– Нам надо поговорить, приятель.

Дэвид нетерпеливо пожимает плечами, продолжая писать эсэмэску:

– Не сейчас.

– Я вам звонил, – сообщает Киплинг и хочет добавить что-то, но умолкает при виде Эммы, которая наконец протиснулась в салон с подносом в руках.

– «Гленливет» со льдом, если не ошибаюсь, – говорит она, вручая Бену стакан.

– Вот умница, – хвалит стюардессу Бен и залпом выпивает полпорции шотландского виски.

– Мне просто воду, – просит Дэвид, видя, как Эмма берет с подноса стакан с водкой.

– Да, конечно, – улыбается стюардесса. – Я сейчас вернусь.

Сара Киплинг наконец исчерпала темы для светской болтовни.

– Надеюсь, у вас все в порядке, дорогая, – участливо произносит она, касаясь руки Мэгги. Похоже, Сара успела забыть, что в начале разговора уже интересовалась этим вопросом.

– Да, у меня все хорошо, – снова повторяет Мэгги. – Просто перед отъездом было много суеты. Хочется поскорее оказаться дома.

– Понимаю. Нет, я очень люблю отдыхать на пляже. Но здесь так скучно. Конечно, закат – это прекрасно, но сколько дней подряд можно любоваться этим зрелищем? Рано или поздно неизбежно возникает желание заглянуть в «Барниз».

Мэгги бросает озабоченный взгляд в сторону открытой двери салона самолета. Заметив это, Сара интересуется:

– Вы кого-то ждете, дорогая?

– Нет. То есть я хочу сказать, что будет еще один пассажир, но…

Ее выручает дочь. Перебив Мэгги, она тем самым избавляет ее от необходимости закончить фразу:

– Мам! Не забудь, завтра Тамара отмечает день рождения. Нам еще нужно купить ей подарок.

– Хорошо, – рассеянно отзывается Мэгги. – Давай утром сходим в «Стрекозу».

Мэгги видит, что ее муж и Бен о чем-то разговаривают, причем вид у Дэвида довольно мрачный. Она решает, что позже попытается выяснить, о чем шла речь, но понимает: скорее всего, ей это не удастся. В последнее время Дэвид был очень погружен в себя, и ей не хотелось бы вызвать у него вспышку раздражения и тем самым спровоцировать ссору.

Мимо Мэгги проходит стюардесса и вручает Дэвиду стакан с водой.

– Может, добавить ломтик лайма? – спрашивает она.

Дэвид отрицательно качает головой. Бен озабоченно потирает ладонью небольшую плешь на макушке и бросает взгляд в сторону кабины пилотов.

– Мы ждем кого-то еще? – интересуется он. – По-моему, нам пора трогаться.

– Будет еще один пассажир, – говорит Эмма и заглядывает в список. – Скотт Бэрроуз.

– Кто это? – осведомляется Бен, вопросительно глядя на Дэвида.

Тот пожимает плечами:

– Какой-то приятель Мэгги.

– Он не приятель, – возражает жена. – То есть я хочу сказать, дети его знают. Мы случайно встретились с ним вчера на рынке. Он сказал, что ему нужно в Нью-Йорк, и я пригласила его присоединиться к нам. Кажется, он художник. – Мэгги смотрит на мужа. – Помнишь, я показывала тебе несколько его картин?

Дэвид бросает взгляд на часы.

– Ты сообщила ему, что вылет назначен на десять вечера?

Мэгги кивает.

– Что ж, – говорит ее муж, опускаясь в кресло. – Еще пять минут, и ему придется ехать на пароме.

Через круглый иллюминатор Мэгги видит командира экипажа: стоя на взлетно-посадочной полосе, он разглядывает крыло. Внимательно осмотрев гладкую алюминиевую обшивку, пилот медленно отходит в сторону и направляется к трапу.

Позади Мэгги Джей-Джей, поворочавшись немного, меняет позу. Он продолжает спать. Рот мальчика слегка приоткрыт. Мэгги поправляет сползший плед и целует сына в лоб.

Она видит, как командир экипажа входит в салон самолета и здоровается с пассажирами. Это высокий мужчина крепкого сложения, с военной выправкой.

– Леди и джентльмены, добро пожаловать на борт, – приветствует он. – Надеюсь, полет покажется вам коротким. По пути нас ждет небольшой ветер, но в целом погода хорошая.

– Я видела, как вы осматривали крыло, – говорит Мэгги.

– Обычная визуальная инспекция. Я провожу ее перед каждым полетом. Самолет выглядит прекрасно.

– А как насчет тумана? – интересуется Мэгги.

Рэйчел, услышав вопрос матери, закатывает глаза.

