Она бы сама отправила, но не хотела демонстрировать ему, что ее Патронус – здоровенный волчище. Ему приходилось видеть ее предыдущий Патронус – забавного енота-полоскуна. Конечно, она и так постоянно твердила ему о своих чувствах, но отсутствие ответной реакции не располагало к демонстрации их глубины.

– Почему я? – внезапно ощетинился Ремус, скрестив руки на груди. – Ты отправляй!

Тонкс опешила от такой бурной реакции.

– Ладно, – протянула она. – Извините, профессор ЗоТИ. Только вы отметку хоть не ставьте.

Она наколдовала своего огромного волка с кисточками на ушах и отправила его Забини. Ремус проводил ее Патронус косым взглядом. Комментировать, разумеется, не стал.

– Ну, как, профессор? – когда Ремус пасовал, она просто не могла не задеть его. – Вы бы взяли меня… – Тонкс сделала паузу, изогнула бровь, а потом невинным тоном продолжила: – … в свой класс на курс ЖАБА? – и хлопнула ресницами.

Она видела, что на крохотную долю секунды он все же смутился. Ей нравилось вгонять его в краску – это была маленькая месть за его упрямство. К тому же, смущался взрослый серьезный оборотень просто очаровательно.

Ремус сунул руки в карманы куртки и сказал:

– Мне вот что интересно. У всех Блэков есть особый дар, соответствующий их наклонностям. Выходит, ты поэтому метаморф?

– Скорее всего, – кивнула Тонкс.

Люпин помолчал.

– Почему так, как думаешь?

Тонкс нахмурилась, приблизительно догадываясь, что он имеет в виду. И на этот раз молчать она не собиралась.

– Это вовсе не оттого, что я – ветреная, переменчивая, не знаю, чего хочу, или что ты там еще себе воображаешь, чтобы было легче держаться от меня подальше! – заявила она.

Ремус сокрушенно вздохнул.

– Ты невыносимая.

Тонкс с невозмутимым видом показала язык.

– И все же, – не сдавался Ремус, – почему именно метаморф?

Тонкс закатила глаза. Вот ведь прицепился.

– Я была жирным ребенком и мечтала стать похожей на Твигги, – сварливо ответила она. – А еще мое неуемное любопытство: знаешь, как классно принимать чужое обличье и узнавать чужие секреты?

Ремус смотрел на нее со скептичным выражением. Тонкс вздохнула.

– А вообще, – сдалась она, – я тогда не хотела выделяться из толпы своей породистой мордой. Если ты не заметил, то у меня много общего не только с мамой, но и с тетушкой Беллой. Мне это никогда не нравилось.

– А сейчас? – после паузы поинтересовался Люпин.

Она пожала плечами.

– Меня все чаще посещает крамольная мысль, что я офигенная красотка, и это не так уж плохо.

Ремус не сдержал улыбку.

– Думаю, все благодаря тому, что я увидела Блэков с другой стороны, – серьезно добавила Тонкс.

Ремус понимающе кивнул. По его лицу через переносицу протянулся длинный, тонкий, бледный шрам, к которому ей всегда хотелось прикоснуться. Он отвел глаза, прочистил горло и по привычке почесал за ухом. Тонкс уже открыла рот, чтобы еще как-нибудь подшутить над ним, и тут вдруг он согнулся пополам и глухо зарычал.

– Ремус? Что случилось? – Тонкс испуганно подскочила к нему.

Он поднял голову, и она опешила – его глаза из янтарных сделались явственно, по-волчьи желтыми.

– Ремус? – выдохнула она.

Ведь до полнолуния еще больше недели!

– Беги, – с трудом вытолкнул он из себя.

– Что? – вконец растерялась она. – Поч…

Внезапно он молниеносным движением схватил ее за шею и толкнул – да с такой силой, что Тонкс пролетела несколько футов и грохнулась об пол.

– Ты что, с ума сошел?! – разъяренно выкрикнула она, вскакивая на ноги и машинально выхватывая волшебную палочку. Где-то на краю сознания промелькнуло удивление его нечеловеческой силой, а мгновением позже она едва успела отбить пущенное в нее заклятье.

– Рем! – возмутилась она, еще не совсем понимая, что с ним.

Глаза Ремуса сверкали в полутьме. Он вдруг принялся с яростью бросать в нее одно заклятье за другим. Да он же под Империусом!

