Теперь уже в его взгляде сияло беспокойство. Осознание страха бессмертного заставило Люцию почувствовать себя ещё увереннее, и пламя на руках её загорелось с удвоенной силой.

- Каян многому научил тебя.

- Большему, чем ты думаешь. А ведь я была уверена, что Старейшина должен знать всё.

- Польщён, если ты думаешь так и сейчас.

- Увы, но нет, - Люция сосредоточилась на мраке, сжавшемся в её душе, и обратила его в пламя. – Но я пришла сюда не за твоей смертью.

Он склонил голову, выражая своё удивление.

- Так зачем же, колдунья? И неужто ты одна, без своего дорогого друга.

Глаза Люции вновь жгло от неожиданных слёз, и она быстро мотнула головой, надеясь сморгнуть их и сдержаться перед старейшиной. Она знала, только сила заставит его ей поверить.

- Каян мёртв, - решительно проронила она. – Я увидела, пусть и не сразу, - кем он являлся на самом деле, я поняла, что он такое. Поняла, что ошибалась. Ошибалась, когда пыталась помочь ему. И я не собиралась позволять ему уничтожить весь этот мир.

Выражение Тимофея не изменилось, даже не дрогнуло.

- Может быть, речь не шла о всём мире, но моя смерть однозначно входила в ваши общие планы.

- Но я пришла не за нею. Ты предупредил меня, и оказался прав, - она скользнула всё ещё пылающей ладонью по поверхности своего кольца. – Если б не оно, от меня бы остался только жалкий прах. Но он разрушил Родича Огня, а потом… Потом я оказалась тут.

Люция говорила слишком быстро – в её слова нельзя было поместить ещё хотя бы несколько звуков, и Тимофей не имел возможности и слова проронить о Каяне. Она рассказывала ему о том, как пылали Запретные Горы в восточной Пелсии, как они искали хрустальный монолит, что прятался под чернотой камней… И он был преисполнен сил, которые так хотел заполучить Каян, чтобы вытащить Тимофея из Убежища. И он представлял, как она осушит его магию, сделает слабым и уязвимым, а Родичи обретут свободу, покинут свои тюрьмы из кристаллов навеки, оживут без Старейшин – и тот больше не посмеет сомкнуть своды тюрем над их головами.

Люция говорила, что жалела Каяна, ведь магию его использовали, саму его суть… А он лишь жаждал обрести свою семью и по-настоящему вкусить счастья.

- Но он хотел не только этого… - голос её стал просто шёпотом, сейчас, когда она уже почти закончила свою историю, сил не осталось и вовсе. – Он видел слабость в смертных людях, и слабость вызывала у него отвращение. Он хотел выжечь её, превратить мир в прах, а потом вновь родить жизнь, чтобы совершенная цивилизация родилась из праха… И остальные Родичи, наверное, разделят его мнение.

Наконец-то она посмотрела на Тимофея, почти уверенная в том, что увидит шок в его усталых глазах. Но лишь понимание коснулось его лица.

- Я видел это, - проронил он.

Слова его дали уверенность Люции, уверенность, заставившую её говорить и дальше.

- Я думаю, взрыв магии убил его и запустил что-то в этом монолите, потому я оказалась тут. Мне показалось, что я обязательно должна найти тебя… Ведь ты единственный, кто может помочь мне.

- В чём помочь, Люция?

Она чувствовала, как позорные слёзы стекают по её щекам.

- Загладить мою вину, - прошептала она, отчаянно сдерживая рыдания. – Прости… Мне так жаль! Я… Я так ошибалась, я едва ли не позволила Каяну развалить всё! Не осталось бы ни мира, ни Убежища… Ни клочка земли, где мой ребёнок мог бы вырасти здоровым и счастливым.

- Твой ребёнок? – тихо, почти беззвучно выдохнул Тимофей.

Люция шумно вдохнула воздух, будто бы не понимая, как он мог так отреагировать.

- Мой ребёнок. Мой и… Алексиуса.

- Ты беременна?

Люция вытерла глаза рукавом мантии, чужой, как и всё вокруг.

- А ты не знал? Ведь ты сказал, что потому утихает моя магия… В моём последнем сне ты рассказал, что власть Эвы угасла, потому что она должна была привести на свет наполовину смертного ребёнка… Ты должен был видеть это, знать!