– Туман для такой современной машины, как эта, не является проблемой, – поясняет пилот. – Поднявшись на высоту в несколько сотен футов, мы окажемся над ним.

– Я хочу немного вон того сыра, – вмешивается Бен. – Может, включим музыку? Или телевизор? По-моему, сейчас Бостон как раз должен играть с кем-то.

Эмма начинает листать каналы, а остальные пассажиры устраиваются в креслах и убирают под сиденья ручную кладь. В кабине пилоты приступают к выполнению предполетного регламента.

Телефон Дэвида снова издает писк. Он смотрит на экран и опять хмурится.

– Ну, ладно. Мы ждали этого художника сколько могли, но всему есть предел! – раздраженно бросает он и кивает Эмме.

Та пересекает салон и, подойдя к двери, тянет ее на себя. В ту же секунду пилот запускает двигатели. Дверь уже почти закрылась, как вдруг сквозь оставшуюся щель в салон доносится крик:

– Подождите!

Корпус самолета слегка покачивается от шагов запоздавшего пассажира, поднимающегося по трапу. Мэгги чувствует, как, несмотря на все усилия сохранить безразличный вид, кровь бросилась ей в лицо. Скотт Бэрроуз протискивается в салон. На вид ему лет сорок пять. Он покраснел и запыхался. Его длинные седеющие волосы растрепались. Обут он в поношенные бело-голубые кроссовки. На одном плече у него висит зеленая дорожная сумка. Во всем его облике есть что-то мальчишеское, но в уголках глаз уже прорезались глубокие морщинки.

– Извините, – оправдывается он. – Я вызвал такси, но так его и не дождался. Пришлось добираться на автобусе.

– Ну что ж, теперь вы на борту, и это главное, – говорит Дэвид и кивком дает знак второму пилоту. Тот плотно задраивает дверь.

– Могу я забрать вашу сумку, сэр? – интересуется Эмма.

– Что? – переспрашивает несколько испуганно Скотт, не заметивший ее приближения. – Нет, спасибо.

Стюардесса указывает ему на свободное кресло. Направляясь туда, чтобы сесть, Скотт Бэрроуз обращает внимание на интерьер салона.

– Ничего себе, – ошеломленно произносит он.

– Бен Киплинг, – представляется Бен, вставая с кресла, чтобы пожать Скотту руку.

– Ясно. А я Скотт Бэрроуз, – в свою очередь говорит художник и в этот момент видит Мэгги. – А, это вы? Спасибо вам еще раз.

На его лице появляется широкая, теплая улыбка. Мэгги улыбается в ответ и краснеет:

– Не за что.

Скотт опускается в кресло рядом с Сарой. Прежде чем он успевает пристегнуть ремень, Эмма предлагает ему бокал вина.

– Надо же, – удивляется Бэрроуз. – Нет, спасибо. Лучше, если можно, стаканчик воды.

Эмма понимающе улыбается и отходит. Скотт бросает взгляд на Сару.

– К такому, наверное, быстро привыкаешь, а? – интересуется он.

– Что правда, то правда, – вставляет Бен Киплинг.

Шум двигателей усиливается. Мэгги чувствует, как самолет трогается с места. Из колонок акустической системы раздается голос командира экипажа Джеймса Мелоди:

– Леди и джентльмены, пожалуйста, приготовьтесь ко взлету.

Мэгги смотрит на детей. Рэйчел сидит, подогнув под себя одну ногу, и листает плей-лист на своем телефоне. Малыш Джей-Джей с безмятежным выражением лица продолжает спать.

Мэгги чувствует прилив материнской любви, от которого ей на мгновение становится трудно дышать. Эти дети – ее жизнь, неотъемлемая часть ее самой. Она еще раз поправляет плед, которым укрыт сын, и в этот самый момент чувствует слабость в ногах – самолет отрывается от земли. Начинается набор высоты. Пассажиры смеются и болтают, одни слушают хиты пятидесятых годов, другие смотрят репортаж с бейсбольного матча. Никому и в голову не приходит, что через шестнадцать минут самолет рухнет в море.

КОГДА ЕМУ БЫЛО ШЕСТЬ ЛЕТ, Скотт Бэрроуз вместе с семьей побывал в Сан-Франциско. Он, его родители и сестра Джун, которая позже утонула в озере Мичиган, провели в мотеле неподалеку от пляжа три дня. Было холодно, город был окутан туманом. Широкие улицы сползали вниз, к берегу, словно огромные змеи. Скотту почему-то запомнилось, как отец заказал в ресторане клешни краба. Когда блюдо принесли, они оказались таких чудовищных размеров, что мальчик испугался – ему на секунду показалось, что не он и его родные будут есть краба, а наоборот.