- Уйди, мне нужно побыть одной.

Понимая, что ничем не может ей помочь, Северус поднялся и, бросив последний взгляд на рыдающую девушку, тихо ушел…

***

…- Чего вы хотите, мисс Бошам? – недоверчиво глядя на неё, переспросил Дамблдор.

- Я хочу, нет, я требую, чтобы вы выгнали оборотня из школы, – твердо повторила Катрин. – Он опасен для окружающих, а притворяется нормальным при этом.

- Мисс Бошам, это решать не вам, – твердо ответил директор. – Мистер Люпин почти не представляет для учеников опасности. Его всегда изолируют заблаговременно до наступления полнолуния, и за ним тщательно следит мадам Помфри. Он также не находится в школе во время полнолуния, у него есть отведенный специально дом для превращений, где он взаперти проводит всё полнолуние.

- Я напишу папе, и он сообщит в опекунский совет школе о вашем самоуправстве! – с апломбом заявила Катрин. – Посмотрим, что вы тогда скажете! – с угрозой добавила она.

Дамблдор перевел на неё внимательный взгляд синих глаз. Потом открыл один из ящиков своего стола и вытащил оттуда синюю папку. Перелистнув несколько страниц, он протянул один из пергаментов девушке:

- Читайте, мисс Бошам. Это разрешение опекунского совета на пребывание мистера Люпина в Хогвартсе. Оно подписано председателем попечительского совета мистером Карлусом Поттером. Он также оплатил все расходы по постройке отдельного дома для пребывания в нем мистера Люпина во время полнолуния.

- Опекунский совет не мог этого разрешить? Тем более мистер Поттер! – удивленно воскликнула девушка.

- Вполне мог, вы же умеете читать. И мистер Поттер отлично знает, что мистер Люпин абсолютно безопасен в любое другое время, кроме полнолуния. Иначе бы он не поощрял его дружбу со своим единственным сыном. И, кстати, именно этот довод окончательно убедил других членов опекунского совета.

- Но почему? Зачем вы это делаете?

- Потому что, мисс Бошам, нужно уметь давать людям шанс в жизни. Римуса укусили еще в детстве. Какое будущее у него могло бы быть без образования? К тому же у его родителей нет денег на полноценное домашнее обучение. А сейчас у него есть шанс стать настоящим членом общества. Он оборотень не по своей воле, а потому что с ним жестоко обошлась судьба. А вы, мисс Бошам, пытаясь выгнать его из нормального общества из-за призрачного страха, лишаете Римуса последнего шанса на нормальную жизнь. Неужели в вас совсем нет жалости к нему? Разве мистер Люпин хоть раз поставил вашу жизнь под угрозу?

Катрин выпрямилась на стуле:

- Не надо громких слов, профессор Дамблдор. Этого не изменит того факта, что Люпин оборотень и одним этим уже опасен для нормального общества. Я все равно расскажу всем правду и даже угрозы Поттера меня не остановят.

- Знаете, мисс Бошам, у каждого человека в жизни есть выбор. Он есть сейчас и у вас. Остаться честным человеком, рассказав всем правду про мистера Люпина, или забыть об этом, дав ему возможность закончить обучение в нормальных условиях. Вы же отлично понимаете, какая паника начнется в школе при известии, что с ними семь лет учился оборотень. И что скажет при этом общественность и родители!

- Вам надо было подумать об этом раньше, – скривилась Катрин.

- Мне жаль, мисс Бошам, что Римус доверил свое сердце такой бессердечной девушке, как вы, – тихо заметил директор, пристально глядя ей в глаза. – И боюсь, теперь выбор придется делать мне. И он будет не в вашу пользу, – тихо добавил он, доставая волшебную палочку.

Катрин с ужасом попыталась вскочить со стула, но поняла, что не может шевельнуть и пальцем…

… – Спасибо за подробное разъяснение, профессор Дамблдор. Значит, я могу быть уверена, что Римусу ничего не грозит и он по-прежнему будет учиться в школе! – Катрин, улыбнувшись ему, легко вспорхнула со стула и пошла к выходу. – До свидания.

- До свидания, мисс Бошам, – как только девушка закрыла дверь, отеческая улыбка тут же сползла с его лица, и он тяжело вздохнул.

- И насколько этого хватит? – скептически спросил Блэк со своего портрета.

