Литмир - Электронная Библиотека

«В центральной апсиде, фасадах и северо-западной башне Спасского собора использованы «елочные» кладки (типа римской кладки «в колос»). Они характерны для архитектуры VIII–IX вв. Крыма и Тамани, IX–XI вв. Волжской Болгарии, а также известны в это и более позднее время в среднеазиатской архитектуре. Меандровый пояс той же соборной башни – еще более ранний элемент, состоящий из «У» – образных двойных компонент (второй знак вертикально перевернут). Подобные композиции встречаются на исходе раннего средневековья в Индии (храм в Эллуре, VIII в.), в Средней Азии (Киргизия): минарет в Буране близ Токамака (Х – нач. XI в.), минареты в Термезе (1032 г.) и Узгене (нач. XI в.). Описанный комплекс орнаментальных кладок, имеющий среднеазиатские аналогии, использованный при завершении строительства Черниговского Спаса, локализован во времени не позднее I трети XI в. Вполне вероятно привлечение Мстиславом Владимировичем восточных каменщиков, завершавших собор вместе с константинопольскими мастерами. В среде алан Подонья, покоренных Мстиславом к 1022 г., на территории бывшего Хазарского каганата, жили следнеазиатские лариссии (не терявшие контакта со своей бывшей митрополией), составлявшие в Х в. мусульманскую гвардию хазарского кагана. Орнаментальные кладки не только указывают на завершение строительства в первой трети XI в., к 1036 г., но и несут определенную семантическую нагрузку».

Крайне сомнительным представляется использование на строительстве одного здания разных «артелей» – причем не только не имеющих общего языка, но даже и относящихся к разным религиям.

«Двойные «У» – образные компоненты меандрового пояса северо-западной башни собора являются начертанием знака созвездия Рака. Вступление Солнца в этот зодиакальный дом соответствует летнему солнцестоянию. «Елочные» кладки, уходящие от двух вертикально размещенных рядов плинф (между 2-й и 3-й нижними нишами башни), передают знак созвездия Овна, зодиакальное начало которого соответствует весеннему равноденствию. Присутствует и следующий зодиакальный знак (между двумя нижними – 3-й и 4-й нишами башни) в форме «W» с загнутой внутрь левой наклонной вертикалью – знак созвездия Тельца.

Эта астральная символика заставила Г. Й. Петраша присмотреться к хронометрии освещенности башни. В дни летнего солнцестояния в 10.00 солнечный луч попадал в нижний уголок первой ниши, и в течение получаса ее уплощенное дно полностью заливал солнечный свет, после чего освещался уголок следующей и так – каждый час. Угловое расстояние между нишами составляло около 150, то есть соответствовало градусному исчислению дуги, которую проходит Солнце за каждый час. Размещение «У» – образного меандра (каждая компонента составлена из трех равных плинф-кирпичей при вертикальном расчленении) над нишами, дно которых постепенно заливал солнечный свет, – по две компоненты над нишей, – давало возможность использовать меандр в качестве пятиминутной шкалы. Крестами в меандре отмечено время обедни и вечерни».

Об использовании астрологической символики в масонстве можно говорить бесконечно. Собственно, на эту тему существуют книги Найта и Ломаса «Машина Уриэля» и «Книга Хирама», поэтому я ничего от себя добавлять не буду. Замечу только, что сложнейшие астрологические расчеты и глубокая астрологическая символика, использованная при декорировании собора, напрочь отметают все высказывания о «талантливых самоучках», которые в глуши, тренируясь на поленьях, навострились возводить соборы, стоящие потом по тысяче лет.

