- А вот это уже подло! – вскричала я. – Из той крепости не было выхода, Финрод знал это, он сам строил Минас Тирит. Неужели вы не понимаете какая жизнь в Ангбанде? Если бы я не стала той, кто там нужен, Мелькор бы меня…

- Теперь Мелькор, - остановил меня Намо. – Ты всегда винишь кого-то и сваливаешь свои недостойные поступки на других, вместо того, чтобы ясно взглянуть на себя. Сильмариэн, ты сама дала своей жизни стать такой, какой она стала. Ты перестала верить даже правде. Тхурингветиль соврала тебе лишь в том, что была с Гортхауром. Про то, что произошло в мире, она сказала правду.

- Но она же мой враг!

- И поэтому ты не сделала то, что она предлагала, даже разумом понимая, что она права. Ты враждовала с Тхурингветиль столько лет назад, могла бы уже и забыть об этом. А Келегорм? Сколько лет прошло, прежде чем ты воплотила свою месть? – вопрошал он меня.

- Мне нужно было набраться опыта, - с угрюмым вызовом ответила я.

- Видишь! Ты хотела нести зло! Ты сама хотела, чтобы Мелькор обучал тебя темной магии! Ты рада была быть его маленьким развлечением!

- Знаете, - разозлено воскликнула я, – я всегда считала, что вы беспристрастный судья, а вы только и знаете, что обвинять меня!

Да, меня мучала совесть за Финрода, за Маэглина, но я не должна позволять так оскорблять себя!

- Я больше не беспристрастен, Сильмариэн. Когда-то я был таким, но из-за таких, как ты, ко мне попало слишком много добрых и благодарных Эльдар. Впрочем, достаточно об этом. Несколько из тех, кто давно уже здесь, хотят тебя увидеть, - его ухмылка не предвещала ничего хорошего.

- Кто же это? – с возбуждением, смешанным со страхом, спросила я. Только бы не отец…

Вала снова ухмыльнулся и исчез. Я осталась одна, но ненадолго.

- Сильмариэн, - услышала я за собой женский голос, - дочка!

- Мама! – воскликнула я и бросилась ей на шею. И даже удивилась, почувствовав ответное крепкое объятие.

- Сильмариэн, дочурка! – она отстранилась, и я увидела, как по ее щекам катятся слезы. – Мне так жаль, что ты здесь! Тебя не должно было быть здесь!

- Мама, прости меня! – воскликнула я. – Я много вреда причинила нашей семье и вообще всем, кто когда-то был добр со мной!

- Дочка, - ответила мама, - ты сделала много недостойного в своей жизни, но я, также, как и ты, понимаю, что такое такая сильная любовь к мужчине. Я много думала о том, что с тобой происходило. Я тоже сделала бы все для твоего отца, когда мы только поженились, до того, как появились дети. Потом мы охладели друг к другу, а вы нет. Гортхаур – чудовище, Сильмариэн, но я понимаю тебя, - мама обняла меня, - а поэтому могу лишь пожалеть и утешить тебя, милая дочка. Мне нечего сказать тебе плохого и злого, несмотря на все твои ужасные поступки. Я люблю тебя, Сильмариэн.

- Мама, как ты оказалась здесь? – спросила я со страхом.

- Я давно уже здесь, Сильмариэн, - ответила мама. – В Тирионе я получала вести о том, как погиб Феанор, о том, как Маэдрос попал в плен, о том, как моих детей раздирают противоречия и споры, и даже о том, что произошло между тобой и Келегормом, - я вздрогнула. Орлы Манвэ не дремали.

- В какой-то момент я этого всего не выдержала, - продолжила мама, - и решила уйти добровольно, как мать Феанора, Мириэль. Чертоги Мандоса дают успокоение даже самым мятущимся душам, Сильмариэн, пусть ты этого сейчас и не понимаешь. Здесь ты все видишь и все чувствуешь, но со временем все равно набираешься спокойствия и мудрости. Твое тело практически бесплотно, но душа и ум бодрствуют. У меня не хватило отваги уйти в сады Лориэна, где ты теряешь абсолютно всю связь с миром. Теперь все мои дети, кроме Маглора, здесь, в этих Чертогах, и я рада, что смогла увидеть вас всех снова, пусть только раз.

- Ты больше не придешь, мама? - спросила я со страхом.

- Нет, дочка, - она покачала головой и поцеловала меня в лоб. – Можно лишь только раз. Так Владыка Намо решил.

- Побудь со мной еще немного, - попросила я, и она кивнула. Я положила голову маме на колени, и она стала гладить мои волосы. Я беззвучно плакала и до бесконечности шептала: «Прости меня, прости».