- А это снова вы, Финеас! Интересно, почему на вас не действует мое заклинание? Остальные портреты спокойно спят, а вы бодры!

- Сам удивляюсь, – хитро ухмыльнулся предок Сириуса со стены.

- А я думаю, вы знаете или хотя бы подозреваете! – перестав улыбаться, Дамблдор встал и жестким тоном продолжил. – Я официально приказываю вам поведать мне ваши подозрения по этому поводу.

Снова скривившись, словно от боли, Блэк пробурчал:

- На змееустов не действует это заклинание! Кажется, но точно не знаю, может причина в другом.

Дамблдор перевел взгляд на другой портрет, женский:

- Дайлис? – позвал он.

Женщина на портрете открыла глаза и привычным движением поправила серебряные локоны:

- Альбус?

- Почему вы раньше себя не обнаружили? – улыбнувшись, спросил он.

- А зачем, Альбус? Я достаточно тактична, чтобы сделать вид, что не знаю того, что мне не положено знать, – Дайлис Дервент стрельнула осуждающе взглядом в сторону ухмыльнувшегося Блэка. – И поверьте, Альбус, ваши тайны я никогда никому не расскажу.

- Спасибо, Дайлис. Вас, Финеас, я попрошу о том же.

- Блэки никогда не были болтунами, – обиженно вскинулся тот. – И вы не ответили на мой вопрос, Альбус!

- На пару лет девушке точно хватит, а за это время, она либо привыкнет к тому, что Люпин оборотень, либо они уже расстанутся.

- Почему вы просто не стерли ей память? – удивился Финеас.

- Потому что это решило бы проблему только этого месяца, а как же дальше? Люпину еще два месяца учится, да и в дальнейшем тоже...

***

- Что ты делаешь, Джеймс? Ты как-то странно выглядишь и куда ты меня ведешь?

- Все расскажу позже, – пообещал тот, ведя её куда-то. Встретив её час назад в коридоре, Джеймс буквально силой затащил девушку в какой-то кабинет в подземелье и принялся страстно обнимать и целовать, ничего при этом не объясняя. Поначалу Нарцисса хотела воспротивиться, но, посмотрев в выразительные глаза любимого, поняла, что тому действительно нужно успокоиться. И хотя Джеймс выбрал довольно странный способ для этого, она не стала больше допытываться или противиться, благоразумно решив, что он сам все расскажет позже. И с удовольствием стала отвечать его ласкам. И вот теперь «успокоенный» Джеймс снова повел её куда-то. К её удивлению они пришли в Больничное крыло. Сердце девушки тут же сжала тревога за Римуса, но, благоразумно рассудив, что Джеймс не стал бы заниматься с ней любовью, если бы с тем случилось что-то серьезное, она успокоилась.

Открыв дверь в «палату Люпина» она с удивлением увидела там уже «вернувшегося» Римуса и Катрин, стоявшую перед ним.

С почти звериным рычанием Джеймс вдруг кинулся к той и резко развернул её на себя:

- Что ты ему сказала? Я же предупреждал тебя! – и осекся, разглядев радостную улыбку на лице друга. – Что здесь происходит? – подозрительно спросил он.

- Все в порядке, Джеймс. Я все знаю и совершенно нормально отношусь к этому. Да, Римусу не повезло, – она кинула в его сторону любящую улыбку. – Но я всегда буду рядом и мы справимся… точнее, будем вместе справляться с этой… проблемой. Я буду помогать ему всем, чем смогу.

- И тебя совсем не пугает, что он оборотень? – недоверчиво переспросил Джеймс.

На какой-то миг глаза Катрин затуманились, но тут же прояснились, и она твердо ответила:

- Ни капли! – и она вновь посмотрела на Римуса любящим взглядом. Этот взгляд был так красноречив, что Нарцисса, взяв Джеймса за руку, торопливо попрощалась с влюбленными и поскорее вывела его из палаты.

- Что происходит, Джеймс? – уже в коридоре спросила она.

- Я и сам не понимаю, – растеряно ответил тот.

- Ну нет! Так легко ты от меня не отделаешься. Схватил, затащил куда-то и… – она, красноречиво глядя на него, замолчала.

- Прости, любимая! – искренне смутился Джеймс. – Я не хотел обидеть тебя. Я был очень груб? – с непривычной застенчивостью в голосе спросил он.