– Что? – потерянно спросила она, подняв на него влажные глаза.

Северус побледнел еще больше, чем обычно, и в глазах юного лорда Снейпа промелькнул испуг.

– Э, – он сделал неопределенное движение руками, будто хотел развести ими в извиняющемся и сконфуженном жесте, но вовремя опомнился и отчаянно вцепился в шапочку. – Эхгм… – он, должно быть, хотел что-то сказать, но не смог.

– Э, – выдала Гиневра одновременно с ним.

Они дружно покраснели и поспешили отвести глаза друг от друга. Гиневра была так ошеломлена его словами, что не могла поверить в их реальность и никак не могла сообразить, что ответить. Да что там, она даже не поняла еще, что что-то ответить-таки надо.

– Ну… – начал Северус.

– Я… – опять заговорила одновременно с ним она, прижав ладонь к гулко бьющемуся сердцу.

Обоюдное смущение росло в геометрической прогрессии.

– Так я приду? – наконец, осведомился Снейп деревянным голосом, глядя куда-то поверх ее головы.

Гиневра шумно втянула воздух, краем глаза наблюдая за ним.

– Да, конечно, в субботу, – протараторила она. – Я скажу им.

И они заспешили обратно к друзьям, будто сбегали с места преступления, с испуганными лицами и потерянными глазами. «Он только что сделал мне предложение?» – огорошено подумала Гиневра, все так же не в силах осознать этот факт. Лицо у нее пылало, когда они подходили к ребятам, стоящим рядом с профессором МакГонагалл. Со своим деканом мальчики уже сфотографировались, но они смело признавали, во всяком случае, в своем кругу, что любимым преподавателем у них была Минерва МакГонагалл. Гиневра и Северус присоединились к ним, и выпускник с Рейвенкло, Лавгуд, кажется, согласился сфотографировать их вместе. Профессор грустно улыбнулась, поглядев сначала на свою юную родственницу Мериду, затем на Уолдена.

– Что ж, мистер Макнейр, – произнесла она, – будущее Шотландии отныне в ваших руках.

Уолден улыбнулся в ответ с тем же оттенком печали. Гиневра и Северус дружно покосились друг на друга, будто спрашивая, не почудилось ли каждому из них только что произошедшее между ними. Щелкнул фотоаппарат, запечатлев их ошеломленные лица.

Гиневра отстранилась от Северуса. За собственными мыслями она не сразу поняла, что возникший в ушах шум реален. Она прислушалась, с удивлением различив доносящуюся откуда-то, едва различимую музыку.

– Что это? – недоуменно нахмурился Северус.

Гиневра подскочила к двери и, рывком распахнув ее, прислушалась. В коридоре музыка слышалась отчетливей. Кристиан и Уолден, которые тоже выглядывали из своих комнат, переглянулись с улыбками.

– Ты тоже слышишь это? – спросил Кристиан у друга.

– Let it snow, Let it snow, Let it snow, – пропел Уолден в подтверждение.

Гиневра оглянулась на Северуса, чувствуя, что расплывается в широченной улыбке.

***

Гермиона решительно направлялась к комнате Регулуса с завернутым в блестящую фольгу подарком, предусмотрительно приобретенным в Амстердаме, когда услышала доносящуюся снизу музыку. Она в растерянности остановилась и, прислушавшись, поняла, что играет пластинка Фрэнка Синатры, один из его рождественских хитов. Посмотрев на подарок в руках, она вздохнула и свернула в коридор, ведущий к парадной лестнице, тотчас увидев в его конце непривычно яркий свет.

Холл был полон света: огромная люстра под потолком вся сверкала и переливалась – кажется, на ней были зажжены несколько сотен свечей. Раньше Гермиона даже не обращала внимания на то, насколько она на самом деле велика. Свет свечей преломлялся в хрустальных подвесках люстры, и она сверкала, как рождественская гирлянда, пятном света отражаясь в надраенном до зеркального блеска полу. Массивные двустворчатые двери в Парадную гостиную были настежь распахнуты, и оттуда доносилась музыка и возбужденные голоса. Чучело бурого медведя у входа увенчивала алая шапка с помпоном.

– А вот и ты! – в дверях показался Гарри.