- Бедная моя девочка, - шептала мама. – Тебе столько всего пришлось перенести. Я так боялась за тебя, девочка моя. Что с нами сделала жизнь…

Прошло еще какое-то время, потом мама встала и, держа мою руку, сказала:

- Мне уже пора уходить, - она отпустила мою руку и стала отступать в темноту.

- Нет, мама! – я попыталась ее удержать. – Прошу тебя, не уходи! Я люблю тебя, мама, прошу, не бросай меня!

- Я люблю тебя, дочка! – прошелестело где-то вдали, и мама окончательно скрылась из виду. Нет! Я бросилась на пол и разрыдалась. Мамин визит был неожиданным, и что-то мне подсказывало, что последующие посетитель будут не столь приятны. И я не ошиблась.

- Дура Нерданель, что она говорила! Дочь, подойди! – раздался за мной раздраженный громовой голос, и я, вскочив, не оглядываясь, побежала со всех ног. Нет! Его я точно никогда не хотела видеть!

- Сильмариэн, вернись! – раздавался злой голос Феанора у меня за спиной, но я бежала и бежала вперед, пока хватало дыхания, и голос за мной стал затихать. Отец отступил. Я остановилась, и поняла, что, хотя и бежала довольно долго, ничего не чувствую – ни усталости в мышцах, ни покалывания в боку, ни нехватки дыхания. Мое тело словно стало совсем другим. Но долго об этом думать я не стала. Разберусь с собой потом, а сейчас мало ли кто еще может мне встретиться в Чертогах Мандоса. Мама, отец… Это еще не все, подумалось мне, и я не ошиблась. Я снова оказалась в той же комнате. Сзади раздался до боли знакомый мерзкий голос.

- Здравствуй, дорогая сестрица, - сказал он и выступил откуда-то из темноты.

Я была в ужасе.

- Что ты здесь делаешь? Тебе не стыдно приходить ко мне? Убирайся прочь!

- Не стоит, - сказал Келегорм, усаживаясь на одно из двух кресел у окна, которые составляли всю мебель в комнате. Я села на соседнее, испытывая острое желание выкинуть Келегорма из окна. Хотя здесь это ему бы не повредило. – Разве мы не квиты? Ты даже больше испортила мне жизнь, дорогая сестрица. Исчезла ты тогда, конечно, вовремя, спасибо большое, но кто натравил меня на эту дрянь Лютиэн?

- Сам виноват! – воскликнула я. – И Лютиэн не дрянь!

- Конечно, дрянь! – весело возразил Келегорм. – И настоящая стерва. А как она славно сделала тебя про Тол-ин-Гаурхоте! Разве после этого ты не считаешь ее дрянью?

Нет, я не считала Лютиэн дрянью. Я понимала причины ее поступков, хотя мне и пришлось за них заплатить.

- Мне интересно, - злобно сказала я. – Знает ли отец о том, что ты сделал со мной тогда?

Келегорм помрачнел.

- Тому, кто находится в Чертогах Мандоса, известно все, - откликнулся он. Это прозвучало зловеще.

- Надеюсь, тебе за это досталось, - удовлетворенно ответила я. – Если, ты, конечно, не убежал. Но как ты мог сделать со мной такое, Келегорм? Я всегда знала, что ты гад, но я все же твоя сестра!

- Да если бы ты не была моей сестрой, я женился бы на тебе! – воскликнул он. – Ты меня просто с ума сводила! Также, как потом сводила с ума Лютиэн! Только это было настоящее! Ты была так хороша, с виду мила и невинна, но я то знал, что ты не так уж проста! Связалась с самим Горхауром или как там его тогда звали! Ты же видела, как я смотрел на тебя тогда, все понимала! Я чувствовал, что в тебе есть та же порочность, что и во мне! – с жаром шептал он. - Что ты терпеть не можешь нашего папашу, что тебе по сути наплевать на возвращение Сильмариллов и на исход войны! Ты была такая же, как и я, я чувствовал это. Ночами я проклинал Эру за то, что ты моя сестра и за то, что ты принадлежишь этому проклятому Гортхауру, а не мне! – он ударил кулаком по стене. – Здесь мое тело ничего не чувствует, но разумом я все еще желаю тебя, даже сильнее из-за того, что знаю, что ты там делала! Если бы мы могли отсюда выйти!

- Келегорм, – сказала я в ужасе, - ты же не в себе! Все то, что ты говоришь, ненормально! Эти мысли чувства еще более недостойны эльфа, чем мои поступки!