Оно заключалось в этой хрупкой девушке.
И несколько лет назад я был действительно счастлив, но сам лишил себя этого. Сам.
Поцелуй становился более нежным, неторопливым, сладким. Однако в следующее же мгновение всё закончилось, оставляя меня в состоянии продолжающейся эйфории, а затем – непонимания. Елена оттолкнула меня. Лицо её выражало ужас, и она прошептала:
- Это не должно было случиться, Джаред. Не должно.
Партнёрша вырвалась из моих объятий и выбежала из комнаты, пока я никак не мог понять, почему она назвала меня чужим именем.
- Стоп! Снято!
Ох, чёрт! Я же всё ещё на съёмочной площадке! Следовал ли я сценарию?
Текст напрочь вылетел из головы. А впрочем, я был не против отснять хоть сотню таких дублей.
- Потрясающе! Прекрасная работа! – покрасневший от удовольствия Руди подошёл ко мне и похлопал по плечу. – Спасибо, что внял моей просьбе. Вот тебе небольшое награждение.
Я принял довольно пухлый конверт и безразлично покрутил его в руках. Не это меня сейчас волновало.
- А где Елена? – режиссёр покрутил головой, высматривая девушку.
- Она уже в гримёрной, – тоненьким голоском сообщила помощница Петровой.
- Оу, не могла бы ты передать ей это? – Мастерс протянул девице второй, такой же пухлый, конверт.
- Давайте лучше я, – я вырвал награду из рук мужчины и, прежде чем кто-либо смог понять что-нибудь, рванул в сторону гримёрных.
Сейчас я был уверен в двух вещах: во-первых, у меня всё ещё есть чувства к Елене, а во-вторых, – они стали гораздо сильнее.
Я замер в нерешительности у двери с табличкой, надпись на которой гласила “Елена Пирс”, и сжал в руке конверт. Что я вообще собираюсь ей говорить? Умолять простить? Признаваться в своих чувствах? Или предложить дружбу?
Этот поцелуй явно изменил что-то. Если бы девушке было всё равно, она не убежала и не пряталась бы, словно мышь. Она боится. Боится того, что проснулось в ней. В этом я не сомневался.
Собравшись с духом, я громко постучал. Ответа не последовало. Тогда я нажал на ручку и, к моему удивлению, дверь приотворилась. В гримёрке никого не было. Сначала я было решил, что лучше уйти, но любопытство взяло своё. Воровато оглядываясь, я быстро проскользнул в комнату.
Гримёрная – второй дом любого актёра. Это место, где он проводит кучу времени, а значит по обустройству помещения можно судить о его владельце и многое рассказать о нём. Поэтому я с рвением принялся разглядывать комнатку.
Вещи, косметика, аксессуары были разбросаны вперемешку с какими-то листками, блокотами, едой и ещё кучей всяких мелочей. На столике сидел небольшой плюшевый мишка. Я невольно улыбнулся, вспоминая любовь Петровой к мягким игрушкам. Было приятно осознавать, что в ней хоть что-то осталось прежним. Всё-таки за маской уверенной и неприступной стервы скрывалась вся та же добрая малышка Елена.
Моё внимания привлекла фотография, заткнутая за ободок зеркала. Я аккуратно вынул её и принялся с интересом рассматривать.
На фото был изображён маленький мальчик, сидящий на скамеечке в парке. Он широко улыбался, отчего его пухленькие щечки напоминали два шарика, и держал в руках сахарную вату. А ещё он был похож на Петрову. Не знаю чем, но еле уловимые черты прослеживались. Это меня поразило.
“Кто это? Неужели она замужем, и это её сын? Или он приёмный? Симпатяга, однако…” – такие мысли пронеслись у меня в голове, прежде чем я заметил ещё кое-что. Глаза. Они были кристально голубые и выделялись на розовощёкой мордашке ребёнка, будто озёрца. Такими радужками мало кто мог похвастаться, но я в этот список не входил. У меня были такие же глаза.
Не может быть… Не. Может. Быть.
Я затрясся в холодном поту, как рыба пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха. Этот мальчишка. Он похож не только на Елену, но и на меня, а это значит… Чёрт возьми, это невозможно!
- Деймон! Что ты здесь делаешь?! – раздался резкий голос девушки, вырывающий меня из коматоза. Я моргнул и, продолжая держать фотографию, повернулся лицом к партнёрше. Та смотрела на меня сквозь суженные глаза, что означало, что она жутко рассерженна и готова убить меня. Но, заметив фото в моих руках, вся злость девушки мигом улетучилась, оставляя её в полной растерянности.
- Кто… кто тебе разрешал трогать что-либо?! – спустя долгую паузу, наконец, отреагировала Петрова. Сделала два широких шага вперёд и вырвала изображение из моих рук. – Проваливай отсюда! Сейчас же!
- Кто это? – я не обратил внимания на её требования и напрямую задал волнующий меня вопрос.
- Не твоё дело! – огрызнулась Елена. – Уходи!
Она схватила меня за локоть и попыталась вытолкнуть из гримёрки. Конечно, это у неё не получилось. Я схватил её за плечи и, сжимая их, дрожащими губами повторил вопрос:
- Кто это, Елена? Кто? Я не уйду, пока ты не ответишь!
Петрова молчала, опустив глаза. Это привело меня в состояние крайнего исступления. Я глухо зарычал и со всех сил тряхнул брюнетку.
- Отвечай! Слышишь?! Кто это?! Кто. Это?!
Хочу знать ответ! Немедленно!
Девушка подняла глаза и пытливо всмотрелась в моё напряжённое лицо, кусая губы. Прошла, наверное, целая вечность, а мы продолжали стоять молча и смотреть друг на друга. Я снова начинал звереть и уже готов был сорваться от нетерпения, как тишину нарушил надломленный тихий голос сдавшейся Елены.
- Твой сын.
Продолжение следует…
книга Пенелопы Дуглас. Советую прочитать. Неплохая)
Комментарий к Глава 39.1 Включена публичная бета. Заметили ошибку? Сообщите мне об этом!)
====== Глава 39.2 ======
POV Деймон
Я сидел на диванчике, обхватив голову руками и пытаясь хоть как-то прийти в себя после услышанной истории. Елена сидела рядом и молчала. Тишина, царившая сейчас в гримёрной, давила. Я вновь и вновь прокручивал рассказ девушки, ощущая себя настоящим дерьмом и подонком. Какими принципами я руководствовался два года назад? Ответа никто не знал, даже я сам. Но в одном я был уверен точно: я исправлю свои ошибки чего бы мне это не стоило. А пока что мой мозг в сотый раз за полчаса озвучил историю, рассказанную тихим, но полным праведного гнева голосом Петровой.
Два года назад
POV Елена
Я смутно помнила, как оказалась в больнице. Шок напрочь отбил способность мыслить, сопротивляться, делать выбор. Мне было на всё наплевать, и я искренне благодарила Кэтрин за то, что она решила всё за меня. Аборт, так аборт.
Меня завели в белоснежную операционную. Она ослепляла и вызывала раздражение, но я терпела. Присела на кушетку. Улыбчивая брюнетка-врач что-то быстро говорила, медсёстры тоже, но я не слушала. В ушах стоял шум, голова гудела, к горлу подступала тошнота, и мне просто хотелось, чтобы всё закончилось. Я сжала зубы, пытаясь не заорать на докторов, и впилась ногтями в сидение.
- Мисс Петрова, поднимите вашу кофточку, пожалуйста. Я сделаю вам укол, – милым голоском попросила докторша. – После этого вы окажетесь под наркозом.
Я послушно выполнила то, что от меня требовали. Брюнетка достала шприцы и бутылочку с прозрачной жидкостью. Набрала лекарства. Затем взяла вату и, смочив её спиртом, проденфицировала участок кожи. Холодно.
Когда она поднесла к руке укол, меня будто окатили водой, а затем пропустили ток во все двести пятьдесят ватт. Вакуум, образовавшийся вокруг и не дававший мыслить, лопнул.
Что ты собираешься делать, Елена?! Хочешь стать убийцей собственной плоти и крови?!
Эти вопросы звенели в голове.
Я резко одернула руку и вскочила с кушетки.
- Девушка, что с вами? – немного испуганно пролепетала врач.
- Я… я… не хочу. Не надо аборт. Не надо, – задыхаясь, выдавила я.
- Мисс, сядьте, – попросила одна из медсестёр, – успокойтесь. Вы переволновались.
Она насильно усадила меня обратно. Я вертела головой и пыталась доказать, что говорю на полном серьёзе. Однако в горле застрял комок, не дающий сказать ни слова более и с болью сжимающий голосовые связки.