Гермиона улыбнулась только спустя мгновение, понадобившееся ей, чтобы признать в этом молодом человеке своего друга – поразительно, как отсутствие очков меняет внешность человека: сегодня утром Нарцисса успешно завершила свой комплекс процедур по восстановлению зрения. Гарри был в восторге, а леди Мал… тьху ты, Блэк, роптала на то, что это заняло у нее больше времени, чем она предполагала.

Гарри, сияя улыбкой, поманил ее рукой, и Гермиона спустилась по лестнице. В гостиной ее застало неожиданное зрелище: прямо в центре, потеснив диванчики и рояль, возвышалась красавица-ель, макушкой почти доставая до высоченного потолка. Дерево сверкало многочисленными игрушками и огоньками, на макушке переступала с ножки на ножку тоненькая балерина с крылышками – по мановению ее волшебной палочки елку время от времени осыпала порция сверкающей золотом пыли. Под елкой была свалена груда подарков, и Талия с Нарциссой, запуская руки в эту блестящую и шуршащую кучу, наобум вытягивали коробку за коробкой и вручали собравшимся. Домовики левитировали подносы с едой и напитками.

– Это все устроили Блэки, – с улыбкой сказал Гарри. – И подарки для всех припасли. Правда, потрясающе? Они решили поиграть в «тайного Санту», то есть мы должны отгадать, кто именно из них выбирал нам подарок.

Гермиона посмотрела на сидящую на диване совершенно потерянную Тонкс, облаченную в домашний халат поверх пижамы. Девушка огляделась по сторонам и принялась разворачивать большущую коробку, стоящую у нее на коленях. Малфой с каким-то почти смущенным видом стоял в сторонке, растерянно глядя на визжащую от восторга Джинни, которой презентовали не много немало новую метлу «Молния».

– Что?! – в два голоса ахнули близнецы.

Один из них держал в руке какие-то документы, второй смотрел ему через плечо.

– Это же… – начал один из них.

– Да-да, это помещение в Хогсмиде, – небрежно махнул рукой Сириус.

– Нет-нет, мальчики не могут принять такой подарок, – отозвалась Молли Уизли, услыхав его слова.

– Да оно стоит там уже около восемнадцати лет никому не нужное, – закатил глаза Сириус. – Когда-то наш дядя Альфард хотел устроить там какой-нибудь магазинчик шалостей для школьников и приобрел это помещение. Вот я и подумал, что близнецы могли бы открыть там вторую лавочку, и мечта Альфарда воплотилась бы в жизнь, – он вдруг прижал ладонь ко рту, а потом с притворным гневом воззрился на миссис Уизли. – Молли, посмотри, что ты наделала! Я только что выдал себя с головой!

Все засмеялись.

– Вот как с вами после этого играть? – вознегодовал Сириус.

– Мерлин! Это же новый альбом Roxette!! – восторженно запищала Стелла: у нее была просто огромная коллекция пластинок, про которую она говорила, что «хорошего не бывает много».

Талия засмеялась, а Сириус с Регулусом повернулись друг к другу, и, не сговариваясь, схватились за руки и скорчили взволнованные мины.

– Это же новый альбом Roxette!! – тоненьким голоском пропищал Регулус, копируя племянницу.

Гермиона прыснула со смеху.

– Я знаю, Рег! – в тон брату взвизгнул Сириус и сделал вид, будто сейчас расплачется. – Это лучший день в моей жизни!

Стелла показала им язык.

– За ваше гадкое поведение я не стану отгадывать, кто из вас мой Санта! – гордо поведала она.

– Правильно, потому что мы выбирали подарок вместе, – ухмыльнулся Сириус.

– А в одиночку фантазии не хватило? – хмыкнула его дочка, с трудом сдерживая улыбку.

Сириус откашлялся и начал повествование:

– Сначала мы хотели быть занудами, – он исподтишка указал на Регулуса, пропустив быстрый взгляд, которым это движение было подмечено, – и подарить тебе фамильные украшения. Но потом осознали, что фамильные украшения – это банальный подарок, который мы можем преподнести в любой другой праздник, поэтому…

– Мы сэкономили, – ввернул Регулус, и Сириус ощутимо ткнул его локтем под бок.

– Молчи, когда твой лорд говорит, – манерно растягивая слова, посоветовал ему Сириус и повернулся к дочери. – Так о чем это я? Ах, да, мы решили, что драгоценности содействуют нравственному падению юных леди и приобрели для тебя…