«Учитывая всю зодиакальную символику и хронометрию освещенности, можно было не сомневаться, что в фигурной кладке в виде креста (между 4-й и 5-й нижними нишами) вписан следующий за Раком знак созвездия Льва (внутри креста, выложенного плинфами, в виде перевернутой «т»). На этот временной интервал в Зодиаке приходится основной престольный праздник собора – Спас, и праздник пр. Илии (Малый Спас) – имя которого читается в сохранившихся фрагментах древней надписи (времен постройки храма) на южном фасаде собора. Надпись была сделана до постройки юго-восточной крещальни, полностью её скрывшей; возведение крещальни относится ко времени завершения строительства собора при Мстиславе или непосредственно после (до 1076-1078 гг.). Крещальни-усыпальницы были разобраны после разгрома Чернигова польскими войсками полковника Горностая в 1611 г., при реконструкции храма на средства В. Дунин-Борковского в архиепископство Лазаря (Барановича)».

Символика перевернутой буквы «Т» (точнее, «тройного тау», символизирующего «Templae Hierosolomae», Иерусалимский Храм) активно используется и в современном масонстве, причем в том его уставе, который наиболее тесно связан со строительной и архитектурной символикой – в обряде Королевской Арки. Надо ли говорить, что под «Королевской Аркой» подразумевается Иерусалимский Храм, а в более расширительном значении – любой собор вообще?

«Спроектированные и воплощенные в кирпичную кладку солнечные часы, регламентировавшие жизнь средневекового Чернигова! И еще деталь: Спасский собор имеет небольшой перекос в плане: стены северного и западного фасадов сомкнуты под острым углом (менее 900), а стены южного и западного – под тупым (более 900) углом. Это произошло в результате того, что западный фасад смещен так, чтобы не закрыть тенью первую 10-тичасовую нишу. В случае геометрически правильной планировки и размещения западной стены храма это непременно бы случилось. А смещение центральной продольной оси собора сориентировало поперечную ось и южный фасад Черниговского Спаса на Назарет (куда направлены апсиды Софии Константинопольской)».

Спроектировать ось фасада собора, находящегося в северном городе Чернигове, на израильский город Назарет – тут необходим специалист высочайшего класса! Кто были эти люди, и что они еще построили?

«Календарь, без которого были бы немыслимы солнечные часы, также был расшифрован Г. Й. Петрашем в меандровом орнаменте на западном фасаде Спасского собора. Двенадцать волютов нижнего меандра (между полуциркульными завершениями уплощенных ниш нижнего ряда на западном фасаде храма) соответствуют двенадцати месяцам солнечного года, а тридцать одно звено меандра под верхними оконными проемами в тимпане центрального нефа – соответствуют максимальному числу дней в месяце Юлианского календаря. Отверстия в каждой такой компоненте меандра (в некоторых сохранились древние железные штыри) служили для отметок седьмиц и христианских праздников».

«Все это означало, что храм «вписывался» не в координаты окружающего ландшафта, а в координаты Солнечной системы. Астрономическая привязка делала его скорее элементом космоса, нежели элементом природно-бытового мира, тем самым, отличая храм от любых зданий мирских учреждений, начиная с государственных.

Туманные намеки о некой тайной информации, закодированной в композиции и декоре храмов, хорошо известны по собору Парижской Богоматери, и, видимо, уходят в те далекие времена, когда зодчий Хирам зашифровал в архитектурных формах Соломонова храма недоступные для непосвященных «египетские тайны». И в период Новой истории люди, посвятившие жизнь изучению «черного тока» и прочих таинственных умений древнеегипетских жрецов, величали себя «вольными каменщиками», исследовавшими заветы архитектора древнеиудейского царя».

Невозможно не согласиться с авторами, проделавшими колоссальную работу – но в этом месте они почему-то стыдливо умолкают. Понятно, что Нотр-дам-де-Пари, а также другие европейские соборы, строили гильдии «вольных каменщиков». В России же это невозможно – и народные умельцы каким-то образом сами, без университетов, без передачи традиций и орденского обучения, выучились возводить огромные каменные здания, да еще и ориентировать их по сторонам света и наполнять сложнейшей астрологической символикой.

А я бы посоветовал вам задуматься вначале над вопросом – кто обучал мастеров древней Руси?

С неизменным братским приветом
Абир Риттерсгофф».
9
{"b":"572217","o":1}