Тимофей покачал головой, а после опустился на появившийся из пустоты высокий белый стул.

- Я не видел такого никогда.

- Может быть, потому я могу быть тут, да? Я смертна, но мой ребёнок… В моём ребёнке тоже течёт бессмертие, - она покачала головой. – Но я не понимаю, ведь Алексиус стал смертным, когда ушёл отсюда…

- Изгнанники не теряют магию, она плещется в их душах, даже пусть и начинает исчезать, когда они не пополняют свои озёра тут, в Убежище. Это вполне возможно… Но я не понимаю, почему мне не встретилось ни одно видение до этого дня, - его взгляд скользнул по ней, а после он поднялся на ноги. – Я использовал магию против тебя и мог причинить боль и вред ребёнку. Ты в порядке? Может быть, тебе нужно присесть?

Люция покачала головой.

- В полном, - она провела рукой по своему плоскому животу. – Да и ещё слишком рано… Мне было плохо несколько дней подряд, но теперь всё в порядке.

Тимофей как-то слабо и неуверенно улыбнулся.

- Ты поступила правильно, когда решила ко мне прийти.

Наконец-то холод и напряжение отпустили её, она почувствовала, как груз падает с плеч.

- Рада, что так всё случилось.

- Но… - его улыбка погасла окончательно. – Каян не умер.

- Как?! – выдохнула она, не в силах отвести взгляд.

Тимофей протянул руку, и пламя вспыхнуло на кончиках его пальцев.

- Но ведь огонь вечен. Он не может оживать или умирать – только где-то прятаться. Каян – это огонь. И если огненная магия жива до сих пор, то и он тоже жив.

Люция прижала ладонь к губам, пытаясь не позволить крику сорваться с губ.

- Но… Но как остановить его?

- Не остановить, милая, а спрятать. Он должен вновь оказаться в своей тюрьме.

- Но как?

Он не ответил ей, лишь повернулся с огромным окнам, и Люция бросилась к нему.

И только сейчас жуткая мысль пришла ей в голову.

- Каян думал, что ты единственный, кто может пленить его… Но ведь ты не знаешь, да? Только Эва – не ты!

Она смотрела, как его плечи становятся напряжённее, но он молчал, смотрел на Убежище, туда, где заканчивались городские стены.

- Всё это время… - прошептала она, пытаясь унять отчаянное разочарование, - я думала, что эти намёки и загадки – это просто игра со мной, а ты ждёшь момента, чтобы нанести удар… Но ведь ты не мог ничего сказать, потому что ты ничегошеньки не знаешь!

- Куда меньше, чем мне бы хотелось, - выдавил он.

- И мы в беде, так ведь?

Он бросил на неё короткий взгляд.

- Ты верно мыслишь, девочка моя. Я думал, что ты можешь остановить это… Думал, что Эва передала тебе свои знания.

Тимофей умудрялся оскорблять её даже тоном, и Люция вынудила себя не обращать внимания на его слова.

- Но этого до сих пор не случилось.

- Я знаю о мощи твоего кольца, - продолжил он. – Эва использовала его, когда создавала всё это, и её не задели чары.

- Как Клейону и Валорию? Я видела… Видела, как это случилось. Они коснулись шаров, и сила… - она покачала головой. – Сила…

- Одолела их, - кивнул Тимофей. – Изменила и вышвырнула Родичей на века из нашего мира. Прошли тысячи лет, и Родичи были потеряны между мирами… Пока время не повернуло к нам. Миленью тоже задело, но иначе. Она мечтала о силе, с той поры, как коснулась янтарного шара, того существа, что называет себя Каяном – он мог говорить с нею… И он приказывал ей.

Она едва могла поверить его словам, но ведь теперь, после знакомства с богом огня, это казалось таким реальным.

- Она утверждала, что любила его, что ждала много веков… А когда они встретились, он отшвырнул её в сторону, будто бы ничего никогда не было.

- Я не удивлён, ведь Огонь не может любить, только убивать, - он умолк на мгновение. – Из-за твоего кольца Каян нынче слаб. Ты должна отыскать янтарный кристалл до того, как его силы станут прежними.

- Но я никогда и не видела его!

- Тем не менее, я думаю, он держал его при себе. Ведь это его слабое место, он бы не вручил его чужому. Итак, найди его. И это будет первый шаг в нашей борьбе.