– Ремус, это Империус! – прокричала Тонкс, и это секундное ослабление внимания стоило ей пропущенного заклятья.

Она споткнулась и покатилась по лестнице, больно ударяясь о ступеньки. Оказавшись на плитах небольшого овального зала со множеством ответвлений, она еще немного прокатилась по инерции, выпустив из руки палочку. Стиснув зубы от боли, Тонкс со стоном перекатилась на спину. Люпин показался на вершине лестницы, покачиваясь так, будто ему было трудно идти – больше всего это походило на борьбу с самим собой. Не дожидаясь результата этой борьбы, Тонкс, превозмогая боль от многочисленных ушибов, вскочила на ноги и бросилась к своей палочке. И очень вовремя – там, где она лежала секунду назад, заклятье выщербило камень.

– Экс… – договорить заклятье ей не удалось – пришлось метнуться за одну из колонн, укрываясь от опасного проклятья.

Она огляделась, лихорадочно соображая. Ведь тот, кто наложил на Ремуса проклятье, должен быть где-то рядом. Это наверняка Долохов! Не мог же он сделать это еще у входа. Крепко стиснув зубы, Тонкс выглянула из-за колонны, чтобы не упускать Ремуса из виду, и едва успела отскочить – он подкрался совершенно беззвучно. Оборотень взвыл от боли, с размаху врезав кулаком в камень там, где только что была ее голова. Кажется, боль немного привела его в чувство, и он уткнулся головой в колонну, оскалившись и глухо рыча.

– Ремус, это Империус! – крикнула Тонкс.

Он ее явно не слышал. Тонкс еще раз огляделась и подняла волшебную палочку. К черту! Она вскинула палочку, намереваясь оглушить его, когда откуда-то сбоку прилетело Разоружающее заклятье, и палочка вылетела у нее из руки. Сердце пропустило удар. Она поняла, что ее неоправданная беспечность может стоить ей жизни.

А в следующий миг ее оглушил удар в скулу. Челюсть свело, в голове закружилось, и Тонкс на мгновение испугалась, что Ремус сломал ей челюсть. Когда ошеломление болью схлынуло, она обнаружила себя лежащей на полу. Скула горела огнем, а в голове все еще звенело от удара. Она попыталась подняться, но Люпин схватил ее за шиворот и поволок по полу.

– Нет, – хрипло выдавила она, засучив ногами и вцепившись ногтями ему в руку.

Но это ничего не дало. Он дернул ее вверх, схватил за горло и впечатал в стену. Ноги Тонкс оторвались от пола, и она ощутила, что задыхается – горячие пальцы крепко сжимали ее горло. Она мотнула ногами, но от этого стало только хуже: кажется, какой-то хрящ в горле сдвинулся со своего места. Кровь ударила в виски. Перед глазами заплясали звездочки. Тонкс, держась из последних сил, лягнула Ремуса ногой – Грозный Глаз не раз повторял на тренировках, что перед этим ударом «не устоит ни один мужчина». Люпин взвыл, отпрянув и согнувшись пополам, а она рухнула на пол и, наконец, смогла вздохнуть. Легкие обожгло воздухом. Она машинально потерла горло, жадно хватая воздух ртом.

– Империус? – из-за колонн вышел Долохов.

Тонкс показалось, что в одном из темных коридоров сверкнули чьи-то глаза, но тут же вид закрыл балахон Пожирателя. Она со злостью взглянула на него исподлобья.

– Мисс аврор, поверьте, я не стал бы использовать в вашем присутствии Непростительные проклятья, – Долохов с хозяйским видом подошел к ней, вертя в руке ее волшебную палочку.

Ремус все еще пытался прийти в себя после удара. Долохов посмотрел на него.

– Обожаю оборотней, – сказал он. – Их животная суть делает их такими ручными.

Тонкс с надеждой покосилась на Ремуса, но он был совершенно не в себе. Нужно было что-то срочно предпринять. Но тут даже не было песка, чтобы засыпать глаза Долохову. И ударить его не удалось бы – он предусмотрительно держался на расстоянии.

– Что? – Пожиратель поймал ее взгляд и усмехнулся. – Нет-нет, мисс аврор, я знаю, кто вас учил. Я начеку, даже не надейтесь. Сегодня вы, – он ткнул ее палочкой в ее сторону, – были недостаточно внимательны. Придется заплатить за это высокую цену, но я понимаю, почему вы такая мягкосердечная, – он многозначительно покосился на Ремуса.