«Вот блин!» – Я должна быть там. Взгляну в лицо своим страхам, и все встанет на свои места, решила я. Я набрала отца, и стала просить доставить меня туда. Он долго сопротивлялся, но потом, когда к переговорам присоединилась моя мачеха под номером три, он все-таки согласился. Благодаря его связям, я получу доступ во все вип зоны, и на все автопати, я клятвенно пообещала не употреблять алкоголь, и получила родительское дозволение.
За мной заехал водитель, и, сообщив моему лечащему врачу, что я буду отсутствовать в течение пяти дней, увез меня в дом отца в Лос Анжилисе, куда перевезли все мои вещи, чтобы утром, приведя себя в божеский вид, я могла поехать в Сан Диего.
Отца как обычно не было дома, хотя в этом доме он, скорее всего, постоянно и не жил, здесь он жил с моей мамой, и видимо оставил его просто так – для души. Со своей четвертой женой и их детьми, в те дни, что они были в Калифорнии, они более охотней останавливались в доме на побережье.
Четвертая жена предусмотрительно старалась везде сопровождать отца, и брать с собой детей, наверное, боялась, что в каком-то из путешествий, он найдет себе жену номер пять.
Мой отец – Руперт Мердок, известный на весь мир медиа-магнат. Ему пренадледит множество СМИ, кинокомпаний и издательств в США, Австралии, Европе и даже в Азии, так же его интересы распространяются и на сеть интернет, поэтому миссис Мердок номер четыре есть, что терять.
Меня как всегда, встретила неизменная экономка Лурдес, в незапамятные времена приехавшая сюда из Пуэрто-Рико, и работавшая в этом доме, похоже, со времен его постройки. Лурдес меня очень любила, а еще она помнила мою маму.
- О, мио деос, Хлоя, что они делали с тобой в этой больнице, твои доктора? У тебя одни глаза на лице!
- Привет, Лурдес! Все отлично! Не переживай! – Я была рада ее видеть.
- Дорогая, я должна тебя накормить, а то, не бось, ничего вкуснее таблеток не ела!
- Спасибо, но я не голодна! – я приняла столько препаратов перед временной выпиской, что не могла думать ни о чем съедобном.
- Ступай, переоденься, а то вся пропахла больницей, и приходи на кухню, хорошо?
- Ладно, где мои вещи? – Спросила я.
- Я отнесла их в твою старую комнату, поведешь одну ночь в обществе плюшевых медведей и единорогов. – Добродушно рассмеялась она.
Я поднялась в свою комнату. Здесь практически ничего не изменилось, с тех пор, как я поступив в вуз из лиги плюща переехала жить на другой конец страны. Те же плакаты на стенах, закрывающие обои с единорогами, и все мои игрушки, от которых я не успела избавиться, будучи подростком, на своих местах.
Я приняла ванну, после душевой кабины в моей палате, это было просто замечательно, а затем, напялив пижаму, любезно разложенную на моей кровати, спустилась на кухню.
- Хочешь взрослой еды? Или как обычно блинчики с клиновым сиропом? – Поинтересовалась Лурдес.
- Блинчики подойдут. – Ответила я.
- Так как ты себя чувствуешь, деточка?
- Нормально, если так можно это назвать. Отец все грозится отправить меня на лечение за границу, но мне и тут не плохо. Не понимаю, почему он так злиться на местных врачей!
- Ой, я навещала тебя, когда ты была в коме, и молилась за твою душу каждый день, я не смогу летать за океан даже и раз в месяц. – Пошутила она: – А с чего ты взяла, что он зол, мне показалось, они очень заботились о тебе!?
- Ему не понравилось, когда доктор стал расспрашивать, не было ли подобного у кого-то и моих родственников …
- А … ну ты же знаешь, что твой отец не очень любит обсуждать твою мать с посторонними …
- Но если он не сделает этого, то как врачам разобраться, что со мной произошло, любая мелочь может оказаться важной … а то однажды я могу упасть в обморок и не очнуться больше … – Я увидела, как Лурдес нервно вытирает руки о фартук, она явно что-то знает, куда больше меня: – Почему бы не рассказать врачам, что у мамы были проблемы со сном, что она умерла от передозировки снотворным …
- Ой, дорогая, я не знаю … – Она очень нервничала.
- А я вижу, что ты знаешь что-то, я-то думала, ты любишь меня, и всегда готова мне помочь! А выходит, что нет? Я же уже взрослая, можешь мне все рассказать, может быть, моя мама была наркоманкой, ведь от снотворного сложно умереть? Я пойму это можешь быть уверена …
- О нет, у твоей мамы были проблемы, но это было не из-за наркотиков. – Она явно боялась говорить, но и молчать дальше уже не могла: – Она была одержимой духами, но твой отец не станет ни с кем этого обсуждать, ой бедная моя Хлоя, на деюсь тебе не предался ее недуг, ведь он в итоге убил ее…
- Что ты имеешь в виду? Какой недуг? – Это было странно, что от меня все это время скрывали? – Как умерла моя мать?
- Она видела другие миры, говорила с духами, я плохо это все понимала, но бывало она засыпала очень на долго, а потом говорила странные вещи, или не узнавала никого вокруг... она пыталась пить снотворное, чтобы заснуть и вернуться в свои сны, …но когда ты родилась, она как будто излечилась, и все, наконец, наладилось, казалось они с твоим отцом очень счастливы, но – Выдохнула Лурдес: – затем она покончила с собой, прости меня, моя дорогая, но в тот раз, это не было снотворное, она выстрелила себе в голову …
Комментарий к Часть 2. Мердок ммммм ... типа того!
====== Часть 2. Кабинет ======
Моя мать покончила с собой? Выстрелив в голову? Пила таблетки, чтобы спать как можно больше, и говорила о других мирах, что-то мне это напоминает. Я обязательно должна узнать все у отца, остается только дождаться его приезда. Но когда он будет в городе, только семерым известно!
Несколько раз мне звонили подруги, наверное, Лурдес проболталась, что я дома, но я не хотела ни с кем разговаривать, и не брала трубку. Раньше я бы уже сто раз написала о своих мыслях в фэйсбуке и твиттере, или запостила все, что вижу вокруг в инстаграм, но сейчас мне этого вовсе не хотелось, а может быть стало просто ненужным.
Я не могла заснуть. Не могла успокоиться. Ив итоге за полночь, ноги сами принесли меня в кабинет отца, здесь хранилась вся библиотека моих родителей. Множество книг, по экономике, юриспруденции, истории и искусству.
Мама, до знакомства с отцом, работала художником по костюмам в одной из киностудий, и тут было много книг с красивыми старинными гравюрами, я любила смотреть их в детстве. Но сейчас я видела эту коллекцию другими глазами. Корешки книг были слишком красноречивыми «Цивилизация средневекового запада», «Осень средневековья», «Средневековый быт», «История костюма» и много другое. Почему я не вспомнила об этом раньше? Хотя именно этим книгам и живописным альбомам, видимо, я обязана моей любовь к романтическому фэнтези. Может именно по этому, когда мои подруги зачитывались «Сумерками», я читала «Песнь льда и Пламени».
На глаза мне попалась книга «Окна в другой мир», за авторством какого-то гарвардского профессора. В книге было много страниц, но она сразу открылась на третьей главе. Тут был загнут уголок, и текст обведен красным карандашом, а на полях стоял восклицательный знак. Это была мамина отметка, она всегда делала заметки прямо на полях. Текст гласил:
«Поэтому, я убежден, что мир, досконально созданный автором, скорее всего, является, всего лишь отголоском, или своеобразным окном, в один из тысяч существующих во вселенной миров… И такой чувствительный человек, способен ретранслировать полученные знания для большей аудитории, и даже косвенно влиять на развитие мира, зеркалом которого является, создавая очередную реальность или временной поток …»
Я перелистывала страницы, и везде видела подобные мыли, выдвинутые автором, и выделенные карандашом: «Существует ли помимо зримого мира иной, неведомый нам мир? И возможно ли туда попасть. В своих исследованиях я натыкался на истории людей, которые переносились в другую реальность, или как бы мысленно подключались к ней. Я бы разделил их на две группы – отображатели и исследователи. Исследователь сам попадает в иное время и пространство используя возможности своего разума, а отображатель ретранслируют полученные знания, которые порой выливаются в литературные произведения. Но если разум человека слаб и он не может контролировать происходящее с ним, то человек скорее всего лишается рассудка … Из возможных отображателей, я бы выделил Леонардо Да Винчи … и возможно даже некоторых библейских героев …»
