- Останься, пусть он останется, – отец облизывает пересохшие губы.

- Хочешь при нем? – ухмыляется дядя. – Круцио! – без всякого перехода произносит он, направив палочку на отца. Я не понимаю в чем дело, но отец мгновенно падает на пол и начинает корчиться, словно ему очень больно. Тело его изгибается, на губах выступает пена, стоны протяжные и горестные нарушают тишину дома. Стоны превращаются в страшные, полные боли, крики, и тут в дверь начинает кто-то ломиться.

- Питер, Питер, – голос матери полон тревоги. – Открой, что происходит?

Но дядя не опускает палочку еще целую минуту, которая кажется мне вечностью.

Потом отец прекращает корчиться и, уже постанывая, просто лежит на полу.

- Встань, – приказывает дядя.

Но отец не реагирует.

- АКВАМЕНТИ! – на отца прямо из палочки обрушивается поток воды, что быстро приводит его в чувство и он испуганно вскакивает. – А теперь слушай меня внимательно, – четко произносит Августус. – Если ты еще когда-нибудь дотронешься до моего племянника своими грязными лапами, я тебя убью, и не рассчитывай на быструю смерть, это будет медленно и мучительно. И сегодняшний урок покажется тебя раем по сравнению с тем, что я тебе устрою. Ты все понял? – он выжидающе и презрительно смотрит на отца.

- Это мой сын и я его люблю, – хрипло произносит отец.

- Мы оба знаем, чей он сын и как ты его «любишь»! Круцио! – во второй раз дядя отводит палочку уже через минуту, но лоб отца покрывает испарина и он тяжело дышит. – Еще что-то не ясно? – снова спрашивает Августус.

- Нет, нет, пожалуйста, больше не надо! – отец падает на колени и умоляюще тянет руки к дяде.

- Думаю, ты понял урок правильно… – начинает тот и тут дверь буквально разлетается на куски, комната наполняется дымом, известкой и пылью.

- Не трогай моего мужа, – в выломанный проем с палочкой врывается мать.

- Дура, – лениво бросает Августус. – Ты бы лучше так сына защищала.

- Это моя семья, и я сама разберусь, я мать и жена,- глаза матери испуганы, но палочку она держит направленной на брата.

- Сучка ты похотливая, а не мать! Сначала с одним козлом спала, а потом этого нашла. Тот хотя бы настоящим мужиком был, а этот? Что ты в нем нашла? И убери палочку, – глаза дяди презрительно сощурились, мать упрямо покачала головой и он, усмехнувшись, поводит рукой и палочка матери отлетает в сторону. – Впрочем, я уже сказал твоему мужу все, что хотел, – он вновь поворачивается к Грегори. – Тебе все ясно? – тот торопливо кивает.- Тогда пошел вон, мне надо поговорить с племянником наедине.

Отец опрометью выскакивает из комнаты, но мать не уходит.

Августус протягивает мне что-то маленькое и блестящее, я с удивлением вижу, что это обычное зеркальце.

- Если Грегори еще хоть раз обидит тебя, то ты просто произнеси мое имя в это зеркало, и я вернусь, – он в первый раз одобрительно смотрит на меня. – Жаль, что я не смог забрать тебя и сам воспитать. Но ничего, скоро тебе в школу, а потом мы будем видеться еще чаще.

- Ты не можешь забрать моего сына, Августус Руквуд! – не выдерживает мать. – Я не хочу, чтобы он стал таким же, как ты или его отец.

- Мы все же лучше той свиньи, что ты нашла! – дядя продолжает смотреть на меня, демонстративно не обращая внимания на мать…

А на следующий день началась моя новая жизнь в семье, отец больше настолько не обращал на меня внимания, что даже дни рождения мои больше семьей не отмечались. Старший брат и младшие очень скоро переняли его привычку и я стал кем-то вроде невидимки в семье. Меня не били, но и не любили, охотно демонстрируя равнодушие, постепенно превращающее в полное безразличие. Слава богу, что это продлилось всего два года, а потом я пошел в школу и у меня появились настоящие друзья. Но раз, испытав потерю близких, я уже стал бояться потерять новых друзей и поэтому всегда поддерживал своих друзей, даже если они были не правы.

Питер проснулся в поту, но его напугал не только сон, ставший уже привычным кошмаром. Впервые Питер заметил в своих воспоминаниях то, на что раньше не обращал внимание. По словам дяди, получалось, что Грегори Петтигрю ему не родной отец. Но это вызвало еще больше вопросов: как это получилось, почему он носит его фамилию, почему мать никогда не рассказывала ему об этом и самое главное, кто же тогда его отец?

Парень бросил взгляд на часы: три часа ночи. Сон ушел, Питеру вдруг нестерпимо захотелось узнать кто его родной отец. Почему он бросил его и никогда не встречался с ним? Размышляя над этим вопросом, Питер прислушался к своим ощущениям и вдруг понял, что он чувствует облегчение, почти счастье, что Грегори не его родной отец, часть постыдного груза, словно мгновенно свалилась с его плеч. Конечно то, что Грегори сделал с ним это ужасно, но он не его отец. Только эта счастливая мысль заполнила все его сознание.

« Эй, успокойся, парень!» – приказал ему внутренний голос. «Твой родной отец видно тоже не сахар, бросил сына в руках этой сволочи и никогда с ним не встречался!»

- Наплевать, – громко крикнул Питер. – Самое главное, что Грегори Петтигрю не мой отец.

В тишине спальни его голос прозвучал убедительно и счастливо.

Но тем не менее Питер был отчасти согласен с этим, видно что его настоящий отец не лучший человек на земле, но все равно нужно будет узнать кто он. И Питер стал раздумывать, кто может это знать. По всему выходило, что три человека точно могут это знать: Грегори, мать и дядя. Зеркальце случайно разбилось на третьем курсе, да Питер и не пользовался им никогда. А сам дядя никогда не писал и не встречался с ним.

«Августус Руквуд» – мелькнуло в голове. « Значит моя фамилия по матери Руквуд! Где же я недавно слышал это имя?» Весь следующий час он вертелся на кровати, усердно вспоминая. Но как это всегда бывает, чем сильней хочешь вспомнить, тем больше ускользает воспоминание. Уже почти отчаявшись вспомнить, Питер расслабился и попытался уснуть, но не смог.

«Надо газету почитать, если уснуть не могу!» – мелькнуло в голове, и тут он вспомнил, старая газета, что валялась в гостиной Гриффиндора. Мгновенно слетев с кровати, он опрометью кинулся вниз по лестнице. Газета небрежно сложенная, по-прежнему лежала на одном из столов.

Питер раскрыл её, вот оно на третьей странице: «Августус Руквуд сегодня назначен начальником Отдела Тайн в Министерстве».

Глаза Питера быстро пробежали по тексту заметки. Так, краткая биография дяди, чистокровный, женат, двое детей, мальчику восемь лет, девочке шесть. Мгновенно сопоставив даты, Питер понял, почему дядя потерял к нему интерес, у него родился собственный наследник. А сам Питер, будучи еще ребенком, никогда не писал ему и не использовал зеркало.

Решив обратиться к дяде только в самом крайнем случае, Питер вернулся в спальню.

«Придется спросить мать или Грегори», – подумал он. Причем сам Питер предпочел бы Грегори, если он будет молчать, можно легко развязать ему язык с помощью заклинаний, скажем с помощью заклятия щекотки. «Или чего посильней, только нужно будет не попасться министерству. Глупо садиться в Азкабан из-за этого ничтожества». Он вдруг вспомнил, как Грегори корчился от Круцио дяди. Даже малейшей жалости Питер не испытывал к своему приемному отцу. «Жаль, что я не могу использовать Круцио!» Все преподаватели в один голос твердили, что малейшее использование непростительных заклинаний тут же фиксируется министерством. Хотя ученики шептались, что это неправда, иначе почему не спасают всех тех магглов, с которыми развлекаются пожиратели смерти? Питер тут же подумал о дяде, что с такой легкостью использовал Круцио у них в доме и не один мракоборец не появился. «Он же там работал. Может, поэтому и не зафиксировали его магию!» – сонно подумал Питер и вдруг провалился в глубокий сон и никакие сны больше его сегодня не тревожили.

====== Глава 36 ======

- Не понимаю о чем ты, – делано капризным тоном ответила Беллатриса.

- Не пройдет, – сухо заметила Нарцисса.

- Что не пройдет? – искренне удивилась сестра.