поджаристой корочкой. У самой слюнки потекли от такой красоты. Хотя перекусила тем же буквально недавно